Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

– Ты ничего не поняла. Абсолютно.

Она произнесла эти слова таким тоном, как будто сделала открытие для самой себя.

– Чего я не поняла?

Она не отвечала, продолжая покачивать головой из стороны в сторону.

Если поначалу, глядя на эту странную реакцию, я начала сомневаться в правоте своих слов, то скоро мне все осточертело. Меня достали недомолвки, противоречия и секреты. Меня тошнило от всего этого.

Официант принес закуски. Он, явно не привыкший к подобным сценам, смотрел на нас круглыми от ужаса глазами. Тогда я, на подсознательном уровне чувствуя необходимость избавиться от психологического напряжения, заорала во весь голос:

– ЧЕГО Я НЕ ПОНЯЛА?

Я запуталась в их лжи. Как только мне удавалось вывести их на чистую воду в одном, я тут же обнаруживала внутри их выдумок другую матрешку, поменьше, и мне приходилось начинать снова. Я чувствовала, что хожу по кругу и мне не вырваться из их пут. Я задыхалась. Скоро они сломают меня как куклу и выбросят, наигравшись. Мертвую куклу. Как Аврора.

– Он сделал это не потому, что злоумышлял что-то против Дэвида.

– Тогда против кого?

Ребекка взглянула на меня, и нежная улыбка тронула ее губы, что было удивительно, так как мне всегда казалось, что они у нее слишком тонкие и сухие.

– Луи никому не хотел зла. Он не злоумышлял против Дэвида. Он сделал это ради тебя.

Снисходительная, мягкая улыбка на устах служила доказательством правдивости ее слов, своего рода подарок, который Ребекка давно хотела донести до моих ушей.

Уверенным тоном, глядя мне прямо в глаза, она повторила:

– Луи сделал это только ради тебя.

Только ради меня.

Потрясенная, я несколько минут сидела, молча уставившись на Ребекку, чтобы вполне осознать смысл и глубину ее откровения, чувствуя, как оно постепенно проникает в сознание, наполняя его недоверием и радостью одновременно. Воспользовавшись моим оцепенением, Ребекка посчитала нужным сообщить, что с легким сердцем уступает мне Луи. Что давно уже примирилась с тем, что счастье единственного мужчины, которого она любит по-настоящему, связано с другими женщинами. Охваченная приливом искренности, Ребекка рассказала мне также о том, что их связывает до сих пор, ее и Луи. Жаль, что из всего этого я по рассеянности не разобрала и половины. Ребекка поведала, что даже живут они по соседству: Луи занимает просторные пятикомнатные апартаменты Барле на проспекте Жоржа Манделя, а она живет в двухкомнатной квартире над ним. Все вместе – это как раз бывшая холостяцкая квартира Дэвида. Ребекка подтвердила слова Луи о том, что потайная черная лестница между квартирами давно уже заделана, и поэтому никто из них не может зайти к другому в гости просто так, без приглашения. В итоге они живут совсем рядом, но раздельно и независимо. Случается, что они не видятся днями и даже неделями, но их утешает мысль о том, что встретиться можно в любую минуту, достаточно преодолеть несколько ступенек.

– Но все это скоро закончится, – с грустным вздохом пожаловалась Ребекка.

– Почему?

Кажется, мой вопрос ее искренне удивил.

– Разве они тебе не говорили?

Я надула губы, со страхом ожидая нового признания.

– О чем?

– Ну… О ремонтных работах.

Я вспомнила удары молотка, звуки электропилы, доносившиеся из соседнего особняка. Водитель Луи, Ришар, тот великан в рабочем комбинезоне из соседнего дома. Какие-то неясные картинки замелькали в моей памяти.

– Когда Гортензия и Андре обосновались на улице Тур-де-Дам, они прикупили соседний частный отель.

– Принадлежавший когда-то мадемуазель Марс, – прошептала я, сопоставляя факты.

– Ну да. Они устроились в первом, более просторном, обновили его, сделали ремонт и стали жить там с сыновьями. Дэвид и сейчас там живет. Особняк мадемуазель Марс надолго остался в первозданном виде, так как был обустроен в сороковых годах.

Мне вспомнилась полустертая от времени эмалированная табличка на воротах: «Бюро путешествий для молодежи».

– Особняк Марс оставался заброшенным вплоть до смерти Андре и Гортензии, – уточнила она. – Согласно завещанию отца, Дэвид наследовал Дюшенуа, а Луи получил другой особняк, соседний.

Я, в очередной раз в разговоре с ней потеряв самообладание, опять повысила голос:

– Луи? Луи – наш сосед?

Как они смели скрывать это от меня? Дэвид, а еще больше – Арман, он же часто обсуждал со мной неудобства, вызванные строительством по соседству, почему он не сказал мне? Почему никто не просветил меня на этот счет?

– Еще не совсем. Десять лет назад ему пришла в голову сумасшедшая идея: Луи решил восстановить особняк в том виде, как он выглядел, когда его хозяйкой была сама мадемуазель Марс, до мельчайших деталей. Восстановить фрески, лепнину, даже дверные ручки. Получается восхитительно, судя по тому, что я видела, но этот проект требует кучу денег. Он вложил в него все свое наследство.

Вот, по крайней мере, раскрыта хоть одна тайна из тысячи, окружающих его: в тот день, когда Фелисите сбежала в чужой сад, Ришар не случайно оказался за синими воротами с табличкой «Дом № 1» по улице Тур-де-Дам. Личный шофер Луи принимал активное участие в реставрации дома своего хозяина.

Ребекка любезно предложила мне воспользоваться комфортом ее мини-авто кремового цвета и подвезла к порогу Дюшенуа. Мы долго обнимались на прощание, как у нас раньше было заведено. Я уже не могла пройти равнодушно мимо соседнего особняка за синим забором. Зная, что там скоро поселится Луи, я понимала, что опять запуталась в своих чувствах: здравые сомнения, твердая решимость или плотские желания – я даже не могла предположить, какое из них в конце концов одержит верх.

– Береги себя, – шепнула она мне, когда я выходила из машины.

Я старалась так и делать, по крайней мере, первое время. Дэвида не было дома, и я воспользовалась этим, чтобы подольше полежать в горячей ванне. Я упорно пыталась забыть слова Ребекки, но они прилипли ко мне, как пена геля для душа. Они не исчезли даже тогда, когда я открыла затычку и вода стекла в сливное отверстие. Они приклеились к моей коже. Они обволакивали меня лучше, чем какое-нибудь полотенце или любая одежда, которую я носила: «Он сделал это только ради тебя!»

Я надела простенький пеньюар и спустилась вниз, в гостиную. Слышно было, как на кухне хозяйничает Арман. На консольном столике я нашла два конверта: один из них – заново распечатанный брачный контракт, другой – объемный серебристый пакет. Кто его принес? Наверное, Ришар, шофер.

Я схватила пакет и вскрыла с радостной поспешностью ребенка, распаковывающего коробку с подарком на Рождество. Как всегда, там был магнитный ключ от двери и визитка, а еще – восхитительный веер из черного кружева с ручкой такого же цвета из эбенового дерева, покрытой лаком. Ручка имела странное торчащее утолщение на конце, похожее на головку фаллоса. Ко всему прилагалась записочка, аналогичная предыдущим: