Рабыня Смерти - Юлия Герман

— Запереть ворота! — прогремел голос Князя, перекрывая образовавшийся шум. — Никого не выпускать за пределы замка и никого не впускать!

Гвардий Αрий, не медля ни секунды, выбежал из помещения, раздавая указы и удаляясь вниз по лестнице. В комнате царил хаос, центром которого стало безжизненное тело. Рогнеда вместе с несколькими стражами исследовала помещение, отыскивая следы того, кто помог девчонке. Пробудившийся внутри Князя вулкан сжигал изнутри, требуя выхода наружу. Подавляя желание уничтожить все вокруг, оставив лишь пепел и океаны крови, Ваал не подавал вида, что случилось нечто, способное поставить под сомнение его могущество и мудрость, всколыхнув у подданных неуверенность в его праве на Корус Синистри. Оскорбление полоснуло ядовитым клинком по венам, медленно уничтожая самообладание Князя. Лишь мысли о том, что потеряв над собой контроль, он лишится трезвости разума и не сможет найти верного пути для поиска Александры, удерживали тонкую нить, отделяющую его от взрыва, заряд которого накапливался сo дня появления девчонки. Он все еще продолжал отыскивать ее, протягивая руку, но натыкался на пустоту. Обойдя тело вокруг, осмотрелся по сторонам. Все казалось таким же, как и должно было быть, кроме перевернутого матраса, свисающего под наклоном с кровати. Вряд ли она боролась с кем-то. Переворачивать матрас, защищаясь — довольно странная идея. Оставался вариант, что она что-то искала, и поэтому перевернула его. Необходимо лишь убедиться в этом, потянув за эту зацепку, можно было бы распутать весь клубок.

— Ваше Превосходство, — склонился вернувшийся Арий. — Допрос иергонов не выявил чужаков или других странных событий.

— Где они? — не поворачиваясь, спросил Князь, осматривая раскуроченную постель девчонки.

— В камере. Дожидаются вашего допроса.

— Α где те безликие, что помогали рабыне собираться?

— Так же дожидаются допроса Вашего Превосходства, — отрапортовал гвардий.

— Приведи их к Корусу Синистри, — вернулся к телу рабыни, вновь заглянув в остекленевшие глаза.

Молча склонив голову, Арий резкими быстрыми шагами покинул помещение. Ваал провел руқой над бездыханным телом девушки, игнорируя фантомное покалывание в ладонях. Он вспомнил ощущения этого тела под своей коҗей, его аромат и эмоции во время прикосновений к нему. Сейчас же Князь ощутил: всё это ушло. От девчонки не осталось совершенно ничего, кроме чужой бездыханной оболочки. Князя не волновало тело, лишенное воли, җеланий, эмоций. Его волновала её душа, наполнившая вакуум, в котором он жил долгие века, до этого момента остававшиеся в неведении о существовании таких чувств и желаний. Перед ним лежал лишь использованный контейнер, не имеющий никакой ценности без наполнения.

— Ваше превосходство! — выкрикнула Рогнеда, забегая в комнату. — Посмотрите, — протянула руку, зажимая небольшой клочок бумаги. — Обнаружила в саду, закопанной в земле с одним из горшков с цветами.

Забрав бумагу, Ваал лишь вскользь посмотрел на два слова, старательно выведенных чернилами, и тут же развернулся к выходу, покидая покои. Последние сомнения развеялись, укрепив мысль об участии в её побеге предателя, спрятавшегося в стенах замка. Медлить было нельзя. Кем бы ни оказался тот, кто вытащил девчонку за эти стены, он явно совершил подобный подвиг не во имя благополучия Александры. Таким образом, пытались добраться до него. Зная, что девчонка нужна Ваалу, враги уверены в том, что он придет за ней, так же четко, как и в том, что в случае провала их плана, им предстоит пройти через все круги Круатоса. А пока, он не доставит им подобного удовольствия и не последует чужому плану.

Минуя одну комнату за другой, Князь не оглядывался по сторонам, прямо смотря перед собой. Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы ясно видеть каждого раба, открывающего двери и склоняющего голову перед своим правителем. Он всегда чувствовал их страх, не интересуясь другими эмоциями, теперь, почувствовав того или иного прислужника, запускал щупальца гораздо глубже, исследуя каждую его эмоциональную потребность, какой бы низменной та не оказывалась. Всех их объединял страх, заглушающий по своей мощности все остальное. Казалось, будто в присутствии Ваала, у рабов не оставалось иных чувств, кроме всеобъемлющего страха и желания раствориться, оставшись незамеченным. Князю этого было мало, и он проникал дальше, впитывая информацию из глубины сознания слуг. Он поднимал на поверхность похоть, сдувал пыль с тоски и грусти, и разжигал огонь ярости, направленной на конкурентов. Οказавшись у подножия Коруса Синистри, Ваал перестал отличать одного раба от другого. Всеми ими правили одни и те же чувства, превращая в поток грязи, несущийся с горы во время сезона дождей.

Сияние платины, отвлекло Князя от скучных мыслей. Он поднимался по ступеням вверх, чувствуя силу веков, замурованную в металл. Ему нравился весь путь до самой верхней ступени, позволяющий забыть на протяжении этой краткой дороги обо всем, кроме силы, исходящей от древних мощей, ежеминутно увеличиваемой источником. Опустившись на платину и откинувшись на спинку трона, Ваал закрыл глаза, отдаваясь на растерзание паутине силы, оплетающей его изнутри. Тьма, пронзаемая разрядами всепоглощающей мощи, заполняла его, стирая все слабости, оставляя лишь бесстрастие и смерть. Впитывая черную энергию, он восстанавливался, избавляясь от ненужных привязанностей и возвращаясь в свою стихию, позволяя необъятной силе распространиться по вселенной, взбудоражив каждый из слоев материи.

Гул шагов, постепенно заполняющий зал, ворвался в немую тишину. Нарастал топот ног, приближающихся к Ваалу, прерывая момент единения силы и напоминая о насущных проблемах. Энергия Коруса Синистри продолжала подпитывать Верховного правителя, отгораживающегося от настоящего и продолжающего пребывать в коконе тьмы. Звуки вокруг затихли, не решаясь нарушить спокойствие Князя. Они видели, как сквозь его личину проглядывала истинная сущность, и от этого зрелища переставало биться сердце, сковываемое ледяными тисками ужаса. Затаив дыхание, они не могли даже отвести взгляд в сторону, завороженные жутким зрелищем. Очертания фигуры Ваала размылись, будто их кто-то стер ластиком. Во все стороны от трона расползались черные перья, стремящиеся достать до всего живого. Скованные страхом заключенные и стража, покорно взирали на пробивающуюся бездну и ждали своей участи.

Глаза правителя резко открылись, пронзая собравшихся ледяной пустотой тьмы. Черные как уголь, они сливались с его сущностью, утеряв привычный голубой цвет и избавившись от знакомого образа. На присутствующих смотрела пропасть, в которой застыло время. Без прошлого, без будущего, без настоящего. Медленный поворот головы Хозяина, заставил упасть на колени двух огромных иергонов, заточенных в кандалы. Стража, словно загипнотизированная, пропадала во тьме, отбирающей любые желания, кроме подчинения. Ваал не произносил ни слова, разглядывая заключенных. Привычные бесстрашие и неприступность, присущие иергонам, отступили под напором вековой силы, оставив вместо себя безотчетный страх. Молчание Князя множило их ужас, превращая в нечто, что не поддавалось описанию. Словно страх каждого создания во вселенной пропустили через них и заперли внутри. Черная кожа покрылась испариной, а сердца стучали, отбивая погребальный мотив.