Император. Поле мечей - Конн Иггульден

Первым тревожным сигналом оказался резкий толчок. Одного из легионеров пихнули прямо на Помпея. Сенатор остановился. Вокруг сразу начала собираться толпа. Лица людей не выражали ничего, кроме враждебности и недоброжелательности. Красс пришел в себя первым и подтолкнул коллегу в сторону здания сената. Если уж суждено пережить еще один бунт, то лучше ретироваться как можно быстрее, а потом для восстановления порядка послать вооруженный отряд.

Все пространство вокруг заняли толкающиеся, кричащие люди. Кто-то бросил камень. Помпей увидел, как одного из ликторов сбили с ног, и не на шутку испугался, однако преодолел приступ паники, заставив себя собрать в кулак все мужество. Вытащил из-за пояса кинжал и опустил лезвием вниз, так, чтобы при необходимости можно было и колоть, и резать. В эту минуту кто-то из толпы неожиданно оказался слишком близко, и сенатор, не задумываясь, одним движением располосовал злоумышленнику щеку. Тот громко взвыл и упал.

— Охрана, ко мне! — громко потребовал Помпей.

Толпа наступала. Вот уже трое крепких верзил повалили одного из легионеров и принялись нещадно колотить его. Неподалеку вскрикнула женщина, а потом крики ужаса и паники раздались и в людской массе. Без сомнения, беспорядки учинили люди Милона. После изоляции их предводителя в сенате этого следовало ожидать, однако Помпей пренебрег опасностью и взял с собой лишь нескольких легионеров и ликторов. Этого, конечно, было недостаточно. Он снова пустил в ход кинжал и увидел, что Красс тоже не растерялся: невооруженный, он вовсю размахивал кулаками и уже пустил кому-то кровь из носа.

Ликторы постоянно носили с собой церемониальный топор и розги для порки. Особенно серьезным оружием оказались топоры, с их помощью охрана прокладывала путь к курии. Однако многие в толпе были вооружены ножами, а потому кольцо безопасности вокруг сенаторов стремительно сужалось. Скоро двигаться стало практически невозможно.

Вдруг над форумом раздались громкие звуки горнов, и Помпей ощутил одновременно и надежду, и отчаяние. Легион шел на помощь своему командиру, однако было уже слишком поздно. Со всех сторон тянулись грубые грязные руки, кривые пальцы дергали за тогу, и приходилось отмахиваться кинжалом до тех пор, пока чернь с криком не отступала. В Красса попали камнем, и старик упал. Помпей быстро поднял товарища и поддерживал до тех пор, пока тот не пришел в себя. И голова, и лицо сенатора оказались в крови.

Шум постепенно начал изменять окраску. На площади появились новые люди и принялись оттеснять налетчиков. От общей массы начали отделяться самые яростные вояки. Вооруженные тесаками, крюками и камнями, они сражались не как легионеры, а как настоящие разбойники. Помпей видел, как одному из них до крови разбили лицо. Не в силах сопротивляться, человек упал.

Ступени сената совсем рядом, и все же добраться до них было очень трудно. Помпей размахивал кинжалом направо и налево, не отдавая себе отчета в том, что в инстинктивном страхе и гневе не перестает громко кричать.

Неожиданно нападающие отступили, и сенаторы увидели, как окровавленные ножи бандитов поднялись в своеобразном салюте. Вокруг лежали убитые, громко кричали и стонали раненые, однако атака внезапно прекратилась. Держа кинжал наготове, Помпей оглянулся. В холодной испарине он изумленно наблюдал, как люди расступились, освобождая путь к ступеням сената. Бросив взгляд на образовавшуюся улицу, римлянин прикинул, не удастся ли спастись бегством, но тут же передумал. Негоже подставлять черни спину.

В это мгновение он увидел в толпе мундиры своих легионеров, а рядом с ними мощную фигуру тяжело переводящего дух Клодия. Предводитель черни выглядел куда солиднее окружавших его людей. Он не отличался высоким ростом, однако был необычайно силен, а потому толпа инстинктивно подчинялась проявлению этой силы и расступалась. Так волки обычно держатся на почтительном расстоянии от самого жестокого в стае. В утреннем солнце блестела бритая голова сенатора-бандита.

— Они разбежались, Помпей. Те, кого не убили, — пояснил Клодий. — Прикажи легионерам остановиться.

Правая рука спасителя была красна от крови, а от кинжала осталась одна рукоятка.

В этот самый миг один из воинов занес было над Клодием меч, собираясь расправиться с ним.

— Стойте! — воскликнул Помпей, наконец-то поняв ситуацию. — Остановитесь, это союзники!

Клодий кивнул, и Помпей услышал, как приказ несколько раз повторился в обступившей его плотной толпе легионеров, все еще продолжающей крушить направо и налево. Сенатора начали оттеснять, но Помпей крепко сжал его руку.

— Мне предстоит самому догадаться, кто стоит за этим нападением? — уточнил он.

Клодий пожал массивными плечами.

— Он уже в здании сената. Можно не сомневаться, что алиби себе обеспечил полностью. Милон достаточно хитер, чтобы позаботиться о чистоте собственных рук. — Словно наглядно подчеркивая сказанное, Клодий выбросил сломанный кинжал и, наклонившись, вытер окровавленные руки о край одежды.

— А ты всегда держишь своих людей наготове? — продолжил Помпей, сам себя ненавидя за вечную подозрительность, которая уже превратилась в черту характера.

Клодию предположение не понравилось.

— Нет. Просто я никогда не появляюсь на форуме без полусотни своих молодцов. И сегодня подоспел как раз вовремя. О готовящемся нападении даже понятия не имел.

— В таком случае твоей быстрой реакции мы оба обязаны жизнью, — ответил Помпей. Он услышал за спиной стон и обернулся. — Кто-то остался в живых? Значит, будет кого допросить с пристрастием.

Клодий смерил правителя тяжелым взглядом.

— Не сейчас. В таких делах имен не называют. Поверь, уж я-то знаю.

Помпей кивнул, в душе продолжая решать вопрос, не сам ли Клодий организовал весь этот спектакль. Мысль раздражала, но ведь теперь он оказался в долгу перед этим человеком. Расплатиться удастся очень не скоро. Многим в сенате подобный долг уже стоил жизней нескольких из слуг. Клодий славился жестокостью во всем, что касалось собственного честолюбия. Взглянув на Красса, Помпей понял, что старик придерживается того же мнения. Красс же, в свою очередь, едва заметно пожал плечами: действительно, понять, кто спас их обоих, практически невозможно.

Лишь сейчас Помпей осознал, что изо всех сил сжимает кинжал, и с трудом распрямил судорожно стиснутые пальцы. Бычья сила Клодия заставляла чувствовать себя маленьким, старым и слабым. В глубине души сенатор хотел лишь одного: уединиться в тихом и, главное, безопасном месте, чтобы отмыться от грязи и крови сегодняшнего дня. Однако он прекрасно сознавал, что от него ожидают совсем других действий. Вокруг стояли сотни людей, так что уже к вечеру страшный инцидент станет главной темой разговоров во всех лавках и тавернах города.

— Я опаздываю на заседание сената, римляне, — громко произнес Помпей, стараясь придать голосу силу и энергию. — К моему возвращению смойте с мостовой кровь. Налог на зерно отменен не будет.

Заявление казалось не слишком смешным, однако Клодий хмыкнул.