Черный колдун - Сергей Шведов

— Какие вести приходят из Бурга? — владетель Ульвинский первым приступил к серьезному разговору.

Достойный Санлукар говорил долго и обстоятельно. Гости слушали его с большим вниманием. Ульвинский то и дело крякал с досады, а с губ горданца не сходила презрительная усмешка — варвары, что с них взять. Однако рассказ о Черном колдуне его заинтересовал:

— Я слышал, что почтенный Ахай водил за собой до полусотни пешек?

— Это правда, — кивнул головой Санлукар. — Я имел несчастье принимать его однажды в стенах крепости. В то время он служил Храму.

— А сколько кукловодов привел нам ты, достойный Атталид? — спросил Хоремон. — Я видел пешек во дворе, надо полагать, это и есть обещанная посвященным Халукаром помощь?

— Да. Пять кукловодов и пятьдесят пешек, — пренебрежительно махнул рукой Атталид, — но кукловоды всего лишь суранцы.

Хоремон побагровел от обиды.

— Я думаю, нам следует пригласить кукловодов к столу, — проговорил он срывающимся голосом, — негоже Мечам Храма ужинать со слугами.

— Мы здесь только гости, — пожал плечами горданец. Хоремон поднялся и поспешно покинул зал. Атталид презрительно улыбался ему вслед, потягивая запрещенное Великим вино, впрочем, на подобные нарушения в Храме в последнее время смотрели сквозь пальцы.

Со двора донесся шум и даже, кажется, звон мечей. Санлукар насторожился и вопросительно посмотрел на горданца:

— Надеюсь, наши люди не передерутся между собой?

— Пешки у нас смирные, — усмехнулся Атталид, — а люди владетеля Фрэя слишком устали. Разве что кому-нибудь приглянулась одна из твоих служанок, достойный Санлукар, и это вокруг ее юбки поднялся такой шум.

Фрэй засмеялся, но смех его показался коменданту неестественным, и он вскинул на владетеля удивленные глаза. Ульвинский побелел и отшатнулся. Теперь у Санлукара уже не было сомнений: во дворе крепости действительно что-то происходило, крики слышались уже под самыми окнами.

— Видимо, смазливых служанок на всех не хватило, — горданец вдруг обнажил кинжал и приставил его к горлу Санлукара, — твой недосмотр, жрец.

— Что все это значит? — Старый комендант скосил глаза на владетеля.

Фрэй не спеша осушил наполненный до краев кубок. Глаза его смотрели мимо вопрошающего жреца, словно пытались прочесть ответ на противоположной стене зала.

— Мы проиграли, Санлукар, и надо платить, — сказал он наконец глухо.

— Предатель!

Горданец Атталид холодно улыбнулся Санлукару:

— Скажи своим людям, чтобы бросали оружие.

— В этом уже нет необходимости, — прозвучал от порога спокойный голос.

С первой встречи достойный Санлукар возненавидел этого человека, хотя тогда он был всего лишь наглым мальчишкой. Но у достойного Ахая уже в ту пору были задатки, многое обещающие в будущем. В отличие от посвященных жрецов старый служака не доверял буйному молодцу и оказался прав в своих неутешительных прогнозах. Взгляды старых знакомых скрестились, словно отточенные мечи в смертельном поединке. Это продолжалось долго, целую вечность. Санлукар дышал тяжело, пот градом катился по его посеревшему лицу. Благородный Фрэй отвернулся. Ему не достало сил смотреть, как теряет человеческий облик старый испытанный воин, которого он уважал. Сам Ульвинский испытания не выдержал, сломался сразу, и единственным оправданием ему служило то, что в ту минуту он спасал не столько свою жизнь, сколько жизнь близких людей.

— Нам следует кое-что обсудить, владетель Фрэй. Ульвинский обернулся. Санлукар был уже мертв. Фрэю с большим трудом удалось оторвать глаза от почерневшего лица старого жреца и перевести их на капитана меченых.

— Уберите эту падаль. — Бес брезгливо толкнул ногой обмякшее тело старика. Пешки, повинуясь его взгляду, подхватили мертвого коменданта и волоком потащили по полу. Седая голова Санлукара безжизненно болталась из стороны в сторону.

