Михаил Задорнов - Михаил Николаевич Задорнов

остались им должны. Образование и культура стали предметом импорта, как цыплячьи ножки и «Стиморол». Армия, мышцы государства, превратилась в кожу и кости. Космос утопили в Тихом океане. Гордость советской космической науки и техники — «Буран» — приспособили под ресторан. Наконец, экономика была приведена в состояние гармонии с речью премьера, который говорил правду только тогда, когда не понимал, что говорил.

Поэтому старая власть так спокойно и уступила место новой. Она понимала, что уступает место на капитанском мостике «Титаника», из-под которого уже показалась верхушка айсберга.

Это ли не есть нарушение обмена веществ? В нем и причина Чечни, и всех остальных катастроф. И если это не понять, то главная катастрофа еще впереди.

НЕДАРОМ РОССИЯ СВОИМИ КОНТУРАМИ НАПОМИНАЕТ ПОДВОДНУЮ ЛОДКУ!

И не надо Скулить, за что Чечня на нас свалилась. Чечня — это наше проклятие, нажитое нами изнутри. Это болезнь-друг. Если б не было Чечни, мы бы не знали, насколько мы больны.

* * *

После беды с «Курском», пожара на Останкинской башне и взрыва на Пушкинской, терактов в Чечне во многих городах служили молебны, чтобы Господь Бог наконец пожалел Россию. Каждый снова почувствовал себя абсолютно беззащитным, а я смотрел на молебны и думал: неужели мы ни на что больше не способны, кроме как молить Бога о том, чтобы он защитил Россию от напастей? Лично мне порой кажется, что Господь посылает нам все эти тяжкие испытания одно за другим, потому что все еще надеется на нас. Он рассчитывает на Россию, как на свою помощницу в тех будущих встрясках, о которых только ему одному заведомо известно. Он-то понимает, что сможет вернуть себе Запад, только если разместит на долларе свою фотографию. А в России есть еще, как сказал Солженицын, «спасительные задатки». Поэтому Господь и трясет ее. И говорит: «Ну, встряхнись же! Илья Муромец, слезь, наконец, с печи. Разуй глаза — неужели тебе еще один Наполеон нужен, чтобы вспомнить, что достоинство важнее инвестиций?»

И, как ни странно, похоже, что Всевьппнему сегодня кое-что уже удается. Во всяком случае, первая переоценка у тех, кто в эту «гражданскую» выжил, уже началась. Недаром Запад о России больше ничего хорошего не говорит — первый и вернейший признак оживления нашего достоинства. Есть и другие признаки выхода из комы.

Снова зрители потянулись в театры, в кино. Появились отечественные кинофильмы без мата. В прокатах уже чаще спрашивают их, а не западные боевики. В книжных магазинах толкучка, как в электричке в час пик. Еще не сложилась новая литература, но уже бывшие бандиты настолько зарылись в бизнес, что начали заниматься книгоизданием. Проститутки стайками потянулись из развитых стран обратно на родину. Заработок на родине больше, клиенты душевнее. То ли краб какой-то выпустил Россию из своей клешни, то ли кто-то сверху начал поливать ее живой водой.

Власть делает первые попытки защитить русскоязычное население в бывших республиках. Воровство становится более упорядоченным. Похоже, новая власть пытается привести экономику к «евростандарту» воровства, трезво представляя себе, что если воровство прекратить полностью, то российское государство развалится. Как писал поэт Евтушенко, если «казнить всех малых и больших воров, Россия станет как пустыня Гоби».

Словом, есть положительные симптомы, доказывающие, что больной стал легче дышать. Недаром недовольны журналисты и та часть так называемой элитной тусовки, которая всегда передвигается в направлении, где бесплатно кормят.

Наконец, все, кто при старой власти воровал прямо из казны, убеждают нас, что становится еще хуже. Это значит — точно становится лучше.

Но самый главный признак сегодняшнего отрезвления — то, что народ даже вспоминать не хочет о первом российском президенте, которого сам выбирал два раза. Он словно мечтает выкинуть его навсегда из памяти вместе с его временем, забыть все, что произошло за эти годы. Как будто народу стыдно, что он сам его выбирал.

Хотя я считаю — это несправедливо. Надо отдать должное бывшему Президенту России. Благодаря гремучей смеси его ошибок и заходов не туда нам всего десять лет понадобилось, чтобы понять, что дружба с Западом для нас западня, а демократия — это власть денег, выбранная на деньги ради денег, и что пора наконец начинать лечиться и налаживать общий обмен веществ. А для этого прежде всего необходимо покончить с кавказским недугом. А как? Ему же более двухсот лет.

ЧЕЧНЯ — ЭТО АНТИКВАРНЫЕ ГРАБЛИ РОССИИ.

Медики хорошо знают, что покончить с хроникой всегда сложней, чем с острым заболеванием. Туг особенно важно внимательно присмотреться к истории болезни, что мне и посоветовала в свое время сделать моя мама.

* * *

Должен сказать: первое, что приходит на ум, — в этой более чем двухсотлетней войне никогда не было победителей. Ведь дружно Россия и Чечня жили только до конца XVIII века, потому что ничего друг о друге толком не знали. У чеченцев не преподавали в школах географию, поскольку у них не было школ. У русских же где-нибудь в Петербурге или в Москве спрашивать о чеченцах в то время было так же бессмысленно, как нынче у американцев про нивхов и коряков.

Да и слово «чеченцы» к тому времени только что закрепилось за горским племенем «нахчо» по названию их аула Чечен. Несмотря на то что когда-то в этих местах расположилось древнее, достаточно цивилизованное царство Аланья, племя «нахчо» сумело сохранить незамаранным свой первобытно-общинный строй. Даже татаро-монголы, разрушившие царство, не тронули племя — видимо, не заметили его. Так и жило оно в веках, запертое горными хребтами, от нечего делать враждуя между собой родовыми кланами и рожая детей для поддержания главного завоевания своей культуры — кровной мести.

В свободное от подобных развлечений время пасли на горных лугах скот и вспоминали, кто еще остался неотомщенным. Земледельческая равнина за Тереком их мало интересовала. О нефти под ней они не догадывались, а представить себе чеченца, сеющего хлеб, так же нелепо, как еврея, помешивающего сталь в мартене.

Зато эта равнина была спасательным кругом для беглых российских крестьян, вольноотпущенных и казаков. Недаром названия сёл на ней русские. И лишь в горах чеченские аулы. Именно в степь и на плодородные земли веками бежал энергичный российский люд, для которого удовлетворить порывы своей безразмерной, как и Россия, души во всегдашней неразберихе российских законов было так же невозможно, как вдохновенному художнику писать картины на пленэре в наручниках. Поэтому все они и бежали за одним — за волей!

Воля — это особое чувство, известное только нашим предкам. Недаром в других языках такого слова