Крепость Дракона - Майкл Стэкпол

Второй поход на запад Уиллу нравился куда больше, чем первый. Резолют большого скопления людей не любил и потому своим присутствием не слишком ему докучал, тем более что Уилл предпочитал ехать с конногвардейцами или с королевскими всадниками. Выходцы из Саварры, сильно напоминавшие Дрени цветом кожи и сложением, хотя и не такие крупные, утрачивали свою суровость, когда Уилл ехал рядом. Похоже, им нравилось, что в их рядах едет тот самый Норрингтон, а работу, которую воркэльф все-таки подбрасывал Уиллу, они рассматривали как часть солдатской службы.

Кроме воркэльфа Уилла беспокоили еще двое участников предстоящей кампании. Во-первых — Ломбо. Хотя панк и считал, что при нападении банды на Керригана Уилл повел себя правильно, он до сих пор внимательно следил за Норрингтоном. И дело было не столько в том, что он неотступно следовал за подростком, а в том, что, присев на корточки, изучал его следы, трогал их пальцем и даже обнюхивал.

Уилл понимал, что Ломбо рассматривает его как угрозу. Вор замечал, что панк поступает так же и в отношении некоторых других людей (а может, он только делал вид? ), однако бывало это не так часто. Раздражало его также и то, что Ломбо сделался добровольным телохранителем Керригана. Ну что такое Керриган в сравнении с тем самым Норрингтоном? А ведь Уиллу никто не прислуживал.

Вор пожал плечами. Может, и хорошо, что дикарь заботится о Керригане парень этот совершенно беспомощный. Уилл мог сделать сотни вещей, о которых Керриган и понятия не имел. В то же время подросток понимал, что и сам лишь недавно научился всему этому от Резолюта. Мелкие стычки между Орлой и Ломбо относительно того, как вести себя с Керриганом, проливали Уиллу бальзам на душу.

Квик и Дрени, похоже, переносили путешествие хорошо. Богатырю Дрени и лошадь дали богатырскую. Большую часть времени он проводил с отрядами тяжелой кавалерии. Командир легионеров Матрейв имел в составе своего легиона тяжелых кавалеристов, он и предложил Дрени поступить к нему на службу. Когда войско делало привал и устраивали состязания, Дрени неизменно оказывался самым сильным.

Всеобщим любимцем сделался и Квик, но по совершенно другим причинам. Зеленый Спринт порхал повсюду, постоянно изумляясь чему-нибудь совершенно обыкновенному. Солдаты быстро смекнули, что такую невинность можно обратить в свою пользу. Когда они проезжали мимо фруктового сада, кто-нибудь подбивал Квика на спор: они ставили перо, что, ему, дескать, не удастся сорвать яблоко с верхушки дерева. Квик тут же заключал пари, доставал яблоко и получал взамен перо, пуговицу или другой подобный хлам, который предлагали ему солдаты.

Частенько Квик возвращался с прогулки в поле с приставшим к голове лютиком. Он вроде бы и не замечал, что украсил себя таким образом, но когда на это обращали внимание другие, лихо заламывал цветок набок и, взвиваясь в воздух, совершал немыслимые спирали.

Каждый раз, когда Уилл смотрел на него, он не мог удержаться от улыбки, а часто и от смеха. Даже мрачный Резолют светлел в его присутствии. Когда Квик зарабатывал свои призы, он приносил их Уиллу, чтобы тот оценил их, а потом взял на хранение.

— Квик доверяет тебе, Уилл. У тебя ничего не пропадет.

Искреннее заявление вызывало смех: кому же не известно, что Уилл — профессиональный вор? И все же надувавшие Квика солдаты, глядя на безоглядное доверие его к Уиллу, постепенно меняли свое отношение к подростку, и с каждым днем пути все меньше и меньше людей, устраиваясь на ночлег, смотрели на него с подозрением.

Да разве принятые ими меры предосторожности остановили бы меня, если бы мне вздумалось что-нибудь у них украсть? Уилл улыбнулся. Они знали свое дело, а он знал свое. Уилл не понимал еще, откуда к нему пришло знание, как уничтожить Кайтрин, но решил, что со временем разберется.

На второй день пути, ближе к ночи, колонна подошла к Стеллину. Решено было разбить лагерь на заброшенном фермерском поле, к северу от города. Уилл вместе с Вороном собрался было устраивать на ночлег лошадей, когда к нему подъехал всадник из Джераны. Человек спешился и бросил Уиллу поводья своей лошади.

— Генерал Адроганс едет в город. Он хочет, чтобы ты сопровождал его, Уилл Норрингтон.

Уилл посмотрел на Ворона. Тот кивнул и встал на ноги. Всадник махнул рукой:

— Генерал хочет, чтобы Норрингтон ехал один. Охрана у него будет.

Ворон прищурился:

— Очень хорошо.

Всадник помог Уиллу сесть в седло и показал рукой на поджидавшего его в окружении уланов генерала. Уилл пришпорил большого гнедого мерина, а тот так сильно взбрыкнул, что чуть не выбил подростка из седла. Уланы расступились при его приближении и рассредоточились по дороге так, чтобы не слышать их разговора их с генералом.

Командующий кивнул Уиллу в знак приветствия:

— Ты хорошо переносишь путешествие.

Уилл пожал плечами:

— Мне что! Лошади везут.

— Верно. — Генерал улыбался, но Уилл знал, что улыбка эта — дань вежливости. — Ты в этом городе уже бывал?

— Да, месяц назад. Там были Ворон, Резолют и принцесса. Смотреть там особо нечего.

— И тем не менее придется посмотреть. — Серые глаза генерала сощурились. — Скажи мне, Уилл, а что обо мне говорят?

Этот небрежно заданный вопрос поразил Уилла.

— Не могу вам сказать, сэр.

Ноздри генерала раздулись, а глаза широко раскрылись.

— Что?

Уилл вскинул подбородок:

— Вы хотите знать, что о вас говорят другие люди, вот их и спросите. Я не трепло, которое продает друзей.

Несколько минут они ехали в молчании, потом на губах Адроганса появилось подобие улыбки.

— Значит, я могу не бояться, что ты передашь другим мои слова?

— Вы мне не друг.

Адроганс широко улыбнулся, повернулся в седле и внимательно посмотрел на Уилла.

— В этом ты прав, однако я — твой союзник. У нас общий враг, и мы доставим Кайтрин неприятности.

— Я хочу ее убить, — кивнул Уилл.

— Цель замечательная. Только сделать это нам придется вместе. Союз, который нам нужен, может быть образован только на основе взаимного доверия. — Он снова прищурился. — Только скажи мне, почему я должен, полагаясь на одно лишь происхождение, доверять мелкому воришке?

— А почему только на основании того, что вам постоянно везет, я должен доверять заносчивому и эгоистичному генералу?

Адроганс рассмеялся:

— Вот, значит, что думают обо мне твои друзья.

Щеки Уилла вспыхнули.

— Вы меня поймали. О каком же доверии тогда можно говорить?

— Нет, ты не прав. — Лицо генерала стало непроницаемым, хотя говорил он очень эмоционально. — Ты — человек лояльный, но немного политически незрелый и, похоже, слишком импульсивный. Тебе не откажешь в характере и в том, что ты способен инстинктивно ответить ударом на удар. Возможно, после определенной тренировки ты добьешься замечательных успехов.