Московская хроника 1584-1613 - Конрад Буссов

311). Эта официальная точка зрения, освещенная церковным авторитетом, — дело касалось “святого”, — повторялась в различных историко-литературных произведениях XVII в., в том числе и в официальной редакции “Нового летописца” 1630 г. (ПСРЛ, т. XIV), а также в официальных актах царей из династии Романовых, в том числе в избирательной грамоте царя Михаила Федоровича (СГГД, ч. I, № 203, стр. 605). “Повесть 1606 года” дошла в составе “Иного Сказания”, представляющего собой литературно-публицистический памятник компилятивного характера (К. Н. Кушева. Из истории публицистики смутного времени XVII века. Уч. зап. Саратовск. гос. унив., т. V, 1926, вып. II). Подобно составителям грамот и автору “Повести 1606 года”, Буссов считает Бориса Годунова вдохновителем убийства царевича Димитрия, как последнего стоявшего на его пути законного наследника русского престола. Буссов воспринял эту официальную концепцию полностью и даже не упоминает также официально провозглашенную в грамотах царей Федора и Бориса Годунова версию о смерти царевича Димитрия в результате несчастного случая (эпилепсии), подтвержденную следственным делом. Нельзя, конечно, думать, что Буссов не знал этой версии, так как в период борьбы с Лжедимитрием I Годунов многократно в грамотах и церковных актах вновь и вновь провозглашал ее (СГГД, ч. II, №№ 60, 78). Об источниках легенды о смерти царевича Димитрия см. статью А. А. Рудакова “Развитие легенды о смерти царевича Димитрия в Угличе” (Истор. зап., т. 12, 1941, стр. 256 и ел.). Буссов ошибается, когда говорит, что двое убийц Димитрия были уничтожены по приказу Бориса на пути к Москве. Однако те лица, которые, по официальной версии царя Шуйского, были подосланными от Бориса убийцами Димитрия (Данила Битяговский и Никита Качалов), были убиты толпой во дворе Угличского дворца по указке Нагих (матери и дядей Димитрия). Это подтверждается и следственным делом (СГГД, ч. II, № 60, стр. 105).

177

Сообщение Буссова о пожарах в Москве, последовавших сразу же после майских угличских событий, подтверждается “Новым летописцем”. Здесь указывается также район Неглинной (“от Чертольских ворот по самую Неглинну”) как наиболее пострадавший от пожара (ПСРЛ, т. XIV, стр. 42). Однако составитель “Нового летописца”, достаточно враждебный Борису Годунову, все же не обвиняет его в умышленном поджоге. Подобно Буссову, другие иностранцы — И. Масса, П. Петрей и Маржерет — считают виновником пожара Бориса Годунова (И. Масса, стр. 41; П. Петрей, стр. 171; см. также записки Маржерета в книге: Н. Устрялов. Сказания современников о Димитрии самозванце, ч. I. Изд. 3-е, СПб., 1859, стр. 256, — в дальнейшем: Н. Устрялов).

178

Царь Федор Иванович умер 7 января 1598 г. Эпизод с передачей скипетра как символа верховной власти четырем братьям Никитичам (т. е. Романовым) и захвата его Борисом Годуновым, рассказанный Буссовым, не мог иметь места. Во-первых, такая церемония не соответствует обычаям русского двора; во-вторых, это не подтверждается другими источниками. В “Повести” о житии царя Федора, написанной патриархом Иовом, официально сообщается, что царь скончался, вручив скипетр “благозаконной супруге” Ирине. По повелению Бориса Годунова Ирине присягнули бояре — “синклит” царский (ПСРЛ, т. XIV, стр. 19 — 20). Хотя “Новый летописец” и не подтверждает полностью показание “Повести”, а говорит лишь о том, что царь Федор пожелал немедленного пострижения супруги в монахини (ПСРЛ, т. XIV, стр. 49), однако фактически произошло воцарение Ирины. Ее именем шли повеления и распоряжения из столицы, на ее имя поступали донесения с мест и т. д. (С. Ф. Платонов. Борис Годунов, стр. 116). Только после бесповоротного ухода Ирины в монастырь встал вопрос об избрании царя, так как никого, кто бы мог наследовать русский престол по закону, не было. Буссов называет четырех Никитичей (Федора, Александра, Михаила и Ивана), вероятно, потому, что они возглавляли враждебную Борису партию и впоследствии понесли за это кару от него.

179

Глас народа – глас божий.

180

Борис Годунов избран царем на Земском соборе 17 февраля 1598 г. Записки Буссова дают представление о той реальной обстановке, в которой произошло избрание Бориса. В отличие от официальных актов — избирательной грамоты, грамот патриарха Иова, дипломатических документов (ААЭ, т. II, № 7; СГГИД, ч. II, № 70; Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными, т. II. СПб., 1852, стр. 663), в которых избрание царя рисуется как единодушный акт, как слезное моление всех сословий Борису принять царский венец, — записки Буссова показывают, что это избрание происходило в условиях ожесточенной борьбы за власть между различными группировками феодалов. Кандидатура Бориса Годунова встречала сильное сопротивление со стороны княжат во главе с Шуйскими. Особенно острую борьбу Годунову пришлось выдержать с Романовыми. Ходил слух (И. Масса, стр. 48), что Федор Иоаннович при смерти вручил скипетр и корону Федору Никитичу Романову. Подобный же слух сообщал Андрей Сапега, староста Оршанский, Литовскому великому гетману X. Радзивиллу в письме от 5 февраля 1598 г. В нем говорилось, что царь Федор, умирая, указал на Ф. Н. Романова и отверг домогательства Годунова на престол, из-за его “не высокого происхождения” (С. Ф. Платонов. Борис Годунов, стр. 124). Приверженцы Бориса развернули усиленную агитацию за его кандидатуру. В политическую борьбу включилась, как сообщает Буссов, и бывшая царица Ирина. Она созвала сотских и пятидесятских — представителей посадского самоуправления Москвы — и путем всяких обещаний склоняла их принять сторону Бориса и побуждать подчиненных им жителей к тому же. С помощью денег и обещаний Борису удалось привлечь на свою сторону часть боярства, служилых людей и, как сообщает Буссов, церковников. Важную роль в избрании Бориса сыграло то обстоятельство, что его кандидатуру поддержала основная масса дворянства, представители которого имели решающий голос на Земском соборе. Сторонники Бориса, прежде всего патриарх Иов (вероятно, не без согласия Бориса), стремились облечь избрание царя в форму торжественного всенародного моления. Так, на другой день после избрания, 18 февраля, все члены Земского собора присутствовали на благодарственном молебне в Успенском соборе, 20 февраля; состоялось торжественное шествие в Новодевичий монастырь, чтобы испросить согласие прежней царицы Ирины (в иночестве Александры) и Бориса на избрание. Однако оба они в тот день не согласились. Тогда 21 февраля в монастырь был устроен крестный ход с иконами и прочей “святостью” кремлевских соборов. Дальше отказываться Борис посчитал ненужным и согласился. Сообщение Буссова о том, что заседания Земского собора открылись якобы выступлением Бориса Годунова, сложившего с себя обязанности правителя, не соответствуют действительности. Из источников известно, что Собор открылся