Полуденные врата - Майкл Роэн

В следующий миг мои догадки подтвердились с устрашающей убедительностью. Вокруг нас закипел бой. Небольшая группа солдат сражалась с невозмутимыми дакойтами, они дубасили, кололи и сшибали с ног друг друга штыками и прикладами, стрелять не удавалось – слишком перемешались их ряды. От поднявшейся пыли я ничего не видел, тут же оказался сбит с ног и полетел на землю. Джеки едва успела отскочить в сторону. Глаза слезились, но я рубил мечом направо и налево, отбиваясь то от штыков «Калашниковых», то от ржавых малайских ножей. Я толкался, бил кого попало свободной рукой, лягался, не зная, как скорее выбраться из возникшей свалки. В конце концов мне это вроде удалось, а может, свалка откатилась в сторону, но не успел я метнуться прочь, как чья-то нога ударила меня по щиколотке. Я глотнул пыли, быстро перевернулся и встретился взглядом с занесшим над моей грудью нож дакойтом. Раздался сухой треск, едва различимый в общем гвалте. Дакойт дернул головой, круто повернулся и упал. Совсем как в кино – крови не было, но маленькая дырка у него на лице красноречиво говорила о том, что случилось. Я поднялся на ноги. Поднялась и Джеки, стоявшая на коленях с пистолетом Пасарибу в руках. Ноги самого Пасарибу в этот момент быстро уносили своего хозяина через дорогу к оросительной канаве.

– Он правильно делает! – крикнул я в ухо Джеки. – Бежим к машине! Надо найти Шимпа!

Пробираясь к машине, расталкивая дакойтов, деревенских и фанатиков, я увидел, что Шимп стоит возле автомобиля и смотрит по сторонам. Ни следа апатии или депрессии у него не осталось, вид был свирепый, зловещий, ветер прижал его лохматые волосы к черепу, теперь отчетливо вырисовывались уходящий назад лоб и тяжелая челюсть. Шимп смотрел в небо. Даже на зловещем острове Коммодо он не был так мало похож на человека. Вокруг бушевала буря, ветер пригибал к земле деревья, но громче воя ветра звучали воинственные клики гаруд – этих боевых птиц, принадлежавших самим богам. В адском свете их черные перья казались разноцветными, кружась, птицы спускались все ниже, почуяв добычу. Среди сражающихся плясали и крутились водящиеся в пыли злые духи. Земля гудела, та, что звалась Рангдой, пронеслась мимо нас так близко, что я ощутил её запах – на меня пахнуло мускусом и чем-то звериным. Мы отшатнулись, но она не удостоила нас даже взглядом, её горящие глаза были устремлены на противника. Расставив ноги, вытянув вперед напряженные длинные когтистые лапы, зверь-мужчина и зверь-женщина кружили в пляске ненависти, рычали, шипели друг на друга, так что пена клубилась у них на губах и с клыков стекала слюна. Земля сотрясалась от этой пляски, а по их телам пробегала вулканическая дрожь.

От оросительного канала послышался дикий вопль. Пасарибу подпрыгнул, как кузнечик, и побежал, мутная поверхность канала вдруг вздулась пузырями, вода в нем забурлила, выплеснулась из берегов и залила дорогу. Она мерзко пахла и была горячая, как кипяток, мы спешно попятились. Я оглянулся на деревья, ища защиты, но кусты зашевелились, роскошные цветы опали, их яростно топтали какие-то неясные фигуры, чьи стрекочущие крики сразу оживили у меня в памяти страшную картину драки на платформе поезда. На помощь повелителю леса спешили kuro-i, готовые исполнить то, что им не удалось проделать несколько месяцев назад. А за ними мельтешили ещё какие-то тени, дышала бесформенная, бескрайняя ночь Сурабаи, а морской ветер с воем гнул деревья, хлестал по kuro-i, мешал им продвигаться. Грузовик качался на своей подвеске, ветер играл им, словно игрушкой, а сражающиеся то и дело налетали на него.

– Ещё немного, и он опрокинется, – крикнул я Джеки. – Контейнер!

