Мифология. Бессмертные истории о богах и героях - Эдит Гамильтон

Кентавр Хирон, в отличие от остальных своих соплеменников, не был свирепым и диким, а напротив, славился добротой и мудростью[344] настолько, что знаменитые герои отдавали ему своих юных сыновей на воспитание и обучение. Его учениками были Ахилл, великий врач Асклепий, искусный охотник Актеон и многие другие[345]. Хирон единственный из кентавров обладал бессмертием. Тем не менее он все-таки тоже распрощался с жизнью и отправился в подземное царство. Невольной косвенной причиной его гибели оказался Геракл. Придя навестить своего друга кентавра Фола, герой никак не мог утолить жажду и уговорил хозяина открыть сосуд с вином, принадлежавший всему племени. Почуяв дивный аромат вина, кентавры догадались обо всем и кинулись мстить посягнувшему на их сокровище, но одолеть Геракла им не удалось даже сообща. Геракл одержал верх, однако в пылу сражения случайно ранил отравленной стрелой Хирона, который вообще не принимал участия в схватке. Рана оказалась неизлечимой, и в конце концов Зевс позволил Хирону умереть, чтобы избавиться от вечной боли.

Имена этих мифологических персонажей упоминаются в «Илиаде»:

Тифон[347], супруг Эос (римской Авроры), богини утренней зари, был отцом ее сына — темнокожего эфиопского царя Мемнона, который, сражаясь за троянцев, погиб под Троей в поединке с Ахиллом. Судьба самого Тифона сложилась необычно. Эос вымолила у Зевса согласие даровать ее мужу бессмертие, но забыла попросить для него также и вечной молодости. Поэтому он старился, но не умирал. Одряхлевший Тифон, уже неспособный от немощи двинуть ни рукой, ни ногой, звал смерть, однако надежды на избавление были напрасны. Он был обречен жить вечно, под спудом все более разрушительной, безобразной старости. В конце концов богиня, сжалившись, уложила Тифона в отдельных покоях и оставила за закрытыми дверями. Оттуда доносилось непрерывное бессмысленное верещание — вместе с силами Тифона покинул и разум, от человека осталась лишь сморщенная оболочка.

По одному из преданий, Тифон усыхал и усыхал до тех пор, пока Эос с ее стремлением к естественному подобию вещей не превратила его в стрекочущего кузнечика.

Сыну Тифона и Эос, Мемнону, в египетских Фивах была воздвигнута огромная статуя. Говорят, когда ее касались первые лучи солнца, раздавался мелодичный звук, будто тронули струну арфы.

Этот человек, живший предположительно на рубеже VII–VI вв. до н. э., попал в мифологическую антологию лишь благодаря своему необыкновенно долгому сну. По преданию, еще мальчиком он отправился искать отбившуюся от стада овцу, прилег отдохнуть в пещере и заснул на пятьдесят семь лет. Пробудившись, Эпименид как ни в чем не бывало продолжил поиски, но обнаружил, что все вокруг выглядит совсем иначе. Позже по велению дельфийского оракула он совершил ритуальное очищение Афин от чумы[348]. Когда благодарные жители преподнесли ему богатое вознаграждение, Эпименид отказался от него и попросил лишь об одном: чтобы Афины поддерживали дружбу с его родным городом Кноссом на острове Крит.

Гомер упоминает его под именем Эрехтей. У Платона это два разных мифологических персонажа. Эрихтоний — сын Гефеста, воспитанный Афиной, наполовину человек, наполовину змей. Ларец с младенцем Эрихтонием Афина отдала на хранение трем дочерям Кекропа, строго-настрого запретив открывать, но они, разумеется, не удержались — и увидели внутри змееподобное существо. За ослушание Афина покарала девиц безумием. Они разбились насмерть, бросившись с акропольского холма. Эрихтоний же, когда вырос, стал царем Афин. Его внук Эрехтей[349] был отцом Кекропа II, Прокриды, Креусы и Орифии.

В скандинавских мифах изображается совершенно особенный, уникальный мир. Асгард, где обитают северные боги, не похож ни на какие другие доступные человеческому воображению чертоги небожителей. Там нет ни лучезарной радости, ни безмятежного покоя. Это суровое, мрачное место, проникнутое ожиданием неизбежной гибели. Боги знают, что рано или поздно будут повержены. Наступит день, когда они сойдутся в последней схватке со своими врагами и потерпят поражение. Восторжествует смерть. Асгард падет, оставив после себя одни руины. Борьба сил добра с силами зла заведомо проиграна. Тем не менее боги будут сражаться до конца.

То же самое, разумеется, относится и к человечеству. Если перед злом бессильны даже боги, то люди тем более. Герои и героини древних саг подвергаются суровым испытаниям. Они прекрасно понимают, что их не спасут ни мужество, ни стойкость, ни подвиги, и все равно не сдаются. Обреченные гибнут в борьбе. Доблестная смерть обеспечивает самым храбрым воинам место в Вальгалле, одном из чертогов Асгарда. Однако и там они должны помнить об уготованном им мрачном будущем, грядущем разгроме и неотвратимом конце. В последней битве между добром и злом герои выступят на стороне богов и разделят их горькую судьбу.

Таково мировоззрение, лежащее в основе скандинавских верований, — самое беспросветное из всех когда-либо рожденных человеческим разумом. Единственная опора для духа, единственная безусловная, абсолютная добродетель, на которую людям остается уповать, — героизм, и героизм этот проявляется в безнадежных, катастрофических ситуациях. Герой может показать все свое величие лишь в смерти. Сила добра не в торжествующей победе над злом, а в упорном сопротивлении злу там, где оно должно неминуемо одержать верх.