Чего желают боги - Юлия Цыпленкова

значит, стоит набраться терпения. Придет время, когда можно будет промчаться в полный опор, но не сейчас.

Впрочем, мои малыши не считали, что нагнали на людей страх. Заметив своих подружек, они вновь зазывали их играть.

– Они больше не станут буянить, – улыбнулась я племянницам. – Я рядом, и они успокоились.

– Мы пойдем домой, – ответила Эчиль. – На сегодня игр довольно.

– Хорошо, – кивнула я. – Увидимся позже.

И больше я не медлила. Не дожидаясь, пока мои гостьи уйдут, я поспешила к своей цели, рырхи, конечно же, последовали за мной. Юглус задержался, но это меня волновало мало. Только восклицание Эчиль «Пришли?!» подсказало мне, что мой телохранитель рассказывал бывшей каанше последние новости.

А потом я уже ничего не слышала, потому что вновь пробудила «Дыхание Белого Духа». Мне было необходимо знать, что происходит там, где сейчас находился мой супруг, и я увидела…

– Каан, они приближаются.

Танияр посмотрел с высоты саула на язгуйчи, склонившего в почтении голову.

– Что-то медленно едут, – заметил каан. В глазах его на миг зажглась ирония, но быстро угасла. – Мы готовы к встрече.

Он не покинул леса, но теперь стоял на берегу Куншале, прервавшей дорогу в этом месте. Въезд на мост перекрывала баррикада, сложенная их камней и бревен. Венчали ее склоненные навстречу врагу длинные узкие колья, заостренные на конце. Быстро разобрать эту преграду было невозможно, объехать тем более. Войско союзников было обречено вновь остановиться.

– Приготовьтесь, – велел Танияр, едва послышался топот приближающихся саулов. Ягиры и язгуйчи склонили головы.

А потом показались они. Впереди теперь ехали воины, защищенные доспехами и шлемами, – ягиры Налыка. Их было человек тридцать. Каанов пока видно не было, похоже, они и вправду оценили угрозу, исходившую от молодого противника. И была она в том, что Танияр ломал сейчас весь привычный ход войны. Враги не знали, чего ожидать, и потому не рвались вперед, чтобы повести за собой объединенное войско.

Никогда ранее кааны так пристально не следили друг за другом. Не было шпионов, засевших под самым носом, которые могли бы донести о замыслах и предупредить о начале вторжения и тем дать возможность подготовиться. Всё происходило с наскока. Вторглись, промчались, захватили по дороге поселения, сея смерть и горе. А потом сражение там, куда хозяева успели к встрече. И исход, который показывал победителя.

Впрочем, чаще и сам предлог для вторжения был ссорой, обидой, желанием что-то заполучить. Победа позволяла ощутить удовлетворение, поражение – смириться или затаить злобу. По негласному закону Белый Дух решал исход, потому его выбор был неоспорим. Выиграл – ты прав, проиграл – не прав, так угодно Создателю. На чужие земли особо не претендовали. Какой смысл? Придет шаман и объявит, что челык должен достаться другому. А он придет, потому что обиженные призовут. И ответит на заданный вопрос.

Однако ныне всё было иначе. Обстановка диктовала новые правила. Само течение жизни изменило ход, и изменило уже давно. В тот момент, когда себялюбивая и ревнивая женщина отравила соперницу, тем положив начало переменам. А может, это случилось еще раньше, когда маленькая девочка по имени Эйшен была спасена охотником кийрамом от смерти и запомнила его доброту. А затем Эйшен повзрослела и передала свои знания сыну, а вместе с ними и еще один подарок кийрама – «Дыхание Белого Духа». Впрочем, и та встреча с охотником могла быть предопределена. И цепь событий протянулась стройными звеньями к этому моменту, когда вражеское войско, небывалое поныне, приближалось к мосту, еще разделявшему «до» и «после». Еще оставалось время сделать выбор: смириться и уйти или принять новые дары от каана, который был избран самим Белым Духом.

Елган и Налык выбрали второе. Ягиры, не доехав до новой преграды, остановились, ожидая приказа, что делать дальше.

– Проверить, – донесся приказ из рядов воинов, замерших на удалении. Теперь приказ отдал Налык.

Войско было объединенным, но не единым. Танияр едва заметно кивнул своим мыслям, и по губам его скользнула улыбка. Там, где нет единства, нет и согласия. Кааны еще раз подтвердили недоверие друг другу. Налык не отдал свое войско союзнику, своими ягирами он командовал сам. Впрочем, основания для этого у него были – Елган сейчас оберегал своих воинов. В бахвальстве они оказались уязвимы перед незримой угрозой, ощутимо витавшей в воздухе. Одно дело – крестьяне и торговцы, на которых налетает полуголая орда, другое – такие же ягиры, обученные и испытанные в драках… затаившиеся в засаде.

– Проверить! – повысив голос, повторил свой приказ каан Белого камня.

Его ягиры спешились, прикрылись щитами и, крадучись, направились к заграждению, но если там и был кто-то, то они безмолвствовали. И чем ближе к баррикаде подходили ягиры Налыка, тем более хищным становилось лицо каана Зеленых земель. Не было веселого лукавства, присущего ему, не кривила губы ироничная усмешка, даже привычное равнодушие исчезло. Ноздри его затрепетали, словно зверь принюхивался к своей добыче, ладонь на рукояти ленгена сжалась столь крепко, что клинок превратился в естественное продолжение руки. И когда ягирам Налыка оставалась до преграды всего пара шагов, уголок его губ дернулся, приоткрыв крепкие белые зубы.

– Ягтыгур, – прошептал ягир, застывший рядом с кааном. – Ягтыгур с нами.

Танияр порывисто обернулся, словно услышал не имя воинственного духа, а свое собственное. Мазнул взглядом по воину и вновь устремил его на свою добычу. Иначе людей, приблизившихся к баррикаде, назвать было сложно.

– Сейчас, – произнес он одними губами.

И, будто услышав этот беззвучный приказ, между отесанными кольями протянулись острые пики. Они воткнулись в тела тех, кто осмелился подойти слишком близко. Короткий вскрик, полный боли и изумления, и тела ягиров Белого камня, наколотые на острия, взмыли над баррикадой, поднятые сильными руками защитников Зеленых земель, и полетели в реку. Чистые воды Куншале окрасились кровью.

А затем на пиках взмыли ягиры, не успевшие отойти. И тут же над баррикадой показались лучники. Выстрел, и добычи Ягтыгура стало больше. Зашипели саулы, осознавшие, что лишились своих всадников, оскалились воины, скрытые спинами погибших товарищей. И, выхватив ленгены, они бросились на колья, в ярости забыв об осторожности.

– Вперед! – закричали одновременно Елган и Налык, и лавина, сдвинувшись, помчалась к реке.

Чужое войско неслось к баррикаде. Было ясно, что долго это небольшое сооружение не удержится. Против тридцати могло выстоять, а против объединенной рати – нет. И когда новые воины приблизились к мосту, он полыхнул. Неожиданно, ослепительно и мощно. Пламя взревело с необузданной яростью, в одно мгновение охватив бревна и колья.

От нестерпимого жара шарахнулись саулы, и их всадники прикрыли лица щитами. Их заминка сыграла