Гвардия Феникса - Стивен Браст

– Это только потому, что мы люди благородного происхождения.

– А если бы мы были принцами?

– Тогда мы оказались бы этажом выше.

– Ну и?..

– И в нашей камере были бы окна, в которые мы могли бы смотреть.

– Наверное. А как же бедный Мика?

– В его камере, несомненно, нет окон.

– Ба! Это же невыносимо.

– Разве вы сами не говорили мне, что у нашего друга Пэла есть план?

– Да, или он только сказал, что у него есть план.

– В таком случае остается ждать.

– Ждать, клянусь Орбом! Как я ненавижу ждать!

Айрич пожал плечами.

Кааврен продолжал шагать по камере и размышлять, но, поскольку Айрич сохранял спокойствие, у тиасы начала появляться надежда.

Тазендра попала в одну камеру с Катаной, потому что в те времена узников разделяли сначала по сословиям, а потом по признакам пола и, наконец, по виду преступления. Поскольку начальника тюрьмы не поставили в известность о том, в каком преступлении обвиняются эти добрые души, он решил поместить их вместе.

Тазендра сразу же уселась на соломенном тюфяке, скрестила ноги и нахмурилась. Катана немедленно послала за тюремщиком, маленьким йоричем по имени Джуин.

– Ваша светлость оказала мне честь, призвав меня? – с поклоном осведомился он.

– Ну призвать, – ответила Катана, – слишком сильно сказано. Я просто попросила, чтобы вы подошли ко мне.

– Какая разница? – заявил Джуин, которому, впрочем, понравилась вежливость Катаны. – Если в качестве хозяина я могу сделать хоть что-нибудь для того, чтобы ваше пребывание здесь стало более приятным, и при этом не нарушить свои обязанности, то постараюсь исполнить ваше желание.

– Что ж, – сказала Катана, – раз уж вы сделали такое искреннее и щедрое предложение, я с радостью его принимаю.

– Ни о чем другом я и не прошу, – заявил тюремщик, которого стало разбирать любопытство.

Следует отметить, что Тазендру охватили аналогичные чувства. Она с удивлением смотрела на величественную леди дракон, которая так дружелюбно разговаривала с йоричем.

– Я позвала вас для того, чтобы ознакомиться с условиями нашего заключения.

– Это ваше право, – ответил тюремщик. – Вот они: никаких контактов с другими заключенными, с внешним миром, за исключением вашего покорного слуги. – Тут он поклонился и указал на себя.

– Хорошо, продолжайте.

– Вам не разрешается пользоваться перьями и бумагой.

– Понятно. Далее?

– Вас будут кормить четыре раза в день: в восемь и в тринадцать часов после полуночи, а также в третьем и восьмом часу после полудня. В меню входят жареное мясо, свежий хлеб, фрукты по сезону и вполне приличное вино. Кроме того, вам разрешены двухчасовые прогулки во дворе, которые начинаются ровно в полдень.

– Меня такие условия вполне устраивают, тем более что камера достаточно велика для гимнастики, если это, конечно, не запрещено.

– Ни в малейшей степени.

– А что еще?

– Даже со мной вам не следует разговаривать о преступлении, из-за которого вы сюда попали. Таковы указания, полученные мною касательно вас и ваших друзей и не относящиеся к другим заключенным.

– Я все поняла. Что-нибудь еще?

– Прочих ограничений нет, мадам.

– Прекрасно, могу я кое-что сказать?

– Конечно. Можете говорить со мной обо всем, что хоть как-то связано с вашим пребыванием здесь.

– Ну тогда я должна отметить, что камера мне не нравится.

– Почему?

– Причин несколько.

– Возможно, я смогу поместить вас в другую, миледи.

– О, в этом нет необходимости, нашу вполне можно привести в порядок.

– В таком случае давайте выясним, что требуется сделать.

– Во-первых, нам понадобится немного дров, чтобы развести огонь.

– Летом?

– Да, моя спутница страдает от холода.

– Неужели? – удивилась Тазендра. – От холода? Я вовсе не страдаю от холода.

Катана бросила на Тазендру взгляд, призывающий к молчанию, и сказала:

– Да, да, от холода. Она сама еще не понимает, что с ней происходит, мой добрый Джуин, но я вижу, как моя подруга дрожит, и меня тревожит ее состояние.

– Откровенно говоря, – заявила Тазендра, – я действительно немного замерзла.

– Вот видите? Для ее здоровья огонь просто необходим.

– Ну поскольку вы леди, вам положено девять вязанок дров в день, а также кора и прутья – в необходимом количестве. Обычно дрова выдаются только в холодную погоду, но инструкции, запрещающей их употребление летом, нет.

– Значит, вы позаботитесь, чтобы мы получили дрова?

– Да, и немедленно.

– Мы будем у вас в долгу.

– Вы хотите развести огонь. Что еще?

– На мой взгляд, здесь недостаточно чистые стены.

– О, какая утонченность!

– Да, это недостаток, но мы не можем себя переделать.

– Тут вы правы. Однако понимаете, все слуги заняты...

– В таком случае не нужно их беспокоить. Нас вполне устроит, если вы принесете ведро воды и щетку, – я вымою стены сама.

– Здесь не будет никаких проблем, – ответил Джуин. – Что дальше?

– Больше ничего. Если вы сможете обеспечить нас тем, о чем я вас попросила, я – ваша должница.

– Принесу все немедленно.

Когда тюремщик ушел, Тазендра сказала:

– Уверяю, Катана, я совершенно не понимаю ваших намерений.

– Ну ничего особенного я вам не обещаю, но, раз уж нам придется провести здесь некоторое время, я попытаюсь придумать хоть какое-нибудь развлечение.

– Как, вам нравится гонять тюремщика за водой и вязанками хвороста?

– Нет, но я смогу получить удовольствие, когда он их принесет.

– Но каким образом?

– Увидите, когда придет время.

Тюремщик вернулся с водой, щеткой и дровами. Поблагодарив его, Катана немедленно занялась устройством маленького костра. Когда огонь разгорелся, она принялась мыть щеткой стены так тщательно, словно всю жизнь только этим и занималась. Тазендре скоро наскучило наблюдать за ней, она взяла у тюремщика вторую щетку и тоже взялась за уборку.

Когда они закончили, вернулся тюремщик, чтобы забрать ведро и щетки. Катана попросила его оставить ведро, заявив, что на нем гораздо удобнее сидеть, чем на соломенном тюфяке. Джуин согласился. Когда же он ушел, Катана удовлетворенно улыбнулась.