Она не стала расходовать дыхание, яростно кивнула, мы вдвоем подхватили Шимпа, даже не думавшего сопротивляться, и потащили его к обгоревшему грузовику, на котором стоял контейнер. Кабина была полна дыма, так что мы, пыхтя и отдуваясь, обежали грузовик сзади и вмиг очутились в стороне от схватки. Но едва мы подобрались к заднему колесу, как налетел новый порыв ветра, раздался грохот, земля под нами закачалась. Вдоль канала растрескалась плотно утрамбованная грязь. Трещины побежали по дороге, одна из них – как раз под передним колесом грузовика. Он снова закачался, накренился, нависая над нами. Я ухватился за Джеки, надеясь отскочить с ней вместе, но мы поскользнулись на размытой земле. Я ждал, что грузовик с контейнером вот-вот рухнет на нас, и последнее, что я увидел, был проблеск солнца среди туч, кружок расплавленного золота, погружающегося в расплавленный водоворот. Я понял, что больше никогда этого не увижу.

Но колесо внезапно повисло в воздухе, контейнер перестал скатываться на нас. Джеки, смотревшая вверх через мое плечо, застыла, выпучив глаза и раскрыв рот от изумления. Выпустив её, я, скользя, выкарабкался на дорогу и увидел, что её потрясло. Прямо за нами, уперев ноги по щиколотку в жидкую грязь, стоял Шимп. Одна его длинная рука, словно бы небрежно, поддерживала днище грузовика, но пальцы были отчаянно напряжены. Он удерживал грузовик от падения, удерживал всю эту проклятую махину! И пока я смотрел на него, он взмахнул другой рукой и с какой-то даже оскорбительной легкостью поставил огромную машину на место. Затем повернулся к нам, делающим попытку подняться. Но когда мы встретились со взглядом его сощуренных глаз, у нас опять подкосились ноги. Глубоко-глубоко в его глазах светился пугающий огонь, словно луч солнца, прорвавшийся к самому дну подземной реки.

– Het vallt de zon![176]Наконец-то! – проговорил он, и, несмотря на шум, бушевавший кругом, его голос звучал как орган. – Началось Возвращение Предков!

Он нагнулся и, как в свое время на железной дороге, ухватил нас пальцами и легко поставил на ноги.

– Ну, то, чего я боялся, скоро кончится. Так что времени у нас очень мало, mynheer Стефан Фишер, и, если ты собираешься найти выход из того, что тут творится, поспеши!

– Я? – взвизгнул я, задыхаясь от пыли. – Опять я! Но почему? Почему все сходится на мне? – Наглая несправедливость взбесила меня. – Да как ты смеешь утверждать, что я отвечаю за этот проклятый остров, полный психов, привидений и кровопийц-бюрократов? Причем тут я? Да сволочи все они, и ты тоже! Пусть сами решают свои дурацкие проблемы, слышишь? Отстаньте от меня все, понятно? Оставьте меня в покое! – Я закашлялся от пыли, а может, во рту у меня пересохло от страха? – Да и какая от меня может быть польза, когда тут вершат дела такие чудовища? Я в этих делах ничего не смыслю, и в тебе, между прочим, тоже. Кто ты, черт возьми, такой, в конце концов, – колдун, маг, волшебник? Да если у меня даже брезжит какой-то намек на решение этих проблем, неужели я посмею его высказать? Чего это мне будет стоить? Как я его осуществлю? Я ведь могу все только испортить! Результат будет в сто раз хуже, чем то, что мы имеем теперь! Я слишком мало знаю, понимаешь ты это? Да я ничегошеньки не знаю!

– Правильно, – на удивление ласково согласился Шимп. – Потому-то я и привел тебя сюда, чтобы ты все увидел и понял. Почему именно тебя, спрашиваешь? Так спрашивали многие, на кого взваливалось бремя решения мировых проблем. Но тебе повезло. Тебе я могу ответить. Дело вот в чем: я выбрал тебя потому, что ты умудрен в проблемах мира, в котором живешь, а я – в проблемах моего мира. И то, что происходит, – это конфликт между двумя нашими мирами. Так что решение может принять только тот, кто разбирается и в том, и в другом. – Глаза Шимпа снова блеснули, и он сжал кулаки. – Так что придется тебе поучиться! Ты познакомился с духами, правящими этим островом, с теми, кто укрывается в его тени. Ты уже знаешь больше, чем удалось узнать другим. Ты ощутил, к чему привело противоборство этих сил, и восстал против них. Ты убеждал их и боролся с ними, ты терпел поражения в этой борьбе, но и побеждал. Ты пропустил всё это через свою душу. Разве этого мало? Любой, занимая мысли другого, оставляет у него свой отпечаток. Ты знаешь больше, чем тебе кажется, надо только хорошенько покопаться в себе. Вот и займись этим!