Метро 2033. Из глубин - Руслан Мельников

Стас снова пытался разобраться с управлением. Получилось плохо, но кое-что все-таки получилось. После манипуляций с кнопками — большей частью наугад, по наитию, «крот» изменил направление движения. Увенчанный буром нос машины ушел вниз, причем так резко, что Стас повис на страховочных ремнях. Что ж, пускай. Стаса это устраивало. Больше он на пульте ничего не трогал.

Машина вбуривалась все дальше и дальше, «крот» уходил все ниже и ниже, и они вместе с орущим Гришко все глубже и глубже погружались в земные недра.

Дальше, ниже, глубже…

— Ты что, Стас?! — полковник снова воспользовался внутренней связью. Удивительно, как он смог дотянуться до коммутатора при таком крене. — Куда ты?!

Дальше, ниже, глубже…

— Остановись! Прекрати это!

Стас усмехнулся. Даже если бы он и мог, даже если бы он и умел управлять субтерриной, останавливаться все равно бы не стал.

«Крот» шел в свое последнее подземное пике, и пусть себе идет. А Колдун, помнится, говорил, что ад тоже прет наверх. Значит — поднимается им навстречу. «Повышенный уровень ада», — пришла в голову дурацкая формулировка.

В общем, слишком долго спускаться не придется. Рано или поздно полковник Гришко окажется там, где ему самое место. Ну а он, Стас… Он будет проводником полковника на этом пути. Хароном. Тютей.

Гришко добрался до запертого отсека управления. Он словно съехал с катушек. Полковник колотил по металлу пистолетной рукоятью и разбивал в кровь кулаки, как будто это могло что-нибудь изменить. Он даже стрелял по двери. Высадил всю обойму, чудом не попав под рикошет.

«Ну, и дурак», — отстраненно подумал Стас. Лучше бы Гришко просто застрелился.

* * *

«Крот» уходил в нижний мир, где нет места живым. И плевать! Наверху Гришко тоже не даст жизни.

Болела простреленная рука, из раны сочилась кровь. Сознание с трудом цеплялось за реальность.

Время мешалось с пробуренными пластами и терялось где-то в перемолотой породе. Гришко умолял, уговаривал, убеждал, угрожал, но его лживые слова растворялись в хрипах динамиков и теряли смысл, не доходя до сознания Стаса.

Перед глазами дергались и прыгали какие-то стрелки, плясали цифры на циферблатах. Кажется, навигационные приборы снова взбесились. За компанию с полковником. Впрочем, Стас все равно ничего не понимал в навигации. Да и не нужна она ему сейчас. И никогда уже не будет нужна. А то, что навигация отказывает снова… Не есть ли это верный признак того, что адские глубины уже близко?

Они оказались ближе, чем предполагал Стас.

Стрелки и цифры на панели управления могли обманывать и вводить в заблуждение, но то, что видел, слышал и чувствовал Стас, не могло. Его особые зрение, слух и чувства, слившиеся с машиной и распространившиеся за ее пределы, как всегда, открывали суть, скрытую от других.

«Так быстро»? — Стас даже ощутил некоторое разочарование.

За обшивкой уже слышались знакомые звуки — стоны, крики, завывания. Там, снаружи, метались чьи-то размытые бестелесные тени. И непонятно было, где кончается одна тень и начинается другая. Растрепанным бесплотным клубком они катались вокруг машины, вторгшейся в их обиталище, и старались отпугнуть, вытолкнуть. Старались, но не могли.

Для этих теней, казалось, вообще не существовало той твердой породы, сквозь которую пробивалась субтеррина. В какой-то момент Стасу почудилось, что и для «крота» ее больше не существует. Создавалось такое впечатление, будто «крот» бурился сквозь плотную пустоту и мрак. И даже больше — будто сам «крот» становится тенью, пустотой и мраком.

Снизу пахнуло жаром. Резко подскочившую температуру Стас тоже ощутил особым чувством — не кожей, а обшивкой «крота», с которым стал единым целым. Он ощутил ее буром, шнеком, титановыми боками…

Где-то внизу, сквозь трещины и расколы в… в породе? во мраке? в пустоте? уже виднелись зловещие кроваво-алые отблески.

В прошлый раз, в самом начале их путешествия, «крот» бежал от этого подземного огня. Теперь — наоборот, пробивался к нему.

Крики и стоны грешников теперь звучали громче. Они звучали теперь так, будто несчастные обитатели адских глубин стоят рядом и кричат в самое ухо. А вместе с грешниками выли, визжали, рычали и захлебывались в истошном лае обеспокоенные хранители ада. Стремительные, слитые с мраком и такие близкие адские стражи уже начали грызть и царапать обшивку «крота». Чтобы слышать все это, не нужно было обладать особым слухом.

За запертой дверью орал от ужаса Гришко. Орал, потому что слышал.

Геенна гостеприимно распахивала им свои объятья, и оставалось спуститься еще немного, как вдруг… когда вдруг…

Натужный треск и скрежет металла Стас сначала воспринял как хруст собственных костей — настолько прочным оказалось его единение с подземлодкой. Титановая обшивка рвалась, как бумага. Внутренняя начинка рассыпалась, как бусины с лопнувшей нити.

«Боевой крот» не выдержал близости с адом. Может быть, испытания, выпавшие на долю старой машины, превысили предел ее прочности и доконали «крота». Может, точкой разлома стало слабое звено — открытый наружный люк. Может, лодку сгубило неумелое управление Стаса. Может, субтеррину разорвали беснующиеся стражи подземного царства.

А может, ад просто брал одну душу, но еще не готов был забрать другую.

Задняя часть «Боевого крота» отвалилась. Вся корма, вместе с домкратами-толкачами, которые — Стас отчетливо видел это особым зрением — еще дергались в своей механической агонии.

Машину будто раскромсал на два неравных куска огромный тупой нож. Линия разлома прошла за запертой дверью отсека управления. Крики Гришко оборвались. Хотя, возможно, они просто смешались с хором других голосов снаружи и растворились в нем.

Еще истошно хрипел динамик неотключенной внутренней связи. Но уже вырубился бур. И шнек тоже больше не работал.

Переднюю часть машины развернуло и приподняло носом кверху. Она остановилась, словно вплавленная в раскаленную породу-пустоту-мрак перед створками адских врат.

Задняя часть «крота» опускалась вниз вместе с проседающими пластами. Будто чьи-то невидимые руки подгребали к себе добычу.

В какое-то мгновение Стасу показалось, что он все-таки услышал последний вопль Гришко, прорвавшийся сквозь чудовищную какофонию. В этом диком захлебывающемся крике полковника не оставалось уже ничего человеческого. А потом…

Потом отсекло все звуки. Сразу и вдруг. И ничего не стало.

Вернее, снаружи стало тихо, темно, неподвижно, мертво и твердо. И даже жарко уже не было.

Ад захлопнул свою пасть. «Меня не принимают даже туда, — пронеслось в голове Стаса. — Места закончились».

Значит, подыхать придется на пороге ада.

Панель управления прощально мигнула гаснущими диодами, но Стас не нуждался в свете. Он сидел в кресле Гришко, прикрыв глаза. Безумно захотелось отключиться, как обесточенная лампочка на пульте.