Как заработать миллиард, или Интеллектуальный капитал предпринимателя - Андрей Грибов

На новый мобильный телефон лох может копить два месяца или тоже взять кредит. Зато потом можно носить телефон в руке, якобы слушая с него музыку. А на самом деле – чтобы окружающие видели, что у лоха новый крутой телефончик. Потому что, если у тебя есть что-то такое, что ты считаешь крутым, нужно это показывать окружающим, через то самоутверждаясь. Подобным же образом лохи ходили по улицам с переносными транзисторными приёмниками, когда те только появились. Тогда это было круто.

Следует отметить одну важную характерную деталь. У обладателей, например, телефона «Nokia Vertu» знакомые лохи регулярно просят им его одолжить на денёк-другой. Поносить. Казалось бы, зачем тебе это нужно – ведь всё равно же не твой?! А вот затем и нужно. Пусть обман, но производимое впечатление важнее. По этой же причине лох может, например, купить и носить реплику дорогих швейцарских часов.

Но от таких липовых понтов удовольствия мало. Куда приятнее накопить и купить себе настоящие швейцарские часы. Пусть и не дорогую модель, но всё равно солидную. Какую-нибудь «Омегу». Не хухры-мухры. Впрочем, на «Омегу» редкий лох разорится. Но есть и гораздо дешевле – тоже настоящие швейцарские. Например, «Тиссо» или «Сертина». Хорошие часы. Отчего не купить?! Ведь общепризнанно лучшие часы – швейцарские. Крутые люди предпочитают швейцарские часы. Значит, носить швейцарские часы – круто.

И в этом всё дело. Крутой купит себе швейцарские часы, чтобы прикоснуться к двухсотлетней традиции часового производства. К славной истории. Лох же купит швейцарские часы потому, что это круто. Чтобы этим создать фрагмент своего желаемого привлекательного образа.

А крутому незачем изображать из себя крутого – он сам крутой и есть. Зачем ему изображать самого себя? Это бессмысленно. Таким образом, изображать из себя крутого может только лох.

Для крутого человека дорогие вещи – дополнение и украшение к его личности. К существующему цельному образу, который с личностью крутого совпадает. Собственно, личность крутого человека и составляет его образ. Лох же из дорогих (по его меркам) вещей пытается создать своего рода ширму, за которой спрятать своё лоховство. Создать из них отдельный образ, гораздо более привлекательный, чем личность лоха сама по себе. Тут получается наоборот: личность лоха служит фоновым дополнением к этому образу – неизбежным и часто нежелательным, – как элемент, который всю картину ощутимо портит. И этот нежелательный фоновый элемент лох пытается заслонить изображаемой крутостью. Проще говоря, если для крутого человека дорогие часы являются украшением его личности, то для лоха – частичной её заменой.

По описанной выше причине крутой человек не зависит от своих дорогих вещей, а лох от своих зависит, потому что крайне зависит от ширмообраза. Крутой может быть одет в дорогущий костюм от «Бриони», ездить на «бентли» и носить на руке часы «Бреге». А может ездить на старенькой «вольво», как Ингвар Кампрад, или одеваться в потёртые джинсы и растянутый свитер, как Билл Гейтс. Это не важно. Потому что крутым людям не надо изображать какую-то крутость, а вещи для них – лишь малозначимый орнамент. Лох же из вещей выстраивает маскировочный образ, и всякий раз, когда что-то этот заботливо пестуемый образ повреждает, лох испытывает болезненные ощущения. Поэтому многие лохи часто предпочитают делать что-то даже в ущерб своему удобству и возможностям, чтобы только не поломать драгоценный образ. Так, лох может ездить на работу принципиально на автомобиле, каждый день убивая в пробках по два часа в одну сторону, хотя на метро добирался бы за сорок минут. Но на метро он бы выглядел как лох, который не имеет машины. Как будто у него нет на это денег, вот он и вынужден ехать на общественном транспорте в окружении других таких же лохов. Нет уж! Уж лучше пробки потерпеть! И лох маринуется в пробках – в окружении других таких же лохов.

Подобным же образом некоторые лохи стараются подороже одеться, даже на последние деньги. Не так страшно, что после покупки обновы приходится целый месяц питаться одной вермишелью. Зато уж всем и каждому теперь сразу будет видно, что перед ними респектабельный молодой человек, а не какой-то лох.

Особо же хитрые лохи знают способ, как избежать таких неприятных жертв во имя имиджа, более-менее сохранив при этом ощущение внутреннего психологического комфорта. Они ссылаются на тех же Ингвара Кампрада и Билла Гейтса, в чём находят себе оправдание перед строгим внутренним голосом. Дескать, настоящие крутые делают так, как им удобнее, вот и мы будем делать, как удобнее. Не то что всякие лохи, которые пыжатся из себя изобразить каких-то якобы крутых. Принципиально же ничто не меняется. Таких хитрых лохов также беспокоит их внешний образ. Просто они не готовы идти ради него на самые крайние меры или не имеют на то достаточно моральных сил. Поэтому они выбирают менее затратный способ составить свой внешний образ крутости. А именно состроить мину на манер Кампрада и Гейтса. Но то, что такие хитрые лохи не готовы идти в статусном потреблении до конца, вовсе не значит, что они к нему равнодушны. Вовсе нет. Когда таковое потребление не подразумевает надрыва на грани возможностей, такие лохи ему с удовольствием предаются.

Фредерик Бегбедер в своей книге «99 франков» заметил, что счастливые люди не потребляют. Лохи же пытаются обрести своё счастье именно через статусное потребление. Которое позволяет им себя почувствовать солидными людьми, а не какими-то лохами. И людям показать – людям, главное, показать! – без этого сам себя солидным человеком не почувствуешь. И лохи идут в моднявые кафешки скушать суши, делая вид, что они это страсть как любят. Усаживаются в кабаке и заказывают марочное пиво. Или дорогой коньяк. Последний неприятно горчит, но лох напустит на себя вид ценителя и знатока и похвалит: «Благородная горечь». Под коньяк принято выкурить дорогую сигару – об этом лох тоже знает и заказывает, если не принёс с собой. Закуривает, расточая вокруг себя смрад. Если вам доводилось зайти в давно пустующий сарай, в котором когда-то содержались козы, то вам должен быть знаком характерный запах застарелого козьего навоза. Есть в этом запахе что-то, отчётливо роднящее его с тем чадом, который создаёт вокруг себя лох со своей сигарой. Какое-то безусловное сходство. А лох горделиво пускает дым, напустив на себя многозначительный вид. Вот, дескать, посмотрите все, какой я крутой – не какое-то говно курю. Это уж точно – не какое-то. А козье.

Как крутой

Самое интересное, что лох от этого действительно получает самое настоящее удовольствие. Правда, зависит оно не столько от товарных качеств потребляемого продукта, сколько от осознания собственной причастности к крутости. Это значит, что само удовольствие вполне иллюзорно и вырабатывается целиком у лоха в голове – козий навоз для этого на самом деле не нужен. Но без навоза лох не может. Должно же быть что-то, что считалось бы крутым. Совсем-то уж на голую пустоту ярлык крутости не повесишь. Поэтому требуется навоз. Но чтобы получить от него удовольствие, лоху нужно заплатить за этот навоз немалые деньги. То есть совершить акт первостатейного лоховства – чтобы производитель козьих какашек лоха поимел, проэксплуатировав его лоховство. Вот тогда лох ощутит себя крутым и получит удовольствие. Причём будет не только довольный, но ещё и гордый – тем, как он классно понтанулся перед другими лохами.