Исповедь молодой девушки - Жорж Санд

Вы знаете, что я там обнаружил, — Женни взяла на себя сообщить вам об этом. Эдуард ничего не знает и не должен знать, поэтому вам надо снова принять имя де Валанжи и не отказываться от законной части наследства. Будьте спокойны, она очень незначительна, а для детей маркиза вообще ничтожна, меж тем, подчинившись установленному обычаю, вы навеки похороните тайну вашей матери. Вот доказательства того, о чем я поведал Женни. Прочтите эти бумаги, и мы их сожжем. Я решил купить Бельомбр еще в ту пору, когда не знал, как отнесется к вам Эдуард, — мне была невыносима мысль, что на обломках вашего крушения воцарится Мариус. А теперь, Люсьена, когда я искупил вину перед вами тремя годами поисков в надежде заслужить вас, теперь, когда несчастье так возвысило вашу душу и так очистило мою, — разве теперь мы не стали достойны друг друга? Если правда, что вы все еще меня любите, не согласитесь ли вы сказать мне об этом?

«Вот что вы сказали мне, Мак-Аллан, но я не поддалась головокружительному искушению и отказалась вам ответить. Благословляю вашу дружбу, вашу неоценимую помощь и несказанную доброту, но если я любила вас прежде — к чему было бы это отрицать? — то имею ли право сказать, что люблю и сейчас? Нет, не могу и не должна, потому что не знаю, всегда ли моя душа была полна только этим чувством и заслуживаю ли я столь безграничного доверия к моему прошлому? Ваше было исполнено страстей, к которым я не смею ревновать, и все же, помимо своей воли, ревную. Открыв в себе эту потребность страдать, потребность владеть вашим сердцем так безраздельно, чтобы оно забыло все и хранило только мой образ, я с ужасом подумала — не начнете ли страдать и вы, когда я открою вам свое сердце? Любила ли я Фрюманса? Не знаю. Могу поручиться, что Мариуса не любила, но вот тут не поручусь… Теперь, конечно, не люблю, ни о чем не жалею, радуюсь, что он мой друг, что нашел свое счастье. Трудно вспомнить и еще труднее определить страсти, волновавшие меня тогда. Теперь они мне кажутся немыслимыми, необъяснимыми, безумными, нелепыми, владевшими кем-то, кого сейчас уже нет, кто никогда не был мною. Но я вас знала, Мак-Аллан, и уже любила, когда сравнивала с другим, когда брак Женни с ним был моим сознательным желанием и невольной мукой. Быть может, я ревновала не Фрюманса, а Женни? Что говорило во мне — волнение чувств, пробудившихся неведомо для меня самой, воображение, сердце? Словом, то ли я идеальное существо, чистота которого вас так пленяет? Я не смею сказать «да», а вместе с тем во мне столько доброй воли, щепетильности, жажды добра, боязливого целомудрия, настороженной совести, суровости к себе, внутренних борений и бдительной гордости, что произнести приговор: «нет, я недостойна его» — значило бы несправедливо принизить себя. Я попросила вас дать мне время на размышление, время на то, чтобы почти день за днем, шаг за шагом, час за часом восстановить свою жизнь. Я заглянула во все тайники сердца, все вытащила наружу, все подвергла анализу, все записала на бумагу — что ж, читайте! Если вы почувствуете, что моя исповедь будет всегда причинять вам боль — не слушайте голоса жалости. Сил у меня довольно — я это уже доказала. Я не чувствую и никогда не почувствую себя несчастной, потому что завоевала право уважать себя и верить в собственное мужество. Вы совершенно свободны, не бойтесь, что заставите меня страдать — сейчас, подписывая эту исповедь, я думаю о том, что у меня есть ваша дружба и что перед Богом и людьми я ее заслуживаю.

Люсьена.

Помме, 1 марта 1828».

Ответ

«Бельомбр, 2 марта 1828

Да, я очень страдал, читая, и, может быть, буду страдать всякий раз, когда вспомню о прочитанном. Что из того! Счастье — это беспредельный небосвод, то безоблачный, то покрытый грозовыми тучами, а ваша душа — солнце, и на ней есть пятна, но все-таки она солнце! Кто же такой я? Птица, одинокая птица, израненная бурями и оживленная вашими лучами. Люсьена, вы никого не любили, кроме меня, это так, и вы должны все время повторять мне это, и я поверю вам, потому что боготворю вас.

