Первенец - Дэлия Мор

Амадей поежился от неприятного ощущения, что наизнанку вывернули и внутренности перетряхнули. Куна была той тайной, которую он берег строже, чем безопасность документы под грифом «совершенно секретно». Что его выдало? Подаренный первоцвет? Неужели, у Куны были из-за него проблемы?

- Кто еще знает кроме тебя? - спросил он грубее, чем хотел, но Краст ответил сдержанно.

- Капитан Рэм.

Вот оно что. Куда ж без лысого соглядатая, тенью ходившего за генералом? Наверняка он и рассказал Красту, заодно приказав следить за Амадеем. Раз информация пошла сверху вниз, то и Наилий в курсе. Неужели из-за этого отказался забирать Куну в особняк? Бред, не может быть. Ревность ревностью, но какой из Амадея соперник Его Превосходству? У генерала должна быть железная уверенность, что если уж женщина с ним, то так и останется до конца жизни. Зачем прятать Куну? И почему, в самом деле, Амадея оставили личным охранником? Загадка.

- Не снимут запрет, да? - нервно спросил Амадей. - Ну, раз так, тогда я нелегально поеду. На попутках до устья Тарса, а оттуда на моторной лодке по Тихому морю до столицы девятого сектора. Есть пустые, никому не интересные бухты, причалю, а дальше хоть пешком.

Амадей говорил и заводился все сильнее. Готов был через всю планету пешком пройти, лишь бы не сидеть запертым в блоке охраны под контролем того, кто называл себя другом. Добра хотел Краст, как же. Кому нужна его забота? Пусть не лезет в чужую жизнь, своей живет.

- До конца увольнительной не хватятся, - шипел Амадей, - а дальше пусть самоволка будет, плевать! Пропавших без вести месяцами ищут и не находят...

- А тебя найдут, идиот! - крикнул Краст, снял пистолет с пояса и положил на стол перед Амадеем. - На вот, застрелись, чего зря ноги бить по равнине? Все равно, этим кончится, только сунешься к женщине генерала. Я-то думал: «ну, молодой, горячий, пройдет», а у тебя мозгов совсем нет. Бывшая она, будущая или настоящая, запомни раз и навсегда - не твоя! Засунь свой член в первую попавшуюся бабу и успокойся!

Звон от крика еще стоял в ушах, когда Амадей взялся за рукоять пистолета. Все охранники ходили с огнестрельным оружием, на Дарии бластеры носили только офицеры. Справа на поясе рядом со складным боевым посохом. Еще одна привилегия, до которой рядовым не дотянуться. Лучше оружие, жилье, паек, женщины - все выдавалось даром и забрать обратно можно было только после смерти. Куна будто была частью генеральского пайка. Безвольная, неживая, не подлежащая отчуждению. Краст прав, претендовать на неё бесполезно и очень опасно. Не отдаст генерал просто так то, что принадлежит ему. За звание насмерть бьется и за свою женщину запросто свернет шею. Нужно отступиться, только как?

Амадей приложил ствол пистолета к виску, зажмурившись от ощущения холода. Мысли не хотели приходить в порядок и словно на стену натыкались, стоило представить, что откажется от Куны. Не было за той стены ничего. Не любви, не дома, не счастья.

- Эй-эй, - тряхнул за плечо Краст, перехватывая руку с пистолетом, - ты чего надумал? Ну-ка дай сюда, идиот. Вот что с тобой делать?

Амадей разжал пальцы, позволяя забрать оружие. На мгновение показалось, что зря. Может лучший выход был близко, да только кому от него станет легче?

- Совсем плохо? - не отпускал плечо Краст. - Да не молчи ты! Сидишь бледный, трясешься весь, глаза больше мониторов.

