Грааль никому не служит - Андрей Басирин

Она смотрела на меня с немым обожанием:

– Ты чудо, Адвей! Только это надо было сделать попозже. На главной площади, чтобы все видели.

– Они и так поймут, что пришёл новый король.

Я осторожно коснулся плеча Иришки – там, где по коже расползалось сине-багровое пятно. Иртанетта смутилась:

– Это синяк. След от арбалета. Не сходит, что с ним ни делай. И спрятать не удаётся…

Она вздохнула. Мои слова о новом короле придали ей смелости.

– Адвей, ты ведь не покинешь меня? Ты… навсегда вернулся?

Я опустил голову. Ну как объяснить, что это не от меня зависит?

– Скажи, зачем ты пришёл?

– Ради тебя, Иришка. Но мне придётся вернуться. В моём мире идёт война. И ещё – мне надо встретиться с Анфортасом.

– С Анфортасом? Так вот что тебе нужно… – протянула она. – В замке Короля-Рыбака хранится не только Грааль. Как я забыла! Ещё и копьё Лонгина. Абсолютное оружие, которым можно сокрушить любого врага.

В глазах её застыла боль. Я слишком хорошо её знаю – несмотря на то, что мы встретились впервые после долгой разлуки. Иртанетте двадцать, а она до сих пор одинока. И это в мире, где девушки в пятнадцать лет уже замужем. Где королевства не могут существовать отдельно от своих властителей.

А страна погибает. И никто не может их спасти – Иртанетту и Лонот. Никто, кроме меня.

– Я сейчас сплю, понимаешь? Сплю – и путешествую здесь, в Лоноте. Скорее всего, мой сон продлится часов восемь.

– Значит, у нас есть сутки, – задумчиво сказала она. – Там, где ты сейчас, очень опасно?

– Нет. Меня оберегают друзья.

Иришка грустно улыбается. Накрывает мою ладонь своей:

– Адвей, ты ведь совсем не умеешь лгать. И тогда тоже не умел. Прости меня. У тебя беда, а я… Ладно. Пойдём.

– А твои подданные?

– Пусть веселятся. У них праздник. – Она схватила меня за локоть, встряхнула легонько: – Улыбнись, Адвей! Сколько ни осталось времени – всё наше. Знаешь, ведь так даже лучше. Я по-настоящему буду с тобой. – Она наклонилась ко мне и шепнула на ухо: – Я живая. Живая и настоящая. А вовсе не воплощение этой… феми… мининной сущности. Как твои учителя говорят.

Она выплеснула остатки вина в бокал и выпила одним махом.

– Пойдём!..

Лицо её раскраснелось. Она схватила меня за руку и потащила по коридорам дворца. Несколько раз нам навстречу попадались слуги. Иришка что-то кричала им, весело хохоча, и они, почтительно кланяясь, уходили прочь. Мы отыскали Маллета – постаревшего и погрузневшего. Ворча, он выдал нам два фонаря и ключи от бестиария. Маллет так торопился вернуться к своим бутылкам, что даже не попрощался с нами.

Лонотский зверинец обеднел. У горожан не хватало ни сил, ни средств, чтобы содержать коллекцию чудовищ. Мы прошли под гулкими сводами пещеры, и свет фонарей увязал в кварцевом инее на потолке. Клетки были пусты, однако мускусный запах чудовищ никуда не делся. Ленивый сквознячок колыхал обрывки паутины. Борозды, оставленные когтями дракона, уныло темнели на стене.

Фонари горели тускло, и белый шёлк платья любимой освещал мне путь. Когда мы проходили мимо того места, где погиб Итер, я оглянулся. Бессмертный бретёр… Словно ледяной ладонью кто-то провёл по спине, и тени бестиария превратились в призраков.

Иришка обернулась:

– Не отставай, любимый! Река уже близко.

Её покачивало. Звонкая тишина подземелья пугала её, но принцесса скорее умерла бы, чем призналась в этом.

– Мы найдём лодку? – спросил я. – А дорогу?

– Река вынесет, – ответила Иртанетта и отвернулась. – Она не знает других путей.

Река действительно не знала других путей.

Мы сидели, обнявшись, на корме лодки, а вокруг бурлила чёрная вода. Слепые рыбины сотнями приплывали на свет фонаря, высовывая из воды уродливые морды. Что их привлекало, не знаю. Иришка дремала, уютно положив голову мне на колени.

Я вгляделся в её сонное лицо. От неулыбчивой девчонки, что я встретил когда-то, почти ничего не осталось. Иришка стала красавицей. Вот только эта скорбная складка на переносице… Я пригладил ладонью Иришкины волосы.

Могу ли я остаться здесь? Не так, урывками, по нескольку часов воровского присутствия, а навсегда? Внезапно я понял, что мы с ней в одинаковой ситуации. Она ждёт, а я – ищу. Она превращается в Грааль, а я его нахожу.

И наши земли в опасности. А кто их спасёт, одному богу известно.

– Я не брошу тебя, – прошептал я, гладя её по щеке. – Нет, не брошу. Не знаю как, но я постараюсь. Хватит. Каторжников предал, Асмику. Симбу – тоже. Слишком уж многих пришлось оставить позади.

Я наговаривал на себя. Под давящим сводом подземного русла, среди всплесков рыбьих хвостов. Но уж больно тяжело было сознавать, что судьба тащит меня, как лодку, а я ни грести не могу, ни увидеть, когда же река закончится.

Кусок скалы за поворотом спускался близко к воде – так, что мне пришлось пригнуться. А когда скала кончилась, я чуть не закричал от радости. Вдали показалось пятнышко света. Выход! Я нашел его – сам, без Короля-Рыбака!

Мы пристали к берегу. Воспоминаний о стране Анфортаса почти не сохранилось. Да и не помогли бы мне они. Вместо скрюченных больных деревьев чернели пеньки. Траву сменил мох в сизой паутине кукушкина льна. Сухими змеиными шкурками сверкали коробочки болотного мака.

Над страной Анфортаса расстилался туман. Гнилой, едко пахнущий – словно туберкулёзная мокрота. Платье Иртанетты пропиталось водой и липло к ногам. Скоро она устала и выбилась из сил. Я подхватил её на руки и понёс.

– А помнишь, когда-то мы бежали наперегонки? – спросила она. – Ты пыхтел как паровоз, но всё равно не сдавался.

– И мы хотели уплыть на яхте – далеко-далеко…

Воспоминания придали мне сил. Иришка лёгкая, но нести её на руках, да ещё по болоту, трудно. Тем не менее я шёл. Проламывался сквозь мох и бурелом, забыв, кто я, куда и зачем иду. Иногда в тумане мелькали крылатые тени – охотились мантикоры. Когда трубный рёв раздавался совсем рядом, я ставил Иртанетту на землю, а сам доставал шпагу и ждал. Рано или поздно мантикоры улетали прочь.

Тропинка, по которой мы с Анфортасом шли когда-то к замку, отыскалась случайно. Нашла её Иртанетта. Сам бы я так и остался среди болот, не заботясь о том, выйду ли куда-нибудь. Едва мы стали на дорожку, как Иришка почувствовала себя лучше. Скоро она смогла идти без моей помощи.

Через какую-то сотню шагов мы очутились возле подвесного моста. Изо рва поднимались горячие испарения и доносилось клокотание. Я так и не смог определить, был ли это голос живущих во рву чудовищ или бурлила кипящая вода.

На краю настила, сгорбившись, сидел человек. Подле него стояла корзинка с зеленью и копчёной рыбой. На коленях лежал вытертый бурдюк с водой.