Я приду к вам сегодня вечером, а потом поменяюсь с вами местами и, пока мы не обвенчаемся, буду жить в Помме. Фрюманс полностью вылечит мою душу — тот самый Фрюманс, который ничего не знает и никогда не узнает. Боль и восторг! Боже мой, Боже, как я счастлив! Мы будем путешествовать, правда, Люсьена? Вы всегда мечтали о путешествиях, я всегда их любил. Вы захотите увидеть Париж и Лондон, Шотландию, и Италию, и Грецию, и Швейцарию, и мы увидим их вместе! Фрюманс, Женни и добрый аббат поселятся в Бельомбре. Когда вы пожелаете, вернемся туда и мы… Но все-таки… позвольте мне несколько лет провести вдвоем с вами! Я ведь ревную и к Женни, особенно к Женни — у нее больше прав на вас, чем у меня. Дайте же и мне заслужить такую любовь, чтобы я уже никого не боялся. Да, настанет и такое время, клянусь вам! Я так вас люблю, а вы так справедливы… Не говорите мне, Люсьена, что я страдаю, и не бойтесь, если я и впрямь буду страдать. Эта заноза не позволит мне уснуть в сладостных объятиях моего счастья, она будет напоминать, что я должен неустанно стараться заслужить это счастье, что муж такой женщины, как вы, не смеет не быть во все часы и дни рыцарем без страха и упрека. Почему бы и нет? Мысль о выигрыше подобного сражения укрепляет волю и удесятеряет нравственные силы. Мой дух вступил сейчас в пору зрелости; под влиянием преждевременного опыта я слишком рано возмужал и, кажется, никогда не был юным. Пусть же возродится это беспокойное сердце, вечно алкавшее и всегда неутоленное, пусть расцветет моя жизнь, как дерево, чьи соки еще дремлют весной и пробуждаются, когда лето уже на исходе. Я не забыл, как вы однажды сказали, что осенние розы — самые прекрасные и благоуханные. Так вот, моя любовь уподобится этим розам и, как они, будет полна аромата. Мои былые труды, свершения, успехи, пустые терзания, пустая слава — все это ничто перед жизнью сердца, чей зов я сейчас слышу. Люсьена, отныне мое существование будет посвящено вам одной, и брак с вами видится мне не концом трудов, а началом настоящей жизни. Мечта юности — счастье… Нет, ты не только мечта! Если зрелый муж продолжает безгранично верить в тебя, значит, у него безграничные возможности завладеть тобой!

Ну вот, ну вот, я снова спокоен. Спокоен? Нет, я опьянен, но опьянен верой, силой, светом! Безумец, тебе казалось, что ты ревнуешь к прошлому! Тебе снился сон, проснись же, отгони его, и пусть прошлое так же умрет для тебя, как оно умерло для нее. Это ведь битва с призраком! Так пусть скорее настанет безмятежный рассвет, пусть огненная заря рассеет все тени!

Мак-Аллан».

Впервые роман «Исповедь молодой девушки» был опубликовал в журнале «Ревю де дё монд»; он печатался по частям, с августа по ноябрь 1864 года, а в 1865 году вышел отдельным изданием в двух томах.

«Исповедь молодой девушки» — образец позднего творчества Жорж Санд, для которого характерно сочетание элементов приключенческого и психологического романа. В 50—70-е годы Жорж Санд создает серию романов, сюжет которых так или иначе варьирует тему таинственной истории рождения ребенка либо его похищения («Крестница», 1853; «Снеговик», 1858; «Госпожа де Фламаранд», 1874; «Два брата», 1874; «Башня Персемон», 1875). История похищения ребенка, положенная в основу сюжета «Исповеди молодой девушки», придает роману остроту, но далеко не исчерпывает его содержания. Тайна происхождения Люсьены раскрывается лишь на последних страницах, а все события, которые предшествуют этому, важны не только как этапы движения к развязке, а прежде всего как история интеллектуального и нравственного формирования личности. В романе поставлены важные для второй половины XIX века вопросы: о борьбе между позитивизмом и идеализмом, о религии, веротерпимости и свободе воли, о воспитании, о национальном характере, о счастье и долге, об аристократии, о справедливости и правосудии и другие.