Принц из серебра и золота - Вивиана Ипарагирре Де лас Кассас

Как долго Эрик сможет сдерживать короля? Когда он обнаружит обман? Если план Эрика сорвется, Люциус пошлет войска, чтобы найти меня. Что, если он найдет нас?

Мое сердце забилось быстрее.

Элиа посмотрел на меня поверх огня, скривив покрытые кровяной коркой губы в язвительной усмешке.

– Я ожидал большей благодарности, должен признаться.

– Что ты хочешь этим сказать? – раздраженно спросила я, зарываясь руками в прохладный песок.

– То, что сказал. Ты, кажется, совсем не рада, что снова свободна, София.

– Такое может утверждать только дурак, – прорычала я. – Тот, кто не имеет ни малейшего понятия, что я пережила!

– Так оно и есть, я прав?

– Ты спятил, Элиа Леан.

– Нет! – рассерженно произнес он и вскочил. Пламя костра бросало красную тень на его лицо. Перекошенные губы, закрытые глаза.

– Это из-за этого принца, не так ли? Он промыл тебе мозги. Отравил их! Я вижу это в твоих глазах, София, так что не лги мне.

– Ты что, ревнуешь, Элиа Леан? – Я тоже вскочила, так что одеяло соскользнуло с моих плеч, а холодный ветер положил руки мне на шею. Только угли били меня по пылающим щекам, когда я выдержала его жаркий взгляд и сжала руки в кулаки.

– Я и ревную, не смеши меня!

– Тогда почему тебе беспокоит, что я думаю об Эрике?

– Эрике! – разгневанно передразнил он меня, зарываясь дрожащими пальцами в непослушные волосы. – Он был хорош, да? Тебе понравились его поцелуи?

– Ты перебарщиваешь! И это не твое дело, понятно? – Он размашистыми шагами подошел ко мне и обхватил мое лицо своими горячими пальцами.

– Ты знаешь, что я переживал за тебя, София? Я думал, что навсегда потерял тебя.

Я замерла, когда его зеленые глаза сверкнули, прежде чем он с надеждой прижался своими губами к моим. Они были требовательными и грубыми, вызвали у меня отвращение.

Я резко вывернулась из его хватки и подняла руку, оставившую на его щеке пылающий красный отпечаток.

– Что на тебя нашло?!

С хрипом его голова повернулась в сторону, а медная рука накрыла то место, по которому я ударила. Сердито фыркнув, он посмотрел на меня и в конце концов кивнул. Губы его при этом крепко сжались, словно он пытался выдавить слова, которые могли еще сильнее ранить меня.

– Мы друзья, Элиа! Ни больше, но и ни меньше! Ты действительно думал, что это когда-нибудь изменится? Ты сумасшедший! Совершенно сумасшедший!

– После всего, что я для тебя сделал… – произнес он и исчез в тени лошадей. В тени ночи.

Дрожа от вынужденного поцелуя, который накрыл мои губы, я столкнулась с остекленевшими глазами Яны. Я знала, что она чувствовала к Элиа. «Знала об этом все эти годы», – сказал тихий голос в моей голове.

– Прости, – прошептала я и тоже отошла. Прислонилась к покоящемуся телу своей лошади и укрыла нас одеялом.

Элиа был прав – я не радовалась так, как должна была. Слишком много было связано с воспоминаниями, которые золотом окружили мое запястье.

Их лица не отпускали меня. Их тихое пение, смешавшее мое имя с ветром.

Все, что шло не так в этом королевстве.

Яна

Это правда, что на мою силу влияли эмоции. Я хранила ее и отдавалась ей, снова и снова переживая тот момент, когда Элиа поцеловал Софию.

Было больно. Гораздо больнее, чем все остальное, что я когда-либо испытывала на собственном теле. Как будто мое сердце окружали заостренные камни, которые медленно и мучительно вонзались в меня. Напоминали, как ужасно было любить Элиа. Я больше не хотела этого.

Сила струилась сквозь мои пальцы, вызывая небольшой вихрь, поднимающий пыль пустыни. Я знала, что если бы позволила выйти этому чувству полностью, этот ураган был бы настолько силен, что смог бы проглотить все. Но мне удалось обуздать свои чувства. Упаковать их в сверток и завязать толстой веревкой.

Это имело тот же эффект, что и давящая повязка, останавливающая кровоточащую рану. Но все равно больно, как туго ни завязывай вокруг нее веревки.

София и Элиа уже спали. Только я все еще бодрствовала и смотрела на танец огня, который, извиваясь, тянулся вихрем к небу.

Великолепная картина, напомнившая мне пламенную танцовщицу в длинном одеянии, размахивающую юбкой.

Я вновь подняла руки. На этот раз изогнула огонь дугой, пока он не сформировал почти круг. И снова я подумала об их поцелуе, рискуя сорваться из-за этого. Тихие слезы побежали по щеке, и я подняла руку еще немного, чтобы вернуть огонь в исходную форму. Но вопреки ожиданиям, пламя становилось все больше, пока с потрескиванием не рассыпалось на синие искры. Я погрузила нас во тьму. Лишь луна освещала море песка вокруг нас. Сердце бешено пульсировало в груди, и я сжала руками подпол. Что я только что сделала? На что еще были способны эти руки?

– Это было невероятно, – прошептала София, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Ее глаза, казалось, сверкали даже в этом свете. Ярче и красивее любой звезды на небе. Я стиснула зубы и вытерла предательски заплаканное лицо.

– Пустяки, – проворчала я и плотнее укуталась в одеяло.

– Ты – сельтер! – произнесла она все еще изумленная. – Почему ты мне ничего не говорила?

– До недавнего времени я и сама этого не знала, – призналась я и объявила этот разговор законченным, пожелав ей спокойной ночи.

– Ты должна мне об этом рассказать! – взволнованно настаивала она, подползая ко мне на коленях.

– Нечего рассказывать.

– Как открылся твой дар? После… стольких лет?

– Я не в настроении говорить об этом, София. Я совсем без сил.

– Так вы попали в город, я права? – не сдавалась она. Если она чего-то хотела, то всегда за это боролась или бесконечно долго досаждала.

– Ты не успокоишься, – закатив глаза, заметила я, но не смогла сдержать робкой улыбки, которая скользнула по моим губам, когда я вспомнила, как мы лежали и разговаривали ночами в ее повозке.

Казалось, прошли годы, отдалившие нас от людей, которыми мы когда-то были.

Так что я просто кивнула и обхватила колени руками. Когда я говорила, то смотрела на синие угли костра. Она делала то же самое и слушала, пока я рассказывала об Иване. О моем отце, от которого я унаследовала это проклятие, и о моих страхах, которые я едва ли могла описать.

– Я боюсь, что он меня изменит… этот дар. Я даже не знаю, когда он проявится. Если бы я не сорвалась… тогда… – наконец призналась я, осознав, чего я на самом деле боялась и ненавидела одинаково. Я не знала, когда он мог проявиться. И смогу ли я контролировать его. Мне повезло, что парящий кинжал не перерезал моментально Ивану горло, что огонь в катакомбах не сжег Элиа и что этот огонь погас голубыми искрами.