Эликсир князя Собакина - Ольга Лукас

Савицкий рассказал Косте историю воздушного перелета, окончившуюся посадкой во дворе тяповского холдинга. Живой вставлял красочные детали, а после того, как руководитель экспедиции умолк, стал перечислять все случаи, когда Вера вела себя не совсем так, как, по его, Живого, мнению, должна вести себя французская княжна.

— Короче, я подозревал ее с самого первого дня, — заключил он.

— Кого-кого ты подозревал с первого дня? — спросил Бабст, поднимаясь из-за стола. — Веру ты подозревал? А в грызло ты не хочешь?!

Живой тоже вскочил, схватил рыбный нож и изготовился к обороне.

— Костя! Паша! Подождите! Сядьте оба!

Бабста удалось успокоить нескоро. Только приняв двести граммов, он сел в кресло и дал согласие на переговоры:

— Ладно. Давайте разбираться.

— Вот именно, давайте разберемся спокойно, — обрадовался Савицкий. — Паша, если ты ее давно подозревал, то почему ты ни разу нам ничего не сказал?

— А кто бы мне поверил? — пожал плечами Живой. — Любящий брат и еще более любящий академик? Ты только посмотри на него. Он же весь красный, как Тяпка! Если бы я что-то вякнул, меня бы самого выставили из проекта. Вот оно мне надо... Ну, я намекал вам, про миледи говорил... Но при этом ждал, пока она себя выдаст. Вот — привезла сюда, значит, выдала. А лезть против Тяпова — дурных нет. Он человек серьезный, я-то знаю. Даже за черный пиар платит белыми.

— Ты и таким не брезгуешь?

— Шеф, я тебя умоляю. Помнишь лимонад с запахом детской неожиданности?

— Очень было неумно с твоей стороны.

— Я-то что, я бы посмешнее чего придумал. Это Иван Ильич изволил пошутить и велел растиражировать свою шутку по всему Интернету.

— Зачем же ты ко мне приходил, предлагал заплатить, чтобы этой шутки не было? А если бы я заплатил?

— Был бы заказ, а там бы я что-нибудь придумал. Одной рукой был бы за Тяпова, другой — за тебя. Получился бы знатный холивар.

— Шизофреник, — констатировал Бабст.

— А кто это нам говорит? Доктор Фрейд? А ты вообще помнишь, что ты в вертолете вытворял? Оп курый, да?

— Очень плодотворная дискуссия! — прервал их Савицкий. — Значит, так. Подведем итоги. Нам нужно установить, какие у Веры отношения с этим группенфюрером. И я вот что предлагаю: давайте позовем сюда Веру и попросим ее рассказать все начистоту.

— Давайте! — немедленно откликнулся Живой.

Бабст ответил не сразу.

— Ну... давай позовем, — сказал он после паузы. — Только... не дай бог кто-нибудь из вас ее обидит.

Петр Алексеевич подошел к двери и повернул ручку.

Дверь не шелохнулась.

Он нажал на нее плечом. Тот же эффект.

Паша подбежал и постучал в дверь ногой. Никто не откликнулся.

Почетные гости Ивана Ильича Тяпова, не сговариваясь, обернулись и посмотрели на окна. Петр Алексеевич подошел к ним и отдернул занавески.

К окнам были приварены крепкие решетки.

— Все ясно, — сказал Савицкий. — Апартаменты, значит, тюремного типа.

Бабст, не говоря ни слова, кинулся к своему рюкзаку. Он быстро обшарил клапан, а потом вывернул все содержимое на ковер.

Порывшись в вещах, Костя грузно опустился на пол и бессильно уронил руки.

— Украли! — глухо сказал он.

После изгнания ненемцев за ворота Тяповской мануфактуры Маша Голубкова не находила себе места. Сидя в предоставленном ей шефом роскошном «апартаменте», она приводила себя в порядок, но мысли ее все время возвращались к подлому поступку Ивана Ильича.

«А зачем я, собственно, на него работаю? — думала Маша. — Чтобы денег срубить? Нет. Чтоб жилось интересно? Ну да. А где мне было интереснее — полгода на подхвате у Усова или две недели с ребятами в экспедиции? Все, экспедиция кончилась. И испытательный срок тоже. Завтра стану офицером! Форма, кстати, мне офигенно идет, а черная с серебряными петлицами — это вообще будет мега-сексуально. Солдаты, ко мне! Всем восхищаться и глотать слюни три часа. Наверное, дадут неделю отпуска. Сначала пройдусь под окнами у этого придурка Двурожкина, чтоб знал, от чего отказался. Потом — в караоке и три раза подряд спою “Bad Romance”. Потом сниму квартиру на Чистых прудах. Или лучше с видом на Кремль?..»

Она зевнула и стала думать дальше:

«Интересно, а ненемцы наши как там? До Кремля дошли или в обезьяннике уже сидят? Бедные, вот они с нами попали — еще неизвестно, где хуже, в рабстве у Лиходумова или в Москве без регистрации. У них, небось, вообще никаких документов, они же дикие совсем. И Костя завтра узнает, что у него аппарат украли... Стыдно как-то перед ним. И Петя... Породистый мужик, высокий, задница спортивная... Жаль, что женат. Может, возьмет его Ильич к нам работать? А тут такая я с петлицами. И Костю хорошо бы взять, что он там у себя в музее получает?.. Жалко их всех... Вот кого точно не жалко, так это Живого, урода наглого. Хоть бы он что-нибудь ляпнул при шефе, чтоб его наши парни отлупили. Так ведь ляпнет и отлупят, а ему только на пользу. Напишет в своем ЖЖ, как его лично Иван Ильич Тяпов по мордасам хлестал, тут к нему сразу тыща френдов набежит и работу узника совести предложат».

Мысли текли медленно — сказывалась дневная усталость. Они цеплялись одна за другую, путались и постепенно перерастали в кинематографические видения.

Легкой походкой, помахивая хвостом и перепрыгивая с поганки на поганку, Мурка-терминатор пробирается сквозь заросли Пандоры.

Вдруг из-под гигантского синего груздя раздается слабый стон. Мурка спрыгивает на землю и наклоняется. Там лежит вражеский солдат с обвисшими дредами. У него перебиты все конечности.

- Спаси меня, Мурка-терминатор! - жалобно взывает он. - Я тебе пригожусь!

- Ха-ха-ха! - смеется жестокая охотница. - А вот я сейчас сниму с тебя кислородную маску и швырну твое жалкое тело со скалы хищным драконам!

Внезапно сзади раздается дикий рев. Мурка оборачивается и видит огромного тупорылого носорога с красной мордой.

— Москва всех примет! - ревет носорог. - К Ильичу давай! Срочно!

Мурка очнулась. В дверь стучали.

— Маша! Заснула ты там, что ли? — услышала она голос Усова. — Срочно к Ильичу! Пять минут у тебя!

— Сейчас буду!

Быстро натянув на себя черную форму и припудрив нос, агент Голубкова поспешила к боссу.

Иван Ильич сидел за своим столом, а в углу кабинета возился неизвестный Маше бородач в белом халате. Он что-то переливал из пробирки в пробирку и недовольно хмурился. Там же, на специально принесенном лабораторном столике, тикал менделеевский аппарат. Подставленная под кран мензурка была уже наполовину полна.