Дом на холме - Екатерина Стадникова

«А что забывать-то?» – отозвался внутренний голос. Вместо ответа странное ощущение в уголках глаз... Немой беспомощностью душу выворачивало наизнанку. Она прикоснулась к лицу, а взглянув на ладони, увидела едва различимые влажные следы.

Слезы!.. Горячие, настоящие – соленые слезы! Небрежными штрихами они расчертили щеки, стекали за ворот. Казалось, все, что скопилось за тринадцать лет, решило разом покинуть тело.

Теперь Дайна могла с легкостью сказать, что достигла всего, о чем мечтала. Она почувствовала себя живой: узнала, какова любовь, видела дружбу и преданность... и, наконец, научилась плакать. Оставалось только умереть, как и положено всему живому. Вестники бессмертны. Вестники... Ее использовали враги... где гарантия, что это больше не повторится?

Мисс Уиквилд снова взглянула на свои руки... Длинные толстые когти больше не выглядели так уж отвратительно, а золотисто-зеленое сияние манило. Свет напоминал что-то... забытое или утраченное. Когти Смерти – удивительны и безотказны... Второй раз Дайна видела их. Вот она... Гарантия!

Теплая кровь расплывалась по полу темным пятном. «Отчего нет боли?» – подумала мисс Уиквилд.

– Айни!!! – Баламут едва не сорвал дверь с петель, но поскользнулся на страшной луже и рухнул. – Что ты наделала?! Ты обещала... обещала позвать меня...

– Я... Я подвела маленькую девочку... – Дайна начала заваливаться на бок. – В смерти нет ничего прекрасного. Там ничего нет... Пустота.

Сэр Джулиус Коллоу заперся в своем кабинете. Он всегда поступал так, когда требовалась пауза. Напряженная работа в последние годы не приносила удовлетворения, она все больше напоминала бег на месте.

– Ты мне уже не понадобишься. – Коллоу поднял со стола портрет неприятной женщины и швырнул в корзину для бумаг.

Гадкое чувство червячком точило сознание. Первое за двести лет техническое поражение.

Хотя... Возможно, из всего удастся извлечь выгоду. Долгожданное пророчество почти ничего и не прояснило, причем для всех заинтересованных.

– Пропусти! – властно приказал мужчина книжному шкафу.

Тот послушно отплыл в сторону, открывая невероятно длинную белую комнату. Воздух здесь точно пропитался мягким спокойным светом. Подкованные подошвы гулко цокали по каменным плитам. Вдоль стен от пола до потолка тянулись стеллажи, состоящие из бессчетного количества ячеек с натертыми до блеска металлическими табличками.

Стук каблуков затих. Бесшумно выехала вереница толстых папок. Найдя необходимое, Коллоу вернулся в полумрак кабинета.

– Самоубийство... как бездарно... – проворчал он себе под нос. – Нужно было демобилизовать ее раньше.

Вдруг зеркало на стене подернулось рябью.

– Да! – резко отозвался мужчина, не поднимая взгляда от переплета папки.

– Господид Коллоу, Сэр... – прогнусил знакомый голос. – Поступили вещи да ибя Эбьюз Варлоу. Придибать?

– Не сомневался... – грустно улыбнулся он. – Принимайте.

– Есть! – зеркало умолкло.

Откуда ни возьмись навалилась усталость. В конце концов, что изменится, если закончить завтра? Прямо с утра? А сейчас бросить все и урвать хоть пару часов сна...

Сэр Коллоу откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе и смежил веки. Если бы он признавал факт наличия у себя в груди сердца, жизнь значительно усложнилась бы. Но даже невзирая на это, в сознании то и дело всплывала стройная белокурая девушка с золотыми глазами... Девушка, трижды сказавшая «нет».

А пухлая папка так и осталась лежать на столе нетронутой между чернильницей и вчерашней газетой. На обложке красовалась надпись: «Леди Дайна Уиквилд (Диана Томсон-Борджес)».