Цена власти. Искра - Евгений Региневич

уставилась в замутнённые ненавистью буркала охотника. Пересмотреть решила, как в детской игре? Кто первый взгляд отведёт, тот проиграл? Или сама собралась магией его ломать? Вон у неё пальцы на левой руке шевелятся так, словно плетут кружевную паутинку. Всё быстрее и быстрее, узор усложняется с каждой секундой. Эйс этого не видит, она стоит справа и соответственно, ей видна только правая рука.

И тут я услышал какой-то еле различимый звук, словно бормотание сотен голосов где-то за стеной или в погребе, тихое-тихое, но отвратительно настойчивое. И с каждой секундой оно нарастало, становилось громче, ввинчивалось в виски. Я покосился на тёмную, но моя подруга стояла как ни в чём небывало и со скучающим видом ждала, чего изволит придумать начальство. Она их не слышит? В этот момент бормотание достигло пика, взяв высшую ноту, от которой меня пошатнуло и потемнело в глазах.

— Оbsequium! — скрюченные на манер птичьих когтей пальцы, только что ткавшие незримую паутину, ткнули распятого на стене Эрика в лоб. Не знаю, на что рассчитывала Кристина, но в ответ на её команду какая-то сила отшвырнула её на пару шагов назад. Шепчущие голоса затихли, а из носа девушки потекла кровь.

Эйс молниеносно вернула на своё место освободившегося на какое-то мгновение от заклятия пленника.

— Ах ты урод! Как ты от этого-то закрыться сумел!?

— Раздвинь ноги, расскажу! — одержимый зашёлся визгливым смехом.

— К дому подходят люди. Человек десять. Во главе с нашим преподобным алкашом, — Эйс коротко выглянула в окно и заняла позицию сбоку от двери, положив руку на рукоять меча.

— А давайте вы сами перебьёте эту жалкую деревеньку? Всех до единого? Тогда я, пожалуй, расскажу, где твоя мелкая рыжая тварь. А что, честный размен. Одна важная тебе жизнь в обмен на пару сотен незнакомых людишек. А? Как тебе такое предложение, госпожа старший экзекутор?

— Я сдеру с тебя кожу, натру тело солью и натяну кожу обратно, как тебе такое предложение?

С улицы раздались голоса и собачье тявканье.

— Здесь они, святой отец, как убили, стало быть, барона-то нашего и людей его, так к Эрику и зашли.

Дверь распахнулась и в дом ввалился отец Тобс. Ряса спутанная, волосы всколочены, с лица пот ручьями льётся, да он никак бежал, с его весом это просто подвиг. Как ни странно, ему хватило одного взгляда для правильных выводов.

— Это он?

— Да. Успокой людей. Барон был околдован тёмной магией, поэтому он и не сообщил в Орден.

Святой отец кивнул и вышел на улицу. Как ни странно, народ поверил ему и даже немного отступил от дома.

— Придётся волочь тебя в церковь. На святой земле больше возможностей развязать тебе язык, — Кристина усмехнулась, — если думаешь я только на тело могу воздействовать, то жестоко ошибаешься. А чтобы по дороге не болтал, я тебе язык пока подрежу, не бойся, потом подлечу, ты у меня соловьём ещё петь будешь.

И раньше, чем Эрик успел ответить, она воткнула нож ему в подбородок и, крутанув им, выдернула обратно, после чего заклинанием затянула рану.

— Киру похитили, госпожа! — отец Тобс всунул голову в дверь.

— Знаю. Он вот и похитил. Сам признался.

Тобс уставился на охотника, словно в первый раз увидел. Могучие кулаки сжались сами по себе, и он сделал шаг вперёд.

— Да без толку, он одержимый. Нужно в церковь вести, на освящённой земле, думаю, легче получится этого выродка разговорить. Иначе мы её можем до морозов, которых тут никогда не бывает, искать.

— Я у старосты пса прихватил. Она с ним играла перед тем, как пропала. И ведь как пропала! Вот прям тут на глазах во дворе с псом игралась, а тут раз — и нету. Я же глаз не отводил, ну, разок только к небу очи поднял, как жбан запрокидывал, точнее, как молитву за вашу удачу возносил.

— Какая молитва, такая и удача! — Кристина зло пнула подвернувшийся под ноги табурет. — Ближе к теме, так зачем ты прихватил с собой этого кабысдоха?

— Он, как мне кажется, шёл по следу Киры. Прямо к церкви почти вывел, здесь, правда, облаял служку церковного, чуть грызть не кинулся с какого-то переполоху, а тут и люди как раз подошли, сказали, мол, вы магией, значит, барона да слуг его побили. У вас есть какая-либо её вещь? Нужно дать ему понюхать, узнает или нет.

Непонятной породы здоровенная псина чёрно-белого окраса обнюхала подсунутый под нос клок платья и радостно завиляла хвостом, а потом метнулась в сторону кладбища. Пробежав пару шагов, остановилась и призывно гавкнула, предлагая следовать за ней.

— Хорошо, поверим этому коврику для блох, Эйсиан, вы с отцом Тобсом свяжите Эрика так, чтоб пальцем шевельнуть не мог, и тащите в церковь. И следите, чтоб волос с его головы не упал. Пока мы не нашли алтарь призыва и не разрушили его, ну сама знаешь. Рукава только закатай, чтоб символ был виден, а то, пожалуй, тебя в церковь иначе не впустят. Да и люди меньше будут коситься. А я с Корном прогуляюсь за этим пустобрехом. Вдруг куда приведёт. Думаю, если найдём Киру, то и алтарь будет там же.

Ох, не нравится мне эта идея снова разделяться. Сама же говорила, нужно всем вместе держаться. И, судя по недовольному лицу Кристины, она сама это отлично понимает, но других вариантов не видит.

— Знаешь, что это такое? — она что-то быстро впихнула в руку тёмной.

— Да, но…

— Держи. Надеюсь не понадобится, но случаи, они всякие бывают.

Интересно, что она передала Эйс? Но судя по тому, как передавала, не называя, и по сосредоточенно озлобленному выражению лица, лучше теперь не спрашивать.

Псина уверенно вела нас по кладбищу, петляя между могил, но, вопреки моим ожиданиям, не приближалась к церкви, а наоборот, удалялась от неё. Большое кладбище для простой деревни, такое больше городу подходит, видать, не одно и не два поколения тут хоронят. Простые могильные холмики, поросшие степной травой, чередовались с ухоженными могилами и редкими каменными либо кирпичными склепами богачей.

— Тебе часто на кладбищах бывать приходилось? Нет? Ну, так привыкай, это, можно сказать, одно из наших основных мест работы. Умертвия, прорывы эманаций мира граней и прочая гнусь к кладбищам так и притягивается. Ты за свою жизнь ещё налюбуешься на могилы.

Было бы на что любоваться. Как по мне, нет разницы, где телу после смерти лежать — в склепе или в простой могиле. Все это богатые склепы и памятники не для мёртвых, а для живых, смотрите, мол, не