Правда о Первой Мировой войне - Бэзил Генри Лиддел Гарт

На следующее утро в геройском штурме 21-я и 56-я (Лондонская) дивизии овладели обоими этими бастионами, но все возраставшая сила германских контратак привела 14 апреля к концу первую и главную фазу этого наступления. Стратегический успех не удался, но было захвачено 13 000 пленных и 200 орудий.

Вторая фаза наступления привела к незначительным результатам, если сравнить их с подавляющим итогом потерь британцев.

Французское наступление 16 апреля на реке Эн, введением к которому послужила атака у Арраса, оказалось еще более тяжелой катастрофой, уничтожившей легкомысленные надежды и предсказания Нивеля и в своих развалинах похоронившей его карьеру.

Британцам удалось возобновить свое наступление лишь неделю спустя. Хотя Хейг и решил «всеми силами продолжать британское наступление… чтобы поддержать наших союзников…», но к этому времени французы все еще не перешли в наступление. Нечего и некого было поддерживать.

23 и 24 апреля Алленби, неся тяжелые потери и встречая энергичное сопротивление, несколько продвинул свой фронт вперед, заняв Гемапп и Гаврель.

На совещании командующих армиями 30 апреля Хейг сообщил, что у него мало надежд на возможность дальнейшего наступления французов, но он решил все же продолжать наступление британских частей, «чтобы методично продвигаться вперед» до хорошего оборонительного рубежа.

Несмотря на бесплодные дальнейшие атаки и большие жертвы 3 и 5 мая, а также невзирая на «скороспелые» штурмы, где войска проявляли больше упорства, чем искусства или осмотрительности, рубеж этот так и не был достигнут.

Наконец, отказались вообще от наступления, имевшего такой печальный конец. Центр тяжести действий британцев был перенесен тогда к северу, чтобы 7 июня загореться блестящим достижением у Мессина, а затем жалко погаснуть 6 октября в болотах Пашендаля.

7 июля 1917 года у Мессина произошел бой, воспринятый всеми как выдающееся военное достижение, и который сегодня, не в пример многим приукрашенным историей «шедеврам» войны 1914–1918 годов, все еще не потускнел. И сейчас мы признаем, что захват Мессинского хребта 2-й армией генерала Плюмера является почти единственной операцией, где в «осадной» войне действительно были применены осадные методы действий. Это было также одной из немногих атак (не считая атак конца 1918 года), где методы, примененные командованием, полностью соответствовали фактической обстановке.

Но если сегодня историческое значение этого боя лежит в исключительном приспособлении методов его проведения к обстановке, то в свое время это было затемнено. Но правильно оценивается значение этого боя как лекарства, укрепившего моральный дух союзников. Быть может, это явилось даже слишком сильным возбудителем для тех, кто непосредственно не руководил этой операцией. Это привело к преувеличенным надеждам, возлагавшимся на последующие операции под Ипром, где условия были иными, иными были и методы действий.

Но эти размышления не должны набрасывать тень на ценность успеха, достигнутого у Мессина. Победа эта была укрепляющим лекарством, совершенно необходимым после депрессии, вызванной печальным концом весенних наступлений у Арраса и на реке Эн.

В то время как Петэн старался спаять и омолодить французскую армию, Хейг решил перенести главную тяжесть своих ударов во Фландрию, причем в качестве подготовительного шага к предстоявшим главным действиям в районе Ипра выполнить давно задуманный план – овладеть холмистой местностью у Мессина, чтобы создать опору фланга Ипрского наступления. Пока местность эта была в руках германцев, она позволяла противнику полностью просматривать британские окопы и передовые артиллерийские позиции. Она позволяла также германцам командовать над путями сообщений к мирскому участку и простреливать фланговым или даже тыльным огнем окопы на этом участке.

Подготовка операции началась примерно на год раньше, хотя по-настоящему она развернулась только с зимы. Таким образом, когда 7 мая Хейг спросил Плюмера, скоро ли он будет готов, чтобы развить атаку Мессин, Плюмер смог ответить: «Через месяц, считая с сегодняшнего дня», и Плюмер точно выполнил свое обещание. Спокойная уверенность этого делового утверждения ничего не говорит об опасениях, в действительности переживаемых им, не говорит о силе воли, которая потребовалась Плюмеру, чтобы до конца довести эту операцию.

Основной фактор успеха был заложен в последовательном взрыве 19 больших мин, содержавших 600 тонн взрывчатых веществ. Мины эти потребовали прокладки 8000 метров подземных галерей, что и было сделано с января, несмотря на активную противоминную деятельность противника.

За несколько месяцев до атаки Плюмеру донесли, что германцы находятся в 45 см от мины, подводимой под высотой 60, и что остается лишь взорвать мину. Плюмер был непоколебим и наотрез отказался от этого. С равной стойкостью он выдерживал томительный поток чудовищных слухов и донесений, затоплявший его в течение всех последующих недель.

Кто был прав, выяснилось в 3 часа 10 минут утра 7 июня, когда эта мина планомерно взорвалась с 18 другими минами, и только одна из заложенных 20 мин была преждевременно взорвана германцами.

Другой пример силы воли Плюмера дает его противодействие энергичному и коварному нажиму главного штаба с целью сменить его артиллерийского советника. Перед Аррасским наступлением то же случилось и в 3-й армии, когда план артиллерийской подготовки, разработанный Алленби, был коренным образом изменен. Это привело к полному отказу от всякой внезапности.

Но в данном случае Плюмер давал стойкий отпор всем попыткам произвести замену его советника. Наконец, он решительно пресек интриги главного штаба, просто сказав, что пока ответственность за операцию лежит на нем, он будет иметь тех работников, которых считает нужным, и хотя Плюмер оказался достаточно сильным, чтобы сопротивляться советам «экспертов», имея свою точку зрения и даже противопоставляя ее советам экспертов, ни один командир с таким рвением и охотой не собирал эти советы, как он, и никто тщательнее не взвешивал все «за» и «против», прежде чем прийти к определенному решению. Начальником его штаба был Харрингтон, в котором ум сочетался с приветливостью в общении с другими людьми. Эти счастливые качества являлись залогом сработанности и спайки, царивших в штабе 2-й армии и передававшихся войскам.

Доверие и восприимчивость ко всяким идеям и критике были отличительными чертами 2-й армии. Эти качества культивировались в школах и повторных курсах, работавших за линией фронта, где всячески поощрялись любознательность и свободная критика, а на всякий вопрос всегда давались ответ и его обоснование. К этим методам прибегали, готовясь и к операции. Там, где другие старшие начальники просто указывали ряд последовательных целей, овладеть которыми должны будут войска, Плюмер придерживался совсем иного метода. Он намечал известные временные рубежи и затем подробно обсуждал их до мельчайших деталей с командирами заинтересованных корпусов и дивизий, уточняя отдельные цели по местным условиям и мнениям высказывавшихся. Наконец, в процессе этой работы составлялось по частям, как мозаика, окончательное решение, единодушно всеми поддерживаемое.