Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

Франции” Андре Детельм. Он претендовал на ведение политической разведки силами подчиненных ему структур и настоял на ограничение сферы действий Пасси только военными вопросами. Претензии Детельма поддержал де Голль, не желавший излишнего усиления одной из секретных служб, и она соответственно стала именоваться Центральным военным бюро разведки и действия (БСРАМ). Позднее, к лету 1942 года генерал понял бесплодность разделения ветвей секретной службы и отстранил Детельма от активных операций, после чего БСРАМ вернули первоначальное наименование БСРА. Потом ситуация повторилась вновь, хотя и не отразилась в названии, и обозленный Пасси, не допущенный к политическим функциям, через своих агентов начал поставлять Комитету по внутренним делам дезинформацию. Французская секретная служба вновь оказалась раздробленной, как и в предвоенный период.

Вибо возглавил контрразведку и снискал на этом посту недобрую славу. Говорили, что его методы допросов ничем не отличаются от гестаповских, и это сильно дискредитировало БСРА в глазах как французов, так и иностранцев. Начальник контрразведки являлся приверженцем системы тотального сыска и довольно скоро располагал картотекой на 100 тысяч враждебных, безразличных и дружественных к движению де Голля лиц. Служба безопасности приобретала все более отталкивающие черты. К этому периоду интересы “Сражающейся Франции”, как с 1942 года стал именоваться комитет “Свободная Франция”, уже практически целиком лежали в области организации движения Сопротивления и контроля над ним. Служба внутренней безопасности надзирала за собственными сотрудниками, а внешний мир, в том числе и Сопротивление, с неприязнью наблюдали за появлением новой тайной политической полиции, многих отпугнувшей от возглавляемого де Голлем движения. Генералу не раз приходилось умерять рвение своего начальника тайной полиции, а однажды он даже обвинил его в стремлении втравить во “второе дело Дрейфуса”[128]. В конце 1942 года Вибо отбыл руководить боевой группой в Италии, контрразведкой стал руководить Пьер Фурко, а разведку БСРА с февраля 1943 года возглавил майор Андре Мануэль. Следует отметить, что на карьере Вибо это никак не сказалось, и в ноябре 1946 года он возглавил гражданскую контрразведку ДСТ.

Удачей для де Голля и возглавляемого им движения оказалась его предвоенная дружба с полковником Жоржем Груссаром, в декабре 1940 года уволенным с поста генерального комиссара главной сыскной полиции “Сюртэ насьональ”. После смещения с должности Груссар решил полностью посвятить себя сопротивлению оккупантам и сформировал пять нелегальных сетей, крупнейшей из которых стал “Жильбер”. Основные кадры подпольщиков были подобраны среди бывших сотрудников распущенной в декабре 1940 года Группы защиты. Организация представляла заметную силу, однако без связи с политическим руководством работать не могла. После ряда упоминавшихся контактов с представителями “Свободной Франции” Груссар (“Эрик”) заявил им, что решил лично отправиться в Лондон для переговоров с де Голлем. Полковник действительно осуществил это при помощи англичан, с которыми договорился Фурко. Со второй попытки Груссар с документами на имя Жоржа Герэна через Испанию добрался до Лиссабона, и пока португальская иммиграционная полиция считала его пребывающим в стране, он по британскому паспорту на имя канадца Жоржа Жильбера прилетел в Бристоль. Согласно высказанной Груссаром просьбе, в аэропорту его встретил Андре Деваврен. По прибытии в Лондон французскому визитеру организовали двухчасовую встречу с Черчиллем, но более продуктивными оказались его переговоры с Дэнси. Груссар не смог повидать де Голля виду его пребывания в Сирии, а встречаться с политическим руководителем “Свободной Франции” Дежаном ему запретили англичане. Полковник проигнорировал запрет и оказался крайне разочарован результатами переговоров из-за сведения Дежаном движения Сопротивления к партизанским операциям. Зато Деваврен оправдал надежды Груссара и снабдил его 5 миллионами франков, что было достаточно для финансирования работы пяти его агентурных сетей в течение двух месяцев.

Ужесточение оккупационного режима создавало благоприятную почву для роста и развития спецслужб де Голля в требуемом направлении. Главной задачей БСРА являлся не сбор разведывательной информации и даже не ведение подрывной деятельности: от Пасси требовалось сделать все возможное, чтобы поставить на ноги движение Сопротивления и сориентировать его на де Голля. Чем хуже жилось населению страны, тем большее число ее граждан становилось потенциальными участниками партизанских или подпольных организаций, и тем выгоднее это было для “Сражающейся Франции”. По политическим соображениям комитету следовало продемонстрировать решительные наступательные действия, но в 1941 и 1942 годах британцы в них пока не нуждались. Им требовались не партизаны, а агенты по сбору информации и хорошо обученные диверсанты для ударов по особо важным точечным объектам, наподобие радарных станций или антенн дальней связи. Однако они охранялись столь тщательно, что были совершенно недосягаемы для дилетантов. Диверсионная деятельность представляет собой род точной науки, и специалистов для ее высоких уровней нельзя подготовить наспех. Таких людей следовало выводить в Британию, там обучать под контролем СИС и СОЕ, после чего забрасывать обратно во Францию, однако де Голль и БСРА находили такую стратегию совершенно неприемлемой. Они абсолютно точно знали, что в ее итоге возникнут лишь небольшие и изолированные друг от друга сети, полностью зависимые от британских спецслужб. Задача же “Сражающейся Франции” заключалась в развертывании многочисленных и объединенных в единую подпольную армию отрядов и групп, поскольку только это позволяло продемонстрировать, что страна под руководством комитета поднимается на борьбу с захватчиками. При этом их еще и желательно было сохранить к моменту освобождения, чтобы получить надежную опору в предстоящей схватке за власть, но этот фактор все же являлся второстепенным. Руководство СОЕ справедливо упрекало Пасси в том, что БСРА заинтересовано не столько в борьбе с немцами, сколько в распространении влияния генерала де Голля, и поэтому основной упор старалось делать на не связанные с ним организации. Беспокоило британцев и возложение ответственности за разведывательные и диверсионные задачи на одну и ту же структуру, однако, по мнению Пасси, только такая организация и позволяла достичь максимума эффективности. 4 июля 1942 года в меморандуме на имя де Голля он заявлял: “Аюбая разведывательная сеть всегда обладает некоторым количеством членов, пригодных для проведения военных и/или политических акций”[129]. Сбор разведывательной информации в этот период был важен в основном лишь для Британии, но при этом подвергал значительному риску французов. Шеф БСРА полагал, что возглавляемая им служба совершенно не обязана таскать каштаны из огня для сомнительного союзника. Позицию Пасси целиком одобрял де Голль. С его точки зрения, Франция должна была доказать союзникам свое право считаться не побежденным государством, а воюющей стороной, все же остальное на этом фоне являлось второстепенным. Генерал предписывал БСРА активно включаться в ведение тайной войны, чтобы выгодно противопоставить себя пассивным властям Виши, озабоченным лишь своим выживанием в схватке. Пропаганда Петэна — Лаваля проигрывала это пропагандистское сражение. Привлекательному, хотя