Наследник клана - Алексей Широков

От боли, рвущей саму душу, частично вернулось зрение. Мир превратился в изумрудный сон, окрасившись в разные оттенки зелёного. Почти то же самое случалось, когда я впадал в контролируемую ярость, но там всё же был красный цвет... подобный крови, а сейчас не осталось ни единого подобного оттенка. Хотя в данный момент это последнее, что меня интересовало, пусть даже выяснилось бы, что перед смертью я стал дальтоником.

Впрочем, бесконтрольной яростью моё состояние назвать было сложно. Скорее, мой владело всепоглощающее и выходящее за рамки бессилия бешенство! Желание стереть с лица земли парочку ублюдков, ради каких-то своих целей угробивших кучу народу и в том числе моих друзей! И неважно, что ещё полчаса назад за женщину, бывшую одной из них, я, даже не задумываясь, отдал бы правую руку. Её предательство лишь разжигало пожар в груди.

Меня опять выгнуло, пронзив тело непереносимой болью, от которой невозможно было бы даже орать, будь у меня такая возможность. Но это оказалось ещё не всё! Из рваной раны в груди, пробитой хрустальным побегом, словно бы из сопла летуна вырывалась тугая струя зелёного пламени, и росток, находящийся в самой его сердцевине, потёк, словно восковая фигура в жаре печи.

Да и сам я ощущал себя так, словно во мне вспыхнуло маленькое солнце. Нет, я не горел, я пылал изнутри, но кроме невероятных мучений это ощущение вдруг принесло свободу. Тело опять подчинялось моим желаниям, и хотя разум бился в бесконечной агонии, я опять мог как-то двигаться, потому как единственная мысль, которая плескалась в океане боли, требовала немедленно встать, сражаться и отомстить!

Не до конца понимая, что делаю, я с силой хлопнул себя дрожащей рукой по груди, сминая и вбивая обратно в кровавую дыру уже совсем потерявший форму росток. И если до этого я не представлял, что может быть что-то болезненнее того, что уже испытал, в этот момент я понял, насколько ошибался.

В глазах потемнело, однако сознание упорно цеплялось за зелёный свет, не отпуская его, или этот окутавший меня изумрудный сон не позволял провалиться в беспамятство. Я, уже почти поднявшись с колен, не устоял на ногах и рухнул плашмя, приложившись о землю. Хорошо, что смог выставить левую руку, вторую прижимая к груди и сминая всё ещё рвущийся наружу хрустальный побег. Словно не соглашаясь с уже подписанным мне приговором, тело вновь попыталось принять горизонтальное положение, но в этот момент я был совершенно беззащитен, чем и попытался воспользовался Комичёв.

До этого они с Натальей, а я не мог больше называть её «Ташей» даже мысленно, застыли, словно пребывая в глубоком шоке, глядя на то, что происходит с их очередной жертвой. Но стоило мне только показать слабость, как девушка по извечной бабской привычке начала вопить, а вот этот хитрозадый ублюдок подскочил и со всей дури влепил с ноги мне в голову.

Меня подбросило, перевернув на спину, но боли я не почувствовал. Может, потому что уже исстрадался, и даже проведённый надо мной жуткий ритуал более не вызывал никаких ощущений. Куда уж больше-то?

От его удара в голове окончательно прояснилось, а главное, у меня в ранее затуманенном сознании окончательно выкристаллизовалась мысль, не дававшая просто взять и сдаться. Убить, отомстить, забрать с собой за ту грань, за которой моя разорванная ритуалом душа уже вряд ли попадёт в кронный ирий, но и они отправятся в бесконечную бездну под корнями Великого Древа.

И это стало толчком к тому, что я, стискивая зубы до хруста, переборол накатывающие волны слабости. Несмотря на продолжающую разрывать тело боль, поднял руку, блокировал очередной удар Комичёва, когда тот решил вырубить меня проверенным способом, а именно пинком в челюсть. А затем схватил его второй.

Нога урода попала в жёсткий захват ставших, казалось, стальными пальцев, и я всем телом почувствовал, как хрустит под его плотью кость. Парень заорал, а я, крутанувшись на спине, со всей доступной мне силой впечатал стопу в колено уже падающего парня, с каким-то безразличием наблюдая за тем, как оно выгнулось в неправильную сторону.

Не самые приятные ощущения... наверное. Но мне сейчас было не до жалости. Ещё раз крутанувшись, оторвавшись от земли, я оседлал противника, начав кулаками вбивать его голову в неподатливый подсохший лесной дёрн.

Но добить ублюдка мне не дали. Бывшая «пассия» сама в бой не полезла, зато выхватила из широкого рукава своего одеяния деревянный жезл, целиком покрытый кудесническими печатями, повинуясь её взмаху, из леса тут же вырвались, расправляя плечи и трубно вопя в небо, две человекоподобные фигуры. Не «Древни-Дендроиды», конечно, но нечто похожее на «антропоморфидов», которые ненадолго рождаются из неживой материи при насильственном подселении в неё «шаманами» человеческих душ.

Лишь мгновение помедлив, будто разминая затекшие мышцы, они яростно кинулись прямо ко мне, стремясь сбить с ног и растоптать. Я только и успел, что метнуться в сторону, как длинные руки с многочисленными ветвистыми пальцами и стопа, похожая на выдранный с корнем пень, опустились на то место, где я только что находился.

Прямо на так и оставшегося лежать Комичёва, которому чудовище буквально расплющило грудную клетку. Более того, на мгновение забыв обо мне, монстры принялись драть то, что осталось от парня, разорвав его на части, и лишь через пару секунд, повинуясь окрику Натальи, оставили своё кровавое занятие.

Но я уже был готов их встретить. Пальцы словно бы сами сложили цепочку объёмных печатей, и «Сфера» активировалась именно в тот момент, когда чудища занесли надо мной свои лапы-ветви. Я сжался, приготовившись к взрыву, который непременно ударит по ушам мощным хлопком, но... вместо уже привычного грохота и взрывной волны, разносящей округу, пузырь защиты вдруг просто лопнул с шумом ревущего пламени.

Словно взвесь во все стороны разлетелись зелёные искры и капли огня, мгновенно охватывая своими быстро разрастающимися лепестками всё, на что попадали. Заорали пожираемые пожаром чудовища. Заполыхала трава, и занялся огнём жуткий хрустальный сад, взращённый той, которую я любил, на человеческих телах.

И одновременно с этим ярко вспыхнул управляющий жезл в руках Натальи. Девушка с визгом отшвырнула уже бесполезную палку, но было поздно: широкие рукава балахона занялись, и лепестки изумрудного цвета, по иронии прекрасно сочетающиеся с палитрой одеяния «Садовницы», побежали по рукам, разгораясь всё сильней и сильней.

Не прошло и пары секунд, как вся верхняя половина туловища моей бывшей возлюбленной была объята жарким пламенем. Под моим безразличным взглядом она с диким криком заметалась по поляне, пытаясь сбить огонь, но лишь раздувала его сильней и в итоге споткнулась об одно из тел, рухнув на горящее хрустальное дерево. А в следующую секунду дёрнулась в агонии, замерла, и её затянуло во внезапно возникший водоворот портала.

На лесной поляне среди жуткого полыхающего сада, растущего из мёртвых детей, остался я один. Но после бегства Натальи у меня больше не было причин держаться, и, стоило ослабить контроль, беспамятство накрыло тёмной волной первозданной тьмы, а земля прыгнула мне навстречу.