Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

Схожие расписания «каким манером на пример распорядили на штурм» представили адмиралу Апраксину в начале осады Выборга генералы Брюс и Беркгольц. Два представленные генералами варианта расписаний отличаются в деталях, но в целом повторяют структуру штурмовых колонн, описанных выше. Войска должны были идти на приступ двумя колоннами, одна от другой на расстоянии 30–50 саженей, в одной колонне впереди 12 гренадеров с ефрейтором и сержантом, за ними – два отряда стрельцов; в первом 1 пятидесятник, 1 десятник, 40 рядовых (несут 20 четырехсаженных досок), во втором – 1 сотник, 2 пятидесятника, 150 стрельцов (25 лестниц и 50 вил к ним). Далее – отряд из 150 солдат с поручиком, сержантом, капралом (25 лестниц, 50 вил, 6 топоров). После них – 25 солдат с топорами, поручик, сержант и капрал… И так далее, последними шли самые крупные отряды во главе с полковниками[1200]. В неопубликованных бумагах Ф. М. Апраксина сохранилась диспозиция к штурму Выборга, озаглавленная: «Ведение каковым образом распередить на штурм по одному мосту, в протчие по тому ж»[1201]. В отличие от предложений генерал-майоров, этот документ был составлен незадолго до предполагавшегося штурма. Опубликованные выдержки из этого документа в общих чертах дают понять, что на штурм назначался передовой отряд (1 бригадир, 5 полковников, 36 капитанов и 4576 гренадер и мушкетер) и «пикет» (3 полковника, 25 капитанов, 2120 н. ч.). Войска должны были преодолеть пролив по двум плавучим мостам, по каждому мосту впереди направлялись охотники, за ними – астраханские стрельцы и казаки, дальше – гренадеры и мушкетеры. Численность каждого последующего отряда была больше предыдущего. В резерве оставались полки лейб-гвардии, которым надлежало «быть во всякой готовности» [1202].

Неотъемлемым атрибутом штурма были лестницы. Выступая в роли советчика осажденному в трактате «Побеждающая крепость», Боргсдорф хвалил высокие крепостные стены и валы, так как для их преодоления осаждающему необходимы были достаточно длинные лестницы; но они должны быть достаточно крепкими, а следовательно, и толстыми. Такие громоздкие сооружения невозможно принести быстро и скрытно. К тому же лезть по таким лестницам страшно: «У тех, которые на них полезут, заимывается дух, и находит обморок что по часту долой спадывают, и друг друга за собою сбивают, и шею сламывают»[1203]. Из упоминаний в источниках можно узнать, что из себя представляли штурмовые лестницы русской армии. В декабре 1701 г., в рамках подготовки к кампании следующего года (в ходе которой будут взяты Мариенбург и Нотебург) Я. В. Брюс докладывал царю, что лестниц «зделано с небольшим сто, длиною по двадцати аршин, иные и гораздо короче, для того, что сперва, государь, такова лесу долгова вскоре не нашли; а зделаны они шириною слишком в аршин, и мочно дву человекам сряду идти по тех лестницах, и приделаны ко всякой по два колесца, чтобы скорей по стене их вкатить. И на такой великой длине, государь, не возможно их было зделать лехко, чтоб малыми людьми несть возможно, для того что болно гибки будут»[1204]. Лестницы с колесами требовал еще Алларт в 1700 г. Таким образом, лестницы имели примерные габариты 0,7 м в ширину и 14 м в длину. Петр был доволен деятельностью Брюса и в январе велел ему дополнительно заготовить «100 долгих и 200 легких и коротких» лестниц[1205]. (К сожалению, сделанные лестницы не оправдали возложенных на них надежд – до нотебургских брешей они не доставали.) Под Нарвой в 1704 г. лестницы были шириной 2 аршина, а длиной 8 сажен (т. е. шириной ок. 1,4 м и длиной 17 м). Конструкция имела три продольных бруса и в верхней части колеса диаметром 35 см; каждая рота должна была изготовить по одной лестнице к 8 августа, т. е. всего должно было получиться не менее 120 лестниц [1206]. Под Выборгом идущие на штурм, помимо лестниц, должны были нести двухсаженные (4,2 м) вилы, чтобы прислонять лестницы к стенам, и четырехсаженные (8,4 м) доски. Лестницу должны были нести четыре человека, доску – два человека, а каждый мушкетер должен был нести на штурм фашину «длиною в добрую сажень» (2,1 м) [1207].

Известно два упоминания о том, что для выполнения вспомогательных опасных заданий во время штурма в петровской армии могли назначать провинившихся солдат. По данным Поденной записки, под Нарвой в 1704 г. «посланы в ров с лесницами винные солдаты, которые бежали из полков по домам, и велено им оные лесницы ставить ко обрушенному бастиону Гонору» [1208]; т. е. к одному из трех атакованых пунктов. У остальных пунктов атаки это делали, видимо, обычные командированные солдаты, как, например, поступившие на службу в том году преображенцы Тихон Кириллович Волчков и Богдан Петрович Нелюбов [1209].

Другой эпизод относится к готовившемуся в 1710 г. штурму Выборгской крепости и представляется нереализованным намерением командования. В письме от 29 мая Петр рекомендовал командующему осадным корпусом адмиралу Ф. М. Апраксину для наведения мостов и других задач во время приступа использовать «астраханцев и каторжных невольников», которым за выполнение задачи можно было обещать «невольникам ослабу, а астраханцам жалованье»[1210]. Апраксин собирался использовать на мостах и при лестницах также донских казаков. Вскоре Петр приказал во главе «воров» на приступ послать командиров астраханских стрелецких полков, а также выбранных пятидесятников и десятников и казацких атаманов, причем они должны были идти впереди и выдерживать первые залпы осажденных и возможные подрывы мин[1211]. «Ворами», т. е. преступниками, считались участники Астраханского стрелецкого восстания и Булавинского бунта на Дону. Командирами полков, в которых они находились, были Митрофан Лобанов и полковник Борис Батурин, командовавший астраханскими стрельцами[1212]. Выборгский штурм не состоялся, поэтому казакам со стрельцами не привелось «искупить вину кровью».