Таинства кулинарии. Гастрономическое великолепие Античного мира - Алексис Сойер

Сосуды для вина: 1 – стеклянный сосуд с двумя ручками; 2 – стеклянный сосуд с тремя ручками; 3 – этрусский сосуд из терракоты с тремя ручками; 4 – большой сосуд из серебра для вина и воды. Когда его ставили на стол, для разливания жидкости в питьевые чаши использовали черпак; 5 – «пузатая» чаша для вина из Геркуланума

Буфет греков и римлян пережил гибель их прославленных цивилизаций. Мы встречаемся с ним в средневековые времена и даже в более современные. И тогда тоже богатые люди любили выставить напоказ свою посуду в очень открытом предмете мебели, который, будучи заполненным, получил название «буфет». Монстреле, описывая великолепие герцога Бургундии во время его пребывания в Париже, утверждает, что «в комнате особняка, где герцог трапезничал, стоял квадратный буфет, полки которого были заставлены очень богатой золотой и серебряной посудой».

Терракотовые чаши любопытной формы с орнаментами: 1 – чаша в виде гуся; 2 – чайник; 3 – с головой Юпитера

Монархи, которые стремились казаться необыкновенно щедрыми, предпочитали буфеты из металла. Их было три: серебряный, серебряный с позолотой и золотой. На банкете, который давал король Франции Карл V в честь своего дяди, императора Карла IV, каждый из трех буфетов был сделан из того же металла, что и драгоценная посуда, которая в нем находилась.

После рождения ребенка в комнате у дам, принимавших гостей, ставили сервант. В сервантах графинь и знатных женщин было по три полки, у жен младших сыновей баронетов – по две, у тех, что принадлежали к хорошим семьям, но не имели титула, полки могло не быть. Те, кто пользовался придворными почестями, ставили рядом с буфетом маленький столик, накрытый белой скатертью, который предназначался для гипокраса и пряных вин, что они предлагали визитерам, и пили из чаш, изготовленных из керамики, золота или серебра. Очень ценными были чаши и кубки из хрусталя. Карл Лысый подарил аббатству Сен-Дени чашу, которая якобы принадлежала Соломону. «Она была из чистого золота, с прекрасными изумрудами, гранатами и такой чудесной работы, что ни в одном королевстве мира никогда не встречалось ничего подобного».

Важные господа также не отказывали себе в сервантах из металла, которые в XVI веке нарекли «буфетами». Во время правления Генриха II Французского их называли при дворе crédence («сервант») от итальянского слова с тем же значением, которое, впрочем, полностью сохранилось.

Возможно, евреям было ничего не известно о трубах и дымоходах. Когда царь Иоаким сжег книгу, написанную Иеремией, «шел девятый месяц года, и он сидел в зимнем доме, а перед ним в очаге горел огонь».

Когда греки или римляне хотели обогреть обеденную залу, они прибегали к жаровням или бронзовым печкам размером со средний столик, опоры которых были сделаны в виде когтей льва. По краям же их мастерски украшали листвой из меди, бронзы и серебра. Дно представляло собой очень толстую железную решетку. Сверху и снизу кирпичная кладка препятствовала соприкосновению углей с верхней частью или попаданию их в щели.

Чаша Ганноверской династии Она является одним из прекраснейших произведений искусства, которые нам когда-либо доводилось видеть. На ней изображены мистерии и жертвоприношения в честь Цереры и Вакха. Эта драгоценная чаша высечена из цельного куска оникса. Представленная гравюра была опубликована и детально описана в 1682 г. Жаном Анри Эггелингом и в том же году отпечатана. Это чаша уникальной формы. У нее одна ручка, а с другой стороны – носик, берущий начало у дна. Ближе к верху он имеет изогнутую форму, чтобы разливать жидкость. Эггелинг считает, что этот сосуд из числа тех, что древние называли guttus (сосуд с длинным узким горлышком), поскольку жидкость вытекала по каплям. Сосуд разделен на три части двумя опоясывающими его золотыми полосами. На средней, самой большой, изображено много фигур. Третья уменьшается в направлении к основанию и также украшена фигурами, каждая из которых представляет таинства и жертвоприношения, связанные с Церерой и Вакхом.

Возможно, читателю станет интересно, как эта чаша оказалась во владении герцога Брауншвейгского. Она принадлежала герцогу Мантуи. Когда город был взят и разграблен в 1629 г., солдат, захвативший сосуд, предложил его Францу-Альберту, герцогу Нижней Саксонии, под командованием которого он служил. Тот дал ему в награду сотню дукатов. Властитель оставил чашу по завещанию принцессе Кристине-Маргарите Мекленбургской, своей жене, а та затем завещала своей сестре, принцессе Софии, герцогине Брауншвейгской. Та, в свою очередь, передала ее по завещанию своему сыну, Фердинанду-Альберту, герцогу Брауншвейгскому. Гранильщики драгоценных камней так высоко ценили чашу, что предлагали за нее от 60 до 90 тысяч империалов. В описи принцессы Софии она оценена в 150 тысяч империалов

Они также использовали два вида плит для обогрева столовых: одни были замаскированы в массивной стене, и из отверстий в апартаменты выводились маленькие трубы; другие, переносные и легкие, могли исчезнуть из виду, когда это считали целесообразным.

Язычники освещали обеденную залу факелами, изготовленными из древесины хвойных пород, или сальными свечами. У богатых были лампы, канделябры или великолепные люстры, свисавшие с потолка, и они даже познали роскошь иметь свечи из воска.

В Средние века монархи и знатные персоны устраивали посреди своих столовых фонтаны, из которых били струи вина, гипокраса и других спиртных напитков. Иногда из фонтанов струилась розовая вода или разные душистые жидкости, чтобы по банкетному залу распространялось их благоухание.

Виллем Рубрук обнаружил в Тартарии парижского ювелира по имени Гильом Буше, который оказался под властью хана и изготовил для него один из таких чудесных фонтанов.

Муниципальные власти переняли обычай устраивать подобные фонтаны. При въезде Карла VII в Париж на улице Сен-Дени видели, «как из одной трубы хлестало молоко, из другой – багряное вино, из третьей – белое, из четвертой – чистая вода, а вокруг фонтана стояли люди с серебряными чашами, из которых давали напиться прохожим».

В XVII веке такие фонтаны все еще использовали на трапезах.

Атеней утверждает: притязают на то, что во времена Гомера у каждого гостя был собственный стол, на котором ему подавали говяжье седло, целую козу или овцу. Таков был обычай среди героев и всех мужей знатного происхождения, вкусы которых отличались относительной аристократичностью. Простые горожане той воинственной эпохи и вилланы съедали обед без церемоний и формальностей, сидя на траве, служившей им ложем.