Станция «Эвердил» - Александр Каменев

– Всенепременно, – очень серьезно заявила девчонка, поудобнее перехватывая импульсник двумя руками, слегка упираясь ногами в пол для более удобного положения.

Мне на это осталось лишь мысленно хмыкнуть. Сильна, ничего не скажешь. И ведь по глазам видно, что пальнет. Не моргнув глазом и без всяких сомнений.

– Но желательно все-таки не доводить до крайности, – решил сказать я. – Жизнеобеспечение не протянет долго без его помощи. Так что вы тут поосторожнее.

Еще раз напоследок оглядев разгромленную комнату, я кивком указал Джессике Батлер в сторону выхода и направился по коридору.

Туристический лайнер «Сады Фиары». Средняя палуба центральных отсеков

Сложив мобильный компьютерный терминал одного из убитых наемных спецов в виде планшета, на дисплей которого выводилась загруженная заранее карта-схема корабля, я, ориентируясь по ней, двигался вместе с длинноногой рыжей симпатяжкой по петляющим коридорам и переходам.

Все это время из головы никак не хотели выходить мысли о неожиданном заявлении пленника.

Могла ли «Армакорп» заказать уничтожение туристического лайнера?

Теоретически – конечно. Возможностей, как финансовых, так и других – у корпорации хватало с избытком. Но вот с мотивом начинались проблемы.

Зачем устраивать нечто подобное? Лично мне на ум не приходило ничего путного. Риск возможных последствий перевешивал любую мало-мальскую выгоду от такого большого теракта.

В самом деле, ну не с какой-нибудь же банальной страховкой все это связано. Очень мелко для крупных игроков, имеющих власть во многих звездных системах.

Или хотели убрать какую-то конкретно личность, в данный момент находящуюся на борту «Садов»? А убийство замаскировать под атаку революционеров?

Тоже звучало слишком фантастически. Люди из высшего общества, выступающие в качестве пушечного мяса, да еще в настолько большом количестве – полный бред. Тут такой переполох начнется, что виновных обязательно выявят и в конце концов непременно доберутся до конечных заказчиков. Слишком много влиятельных семей потеряет родственников, чтобы спускать дело на тормозах.

Значит, оставался лишь один вариант…

– Сюда, здесь можно пройти сквозь концертный зал, мы всегда так сокращали дорогу, – внезапно сказала грэса Батлер, указывая рукой в двойную дверь справа.

Я остановился, сверился с компом и согласно кивнул. И впрямь можно выиграть пару минут, чем переться по уходящему вдаль коридору.

Шикарная дверь из натуральной древесины впустила нас в не менее роскошный зал-фойе.

Везде блестело, сверкало и светилось. Как ни странно, лампы продолжали работать на полную силу, заливая пространство ярким светом солнечного дня.

Воздев глаза к невероятной люстре, как будто плывущей по воздуху, я причмокнул от удивления. У богачей свои причуды. Кажется, эту штуку держал наверху настоящий миниатюрный антиграв.

Нехило они тут потратились на обстановку, нехило. Может, двадцатка лямов не слишком уж и большая сумма для выкупа? Надо подумать.

– Вон та дверь ведет в сам зал, пройдя через него, попадем за кулисы, а оттуда через вход для артистов выйдем к правому борту, – пояснила девушка. – Синтия две недели крутила с одним из оперных певцов, пока у него не истек контракт и он не сошел с корабля.

– Полезные сведения, – сказал я, но все же направился в указанном направлении.

Карта с планшета тоже отображала возможность сократить дорогу до лестницы, ведущей на нижние палубы технических отсеков. Рисковать пользоваться лифтами не хотелось ввиду более чем вероятного ошибочного функционирования механизмов. Что-то подсказывало, что войти туда будет намного проще, чем потом выйти. Не говоря уже о том, чтобы добраться куда надо.

Многочисленные ряды кресел, ковровое покрытие, орнаменты украшений, стилизованных под камень, бордовые портьеры и высокий потолок – концертный зал в принципе не слишком отличался от тех, что использовали на Земле.

Разве что размах тут присутствовал побольше, и сразу пять люстр, как и их подружка в фойе, беспрепятственно парили вверху, перемещаясь на высоте десятка метров.

Это впечатляло. Да так сильно, что я на пару секунд застыл, разглядывая поразительные творения, мало похожие на предметы, созданные для простого освещения. Их можно было скорее назвать произведениями искусства. Драгоценные камни, скрепленные невидимыми силовыми полями, казалось, испускали свет из недр, крутясь вправо и влево, пуская солнечные зайчики во все стороны.

Уже привычное покалывание в районе шеи вынудило отвлечься от разглядывания местных достопримечательностей. Не колеблясь ни секунды, отдавшись на волю инстинктам, я обхватил Джессику и бросился на пол, прямо между рядами кресел.

Мгновение спустя место, где мы стояли, прочертили переливающиеся фиолетовым и синим энергетические заряды.

– Черт!

Мой выкрик относился уже ко второй очереди, пущенной непосредственно над нашими головами.

А затем сразу несколько импульсов врезались в кресла, за которыми мы спрятались. К моему изумлению, высокотемпературные искрящиеся шарики плазмы не прошли насквозь, а бессильно растворились в высоких спинках претенционной формы.

Постучав по ближайшему, я убедился, что под обивочной тканью находился какой-то твердый материал.

– Они туда что, керратитовые пластины положили? – негромко проворчал я, осторожно выглядывая в просвет между подлокотниками.

Пятеро в уже знакомых серых комбезах с надетыми поверх черными брониками стояли на высокой сцене, напряженно вглядываясь в раскинувшийся перед ними зрительный зал.

– Хорошо выстроились, – негромко прошептал я.

Пиктограмма режима сверхскорости окрасилась в приятный сапфировый цвет. Время остановило бег, воздух сгустился, а окружающий мир замер.

В высоком прыжке я вскочил на спинки кресел и понесся вперед, стреляя прямо на ходу в противников.

Выстрел, выстрел, выстрел.

Теперь уже мои оружейные импульсы полетели во врагов.

Но темп стрельбы из трофейного короткоствольного автомата многократно проигрывал стрелковому комплексу «Марк-7», с массой наворотов, включая конденсатор охлаждения и разгонный блок на ствол для кратного увеличения скорострельности. Поэтому последние выстрелы у меня получилось почти что догнать.

Толчок от спинки кресла на первом ряду, длинный прыжок на сцену и стремительный удар последнему живому боевику коленом в голову.

Хруст черепной коробки. Падение мертвого тела и тишина.

Извернувшись, я ловко приземлился на обе ноги.

И почти сразу же опять россыпь стеклянных иголок в районе затылка.

Действие «Стремительной грации» закончилось, реальность вновь ожила.