Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

сказал Хейке. — Ты видишь в последний раз эту великолепную крепость. Перед тобой сейчас откроется горькая действительность.

— Я не решаюсь смотреть на нее, — сказал Петер и отвернулся. Посмотрев на него, Хейке попросил его сосредоточиться.

И когда они оба снова взглянули на крепость, у Петера перехватило дыханье и он схватил Хейке за руку, чтобы не упасть в обморок. Хейке, хотя он уже видел эту шокирующую картину, тоже был потрясен.

Одни только звуки чего стоили! Они напоминали крики птиц-трупоедов — хриплые, хохочущие, отзывающиеся эхом в горах. И на этом фоне слышался другой звук, который они уже не раз слышали раньше, только теперь он был намного сильнее. Шипящий, шуршащий звук извивающихся древесных корней.

А вид, открывшийся перед ними!

Широко раскрыв глаза, Петер шептал:

— Господи! Святой Отец, что это такое?

На месте великолепной крепости было теперь нечто неописуемое, чему невозможно было дать никакого названия. Они увидели руины стен, и прямо у них на глазах вниз, в долину, летели камни и целые блоки. Стены напоминали забор. Только теперь они поняли, как давно в крепости никто не жил. С тех пор прошло несколько веков!

Но это было не самое худшее.

Над древними руинами царило нечто неописуемое! Именно отсюда вел свое начало омерзительный, жуткий лес! Здесь было его сердце. Лес вовсе не наступал на крепость, как они раньше думали. Он вырастал прямо из нее, и рост его сопровождался жалобным треском; отсюда он распространялся дальше, захватывая все новые и новые территории. Вся долина была окружена этим лесом, он вытеснял деревню на самое дно долины и готов был уже поглотить Таргул Штрегешти.

Из самого сердца крепости поднимались отвратительные испарения. Над землей повис запах мертвечины. Почувствовав этот тошнотворный, удушливый запах, они инстинктивно отвернулись.

— Нет! — побледнев, прошептал Петер. — Нет, не может быть!

— Это правда. И я собираюсь отправиться туда, со стальным стержнем и молотком…

— Нет, не смей этого делать! Пошли, пошли отсюда!

— Куда? Вряд ли нам удастся выйти из этого леса. Тебе хочется умереть, попав в его лапы?

— Может быть, твои друзья смогут помочь нам выбраться отсюда?

— У них есть свои понятия о чести, как и у меня. Ты подумал о Мире? О жителях деревни? Бросить их всех на произвол судьбы?

Глотнув слюну и расправив плечи, Петер сказал:

— Я пойду туда с тобой.

Хейке медлил с ответом.

— Возможно, я лучше справлюсь со своей задачей, не неся ответственности за тебя. Но ты мне нужен, Петер, один я чувствую себя таким беспомощным.

— Ты вовсе не один, — пробормотал Петер. — Хотя я понимаю, что ты имеешь в виду. Пойдем же!

Хейке глубоко вздохнул, и они снова потащились наверх — будучи от этого, мягко говоря, не в восторге.

— Хейке, мне нужно кое в чем признаться тебе. Вчера вечером я страшно ревновал к тебе Николу… О, Господи, как мне противно произносить это имя! Потому что Никола разговаривала с тобой, когда мы собирались уйти, и просила тебя придти вечером в крепость.

— Вряд ли это было поводом для ревности, — криво улыбнулся Хейке. — Ее внезапный интерес ко мне объясняется лишь тем, что я собирался идти на кладбище.

— Это верно, она предупреждала нас, чтобы мы туда не ходили, потому что злые духи будут преследовать нас! Какая нелепость!

— Ясное дело. Она боялась, что мы найдем могилу Феодоры и разрушим ее колдовскую власть. Именно так мы и поступили.

— Да, она потом спрашивала меня, не нашли ли мы что-нибудь на кладбище. И я сказал, что ничего не нашли, абсолютно ничего.

— Ты правильно сказал, — успокоил его Хейке. — То, что она приглашала меня в замок… Думаю, она не делала на меня ставку, замечая, что за моей спиной стоят опасные силы. Просто она хотела прощупать меня.

— Наверняка! Помнишь, когда мы первый раз были в трактире, дамы пришли и тут же повернулись к дверям?

— Да, потому что у меня при себе была мандрагора. Но это как раз и беспокоит меня: ведь это именно Феодора так быстро среагировала!

— Видел бы ты в тот момент Николу! Лично я видел. Она тихо и строго сказала что-то своей тете — и Феодора тут же повернулась и подтолкнула ее к выходу.

— Вот оно что! Это проясняет дело! Значит, это Николе была неприятна мандрагора. Кстати о «тете»… Интересно было бы узнать, в каком родстве они находятся. Но вряд ли мы когда-нибудь узнаем об этом.

Они опять поднялись к крепости, совершенно утонувшей среди отвратительной растительности: руины, оплетенные корнями, тяжелые испарения…

— Вот бы сейчас со мной была мандрагора… — пробормотал Хейке.

— Успокойся, трусишка, мы ведь с тобой, — услышал он насмешливый голос Суль. — Поторапливайся, время не ждет! День не может тянуться вечно!

Они сами это знали. С наступлением темноты призраки вновь обретали силу.

Ворота теперь были ничем иным, как проломом в стене. Но отверстие это было оплетено стеблями ползучих растений.

— Пройдем чуть дальше, — сказал Петер, который был теперь спокоен, по крайней мере, внешне.

Они прошли еще немного и перелезли через груду камней.

— Черт бы побрал эти завалы! — сказал Петер. — Как нам двигаться дальше? Мы можем застрять здесь надолго!

Вонь была почти невыносимой. Корни и лианоподобные стебли казались живыми, готовыми в любой момент наброситься на молодых людей и задушить их.

Хейке стоял в раздумье.

— Помнишь, я говорил, что, стоя на крыше, на миг увидел крепость насквозь?

— Да, ты говорил это.

— И знаешь, что я увидел в твоей комнате? Я увидел вовсе не вас обоих, лежащих в роскошной постели. Я увидел то, что было в действительности.

Петер повернулся к нему и выжидающе посмотрел на него.

— И что же ты увидел?

У Хейке нервно дернулся рот.

— Прежде всего я увидел твою одежду. Она лежала на замшелом камне. Потом я увидел тебя. Ты лежал на склоне холма, укрытый листвой и ветками.

— Не удивительно, что я так замерз, — сухо заметил Петер. — А… она?

— Я не смог хорошенько ее рассмотреть. Я заметил только, что ты не один в «постели».

— Да уж… Но ты сказал, что видел там замшелый камень… По нему мы сможем найти это место.

— Да. Но, вообще-то, нам нужно не это. Мы ведь знаем, где мы выбили из стены камень. Где-то там и должна находиться самая сердцевина крепости. Помнишь дверь, ведущую в подвал?

— Да. Не хочешь ли ты сказать, что Ансиола похоронена в подвале?

— Именно это я и хочу сказать. Ее могилу мы и должны найти.

Они говорили, перелезая при этом через