— Мы решили прервать твое путешествие, благородный владетель. — Бес присел к столу в неостывшее еще кресло достойного Санлукара. — Но твоя старшая дочь поедет в Бург, и не одна.

— Зачем? — встревоженно спросил Фрэй.

— Эвелина Ульвинская и ее жених ярл Хаарский, сын благородного Ульфа, повезут письмо раненного в стычке со степняками Фрэя Ульвинского королю Гарольду. Как, кстати, зовут щенка Ульфа?

— Ивар.

— Достойный жрец Атталид будет сопровождать Ивара и Эвелину. — Бес резко повернулся к молодому горданцу: — Смотри, Волк, короля провести будет труднее, чем дурака Санлукара.

— Рекин Лаудсвильский видел Ивара четыре года тому назад, — предостерег Фрэй.

— Ох уж этот Рекин, — усмехнулся Бес, — не сидится ему на месте. Впрочем, четыре года срок вполне достаточный, чтобы мальчишка подрос и изменился. Позовите Тора.

Владетель Ульвинский едва не вскрикнул от изумления. Ибо вошедший меченый был похож на Ивара, но еще более разительным было его сходство с самим ярлом Хаарским. Рослый и широкоплечий, с густыми светлыми волосами — вылитый Ульф в молодые годы. Вот только глаза у него были другими: веселыми и зелеными, как весенняя молодая трава. Тор вошел не один, следом скользнул уже знакомый Фрэю мальчишка, пленивший его в проклятом лесу.

— Я тоже поеду, капитан?

— Нет, ты останешься здесь, Оттар. — Голос Черного колдуна прозвучал неожиданно мягко. — Каждому свое.

— Не огорчайся, Оттар, — веселый Тор хлопнул белоголового мальчишку по плечу, — одну девчонку мы оставляем для тебя.

Смуглый Волк засмеялся неожиданно громко и заразительно, даже Бес усмехнулся. Оттар же покраснел до корней волос и обиженно надул губы. В эту минуту он удивительно был похож на королеву Сигрид.

— Я поговорю с дочерью, — сказал Фрэй. Он не собирался отговаривать Черного колдуна. Если есть возможность спасти хотя бы Эвелину, то ею надо воспользоваться. Фрэй согласился бы отправить обеих дочерей, но почтенный Ахай слишком умен, чтобы так рисковать — пока дочь здесь, он держит своего пленника за горло железной рукой.

— Что ж, — сказал Бес почти добродушно, — счастливой дороги, женихи.

Молодые люди засмеялись. Фрэю их смех показался зловещим предзнаменованием страшных событий, которые свершатся и против воли Черного колдуна, и против воли короля Гарольда.

Эвелина вздрогнула и поежилась от холода — осень уже вступила в свои права. Холодный ветер проникал в щели дорожной кареты, и даже теплый плащ не спасал девушку. Пожалуй, лучше бы было поехать в седле, как и предлагал ей неотесанный мужлан, пытавшийся играть роль Ивара Хаарского. Боже мой, где он рос, этот человек! Эвелина поморщилась, вспоминая ужин в Ожском замке. Даже простоватый Ингольф Заадамский был ошарашен. И второй но лучше. Горданец! Обоих самозванцев распознали бы после первого же ужина в Хянджу. Конечно, благородного Ингольфа обмануть нетрудно, он совсем одичал на границе, Но Бург, это не Ожский замок. Эвелина не забыла еще блестящего владетеля Рекина Лаудсвильского, который приезжал в Хянджу четыре года назад и много рассказывал о дворе короля Гарольда, о блестящем принце Рагнвальде, о пышных празднествах, об охоте в Расвальгском бору. Как она мечтала увидеть все это своими глазами — ее даже дальняя дорога не пугала. Кто же знал, что все обернется так трагично. Жизнь матери, отца и Астрид зависит теперь от Эвелины, от ее ловкости и изворотливости, от ее способности облагородить двух негодяев, скачущих сейчас во всю прыть впереди кареты.