Двойной эскорт. Экзамен для героев - Алекс Орлов

Тем временем Браст почти бежал по аллее и едва сдерживался, чтобы не оглянуться. И зачем ему вздумалось смотреть на этих двоих? Чего он добивался? Чтобы теперь ему казалось, что они прочитали в нем все, до последней точки?

А какие у них глаза – просто ФС-ионизаторы! Кошмар!

Накануне к Брасту приходил куратор – невзрачный человечек, сидевший на месте заместителя главного бухгалтера. Помимо того что он что-то там считал, куратор иногда передавал Брасту устные приказания, звучавшие как предложения или пожелания, отказаться от выполнения которых было невозможно.

Обычно дело касалось какого-нибудь пустяка – перевести пациента с этажа на этаж, изменить регистрационную информацию, наврать что-нибудь начальнику полиции города. Но в этот раз Игнасио сразу понял, что готовится что-то особенное.

– У нас к вам будет немного необычная просьба, мистер Браст, – начал куратор. – В цэ-восемнадцатом живут двое пациентов, которые должны быть нейтрализованы.

– Что, простите? – спросил его Игнасио, вставая из-за стола, хотя уже понял смысл сказанного.

– Они мешают нашим с вами шефам, поэтому придется их – того…

И куратор «выстрелил» из пальца в занавешенное окно.

– Примерно так.

– Но зачем вы мне это говорите, мистер Абрамс? И почему бы вам не сделать это совсем незаметно, где-нибудь там, – Браст махнул в сторону, где располагался выезд из городка, – в каком-нибудь лесу?

Куратор вздохнул, одернул свой серый пиджак и посмотрел на Игнасио без видимой симпатии.

– Обстоятельства вынуждают нас действовать внутри восемнадцатого корпуса, в крайнем случае – на территории центра…

Видя, что лицо Браста краснеет, а сам он начинает задыхаться от негодования и ужаса, куратор поднял руки.

– Все понимаю, мистер Браст! Для «Августины» это большое испытания, но шефы все возместят, все до последней монетки. Вы на эти деньги сможете построить еще два корпуса.

Не в состоянии держаться на ногах, Браст сел и, немного успокоившись, спросил, как это будет выглядеть.

– Несколько человек в форме сотрудников «Августины» перехватят этих пациентов на их этаже или прямо в номере. Несколько бесшумных выстрелов, и все. Ночью тела вывезут, и неприятности останутся позади, а вместо них полтора миллиона кредитов от щедрых шефов, ну разве не чудесно?

– Но это ужасно – убивать людей там, где их должны лечить! – в последний раз возразил Браст.

– Ах, дорогой мой коллега! – Голос куратора стал теплее, он обошел стол и положил руку Брасту на плечо. – Иногда интересы службы вынуждают нас идти на некоторые компромиссы. Понимаете?

– Да, понимаю, но полтора миллиона мало. Я бы хотел попросить увеличить до трех, все-таки это, в некотором роде, осквернение…

– Я уполномочен поднять только до двух, – сказал куратор, садясь на стол.

– Два с половиной. – Игнасио нашел в себе силы торговаться.

– Ну… – Куратор вздохнул. – Хорошо, так и быть – под свою ответственность. Мало того, шефы еще оплатят возможные недоразумения.

– Какие недоразумения? – снова насторожился Игнасио.

– Если в зону огня попадут не совсем те люди. Вероятность, конечно, ничтожная, – куратор улыбнулся и щелкнул пальцами перед носом Браста, – но иногда такое случается.

– Но кто эти двое несчастных? – решился спросить владелец «Августины», но натолкнулся на посерьезневший взгляд куратора.

– А вот этого вам знать не нужно, потому что здоровье, оно одно, его беречь нужно.

Куратор спрыгнул со стола и, отойдя к двери, добавил:

– Всего хорошего, мистер Браст, завтра я к вам загляну.

Абрамс ушел, а подавленный Игнасио не находил себе места. Он переделал всю работу, вызвал для доклада нескольких сотрудников, но слушал их вполуха и невпопад, по два раза задавал одни и те же вопросы.

Ночью спал плохо, а утром, как и следовало ожидать, поднялся с постели сам не свой.

Супруга уговаривала его оставить все дела на заместителей и провести этот день в домашней обстановке, однако Браст был одержим новой идеей – увидеть этих двоих из цэ-восемнадцатого корпуса. Почему-то ему казалось важным заглянуть в глаза тем, кто еще не знает о своей участи и лениво помешивает ложечкой йогурт. Браст был уверен, что сумеет определить этих несчастных, ведь он хорошо разбирался в людях и мог уговорить втрое увеличить стоимость курса, манипулируя страхами и слабостями пациентов.

«Они будут смотреть в одну точку, чувствуя в это утро необыкновенную апатию. Они не будут ощущать вкуса еды, а на их лицах залягут глубокие тени», – рассуждал про себя Браст, спеша к завтраку в зал корпуса С-18.

Однако по мере приближение к корпусу решимость покидала владельца «Августины». В зале он и вовсе сомлел, его хватило лишь на то, чтобы помахать кому-то из завсегдатаев центра да спросить у оробевшего распорядителя, свежий ли йогурт. Какой идиотский вопрос, как может быть несвежим йогурт, который готовят каждое утро?

А потом была встреча с двумя другими пациентами, молодыми людьми с цепкими взглядами и страшными, всезнающими ухмылками. Неужели это были они – приговоренные? Но почему-то эти двое не показались Брасту подавленными и пребывающими в прострации, и залегающих теней на их лицах он тоже не заметил.

«Я все провалил! Я провалил задание!» – ругал себя владелец центра, хотя никакого задания не получал. Просто его известили, что ожидается бонус в три миллиона. Ему бы радоваться, так нет же, полез не в свое дело! А если теперь что-то сорвется, если что-то пойдет не так и шефы никого не ликвидируют? Полагалась ли в таком случае Брасту компенсация?

– Ах, какой я дурак, я все испортил! Я все испортил! – бормотал он, забегая в административный корпус.

– Доброе утро, господин Браст! – приветствовал его заместитель.

– Да пошел ты! – крикнул ему начальник и, не дожидаясь лифта, стал торопливо подниматься по лестнице.

Подойдя к операторской, Абрамс стучаться не стал и неожиданно открыл дверь, воспользовавшись магнитной картой.

Сидевшие рядом операторы покатились на стульях с колесиками в разные стороны, а на пол упал «ничейный» кроссворд.

– Что, уже перерыв? – язвительно спросил куратор. Операторы с подчеркнутым интересом приникли к дисплеям, словно никогда не видели графических характеристик каналов. Спорить с Абрамсом они боялись, однажды он ткнул пальцем в живот одному сменщику и тот заблевал угол огуречным салатом.

– Что говорят на объекте «Рио», Манфред? – спросил Абрамс, решив пока не обращать внимания на упавший кроссворд.

– Супруги беседуют о детях…

– Неконкретно.

– Обсуждают печатный труд о воспитании детей, кажется, это О’Лири.