Путешествие на Запад. Том 4 - У. Чэнъэнь

тут же, на городской башне. После этого на всех амбразурах городской стены зажгли фонари и вывесили флаги; застучали в колотушки, зазвонили в колокольцы, забили в гонги и барабаны, выставили усиленные караулы, стали передавать сигнальные стрелы, пускать хлопушки; раздавались воинственные кличи.

На рассвете старый оборотень вызвал Желтого льва с золотистой шерстью и стал с ним совещаться.

– Вы постарайтесь сегодня же изловить Сунь У-куна и Ша-сэна, – сказал он, – а я тем временем незаметно взлечу на городскую стену, захвачу их наставника, да заодно прихвачу еще и правителя уезда с его сыновьями, и вернусь к себе, в пещеру Девять кольцевых извивов, где буду ждать вас с победой!

Получив этот наказ, Желтый лев тотчас повел за собой Обезьяноподобного льва, Белоснежного льва, Ловца слонов и Охотника за лисицами. Каждый нес при себе оружие. Подойдя к городской стене, они подняли шум и крик, настойчиво и задорно вызывая монахов на бой.

Сунь У-кун и Ша-сэн вскочили на стену и стали громко ругаться:

– Эй вы! Негодяи-разбойники, проклятые оборотни! – кричали они. – Живо освободите нашего меньшого брата Чжу Ба-цзе и доставьте сюда. Тогда мы пощадим вас и оставим в живых. Иначе – в порошок сотрем!

Разве могли оборотни стерпеть подобную обиду? Они, конечно, разом ринулись в бой.

И вот Великий Мудрец Сунь У-кун вдвоем с Ша-сэном стали отражать натиск пятерых львов, изощряя всю свою хитрость и смекалку. Этот бой оказался еще жарче, чем вчерашний, да и происходил он совсем по-другому.

Вот ветер бешеный завыл,

     Столбом до неба прах взвился,

Со свистом камни и песок

     Прочь разлетаются стремглав.

Страша и духов и чертей,

     Бой небывалый начался.

Деревья рухнули в лесу,

     Волков и тигров распугав.

Удары злобного копья

     И алебарды блеск и гром.

Врагами стиснут Сунь У-кун,

     Но не желает сдаться в плен.

Безжалостно разят враги

     Секирой, палкой и бруском,

Хотят Ша-сэна взять живьем,

     Но не дается им Ша-сэн.

Недаром посох весь народ

     Зовет «Послушный» издавна:

Вон, как живой, назад, вперед,

     Взлетает в небо и звенит!

Недаром сила волшебства

     Святому посоху дана:

Он за чертогами небес

     Средь чудотворцев знаменит!

Все чары грозные свои

     Являют воины в бою,

Чтоб славу подвигом добыть,

     Чтоб недруг сгинул без следа.

Бесстрашно бьются мудрецы,

     Хотят, чтоб в западном краю

Чертей и оборотней злых

     Не стало раз и навсегда!

Старый оборотень, дождавшись того момента, когда битва пяти львов-оборотней с Сунь У-куном и Ша-сэном была в самом разгаре, вскочил на черную тучу, помчался прямо к городской башне и тряхнул несколько раз своей страшной головой. От ужаса все военные и гражданские чины старших и младших рангов, а также караульные и сторожа покатились кубарем вниз. Старый оборотень беспрепятственно ворвался в башню, разинул пасть и разом схватил в зубы Танского монаха вместе с правителем уезда и его сыновьями, после чего вернулся туда, где находился Чжу Ба-цзе, и его тоже схватил в зубы. Все это Девятиголовый лев сумел сделать потому, что у него была не одна пасть, а девять. В одной он держал Танского монаха, в другой – Чжу Ба-цзе, в третьей – правителя уезда, в четвертой – его старшего сына, в пятой – среднего сына, в шестой – младшего сына.

Три пасти оставались свободными. Крикнув своим: «Ну, я отправился первым!» – он дал им знать о своей победе, и те с еще большим ожесточением стали являть свои боевые способности. Сунь У-кун услышал вопли и крики, доносившиеся из города, и сразу же догадался, что попался на удочку. Предупредив Ша-сэна, чтобы он был осторожнее, Сунь У-кун сорвал всю шерсть с руки от самого плеча до локтя, сунул ее в рот, разжевал и выплюнул, произнеся при этом заклинание: «Изменитесь!» Сразу же появились сотни и тысячи крохотных Сунь У-кунов, которые разом бросились вперед на врага. Они мигом повалили и потащили Обезьяноподобного льва, живьем схватили Белоснежного льва, поймали льва Ловца слонов, сбили с ног льва Охотника за лисицами и понесли его, а Желтого льва убили на месте. С громкими криками они добрались до городских стен, оставив в покое лишь черномазого бесенка-гонца, а также обоих бесенят: Чудака-плута и Плута-чудака, которые бежали. Находившиеся на стене должностные лица увидели Сунь У-куна и его двойников, открыли городские ворота, вынесли веревки, связали пятерых львов-оборотней и внесли их в город. Однако не успели они опустить львов на землю, как появилась жена правителя уезда, которая с воплями и плачем обратилась к Сунь У-куну, отбивая перед ним земные поклоны.

– Духовный наставник! – рыдала она. – Прервалась жизнь моего повелителя-супруга, погибли мои сыновья, нет в живых и твоего наставника! Что теперь будет с этим осиротевшим городом?

Сунь У-кун вобрал в себя шерстинки, превращенные в двойников, поклонился жене правителя округа и спокойно сказал:

– Сударыня, не печалься! Старый оборотень прибег к способу похищения и утащил моего наставника, а также твоего супруга и сыновей лишь потому, что я изловил его семерых львов-оборотней. Уверяю тебя, что он ничего им не сделает. А завтра чуть свет мы с братцем вдвоем отправимся на гору, где находится старый оборотень, словим его и вернем тебе твоего князя и сыновей!

Услышав эти слова, супруга правителя, вместе со всеми домочадцами и прислужницами, снова поклонилась Сунь У-куну до земли.

– Молю о том, чтобы мой повелитель-супруг и сыновья мои остались целы и невредимы, чтобы сохранилась незыблемой наша держава! – торжественно проговорила она.

По окончании церемонии все женщины, сдерживая слезы, направились обратно в свои покои.

Тем временем Сунь У-кун обратился к должностным лицам:

– Велите содрать шкуру с убитого Желтого льва-оборотня, – сказал он, – а остальных шестерых живых львов-оборотней пусть свяжут покрепче и держат под замком. Нам же дайте чего-нибудь постного перекусить, и мы ляжем спать. Ручаюсь, что ничего не случится!

На следующий день Великий Мудрец Сунь У-кун, взяв с собой Ша-сэна, отправился в путь. Они вскочили на благодатное облачко и вскоре прибыли на вершину горы Коленце бамбука. Прижав книзу край облачка, оба монаха стали осматривать гору. Это была огромная гора удивительной красоты.

Грозным строем вершины

     Встают, в поднебесье торча,

И затейливо вьются

     Извилины кряжей громадных.

Под отвесными скалами,

     Как дорогая парча,

Разостлались лужайки

     В узорах цветов ароматных.