- Нормально все, - мотнул головой Амадей. Нужно встать и уйти. Да что ж Краст так на плечо давит? Не драться же с ним. - Отпусти, пойду я. Ты прав, мало ли женщин на планете? Каких-то полмиллиарда. Да только лучи светила клином на одной сошлись. Во сне её вижу, дома у себя представляю, имена детям придумал. Я ж вот тут чувствую, что или с ней или никак. И не прощу себе, если не попытаюсь. Всю жизнь жалеть буду, что мог, но испугался. Это как сидеть на аэродроме, зажав билет в кулаке, и провожать взглядом взлетающие катера. Один за другим, цикл за циклом. Не будет других женщин. Я знаю.

Краст отпустил плечо и шумно выдохнул. В особняке гасло освещение, оставляя для камер наблюдения только тусклые дежурные лампы. Рядовые на втором этаже ушли в комнату отдыха смотреть новости за игрой в Шу-арлит. Белые и черные камни ложились на расчерченную доску и решалась судьба поставленного на кон ужина. Для всех Амадей был дураком и самоубийцей, но иначе он не мог.

- Не отступишь, значит? - пробормотал Краст, вешая на пояс пистолет. - Она-то хоть знает, как ты по ней страдаешь? Дай угадаю. Нет. Сидит в горах, и думать про тебя забыла. И тут ты такой с цветами. Тьер, может и надо встретиться, чтобы сама отшила. Когда женщина в глаза говорит: «ты мне не нужен», быстрее доходит. Вот что, на аэродром больше не суйся, мы тебя контрабандой доставим. К родственнице своей, разумеется, ни ногой, другое алиби состряпаем. Вроде как к матери поедешь и будешь раз в несколько дней по магазинам ходить, чтобы деньги списывались в Равэнне. Карточку мне оставь, разберусь. Иди, оденься теплее, в грузовом отсеке десантного транспортника с отопление туго на высоте. В ящике для снарядов несколько часов вытерпишь?

- Да! - радостно кивнул Амадей и продолжал так делать в ответ на каждый вопрос и указание. - Спасибо, Краст!

- Не говори заранее, - поморщился напарник, - удачу спугнешь. Еще не известно получится или нет. Ты еще не оделся? Бегом марш.

- Есть! - шутливо вытянулся струной Амадей и сорвался с места, забыв под рабочим столом вещмешок. Несуществующие боги, да хоть в ящике, хоть в три погибели, узлом и на четвереньках. Лишь бы в горы. К ней.

Последним подарком генерала стал полет в Равэнну. Мать так и не пришла в себя, а появление старшей дочери будто не заметила. Молча показала рукой, куда поставить продукты, пообещала вернуться на работу и еще раз спросила, когда приедет Аврелия? Куна не придумала, что ответить. Своей боли было столько, что ею не захотелось делиться. Мать спряталась в неверии как в панцире, а Куна не смогла даже зайти в их с сестрой комнату. Боялась увидеть пустую кровать, припорошенные пылью игрушки на полках и забытое впопыхах платье. Увидеть и самой поверить, что Аврелия жива, просто заблудилась где-то.

Но поиски уже прекратили, дело о пропаже без вести отправили в архив и генерал впервые ничего не смог сделать. Наилий не пошел в дом, остался во внедорожнике с Дарионом на руках. А когда Куна уходила, мать даже не ответила на прощание. Может, и Куны для нее больше не было, и виделись они в последний раз.

Сейчас все стало последним. Полет на военном катере в горы, объятия генерала на крыльце дома, его взгляд и мимолетный поцелуй в висок. Наилий исчез из жизни Куны, как дымка горного тумана под лучами светила, оставив только стук уходящих шагов и тонкий аромат парфюма на её куртке.

Теперь предстояло научиться рассчитывать только на себя. Генеральский паек в денежной его части перечислялся на счет, а продуктовое и материальное довольствие Куна забирала в Нарте. В определенный день банк автоматически списывал с её счета платеж по кредиту матери, а то, что оставалось, Куна делила ни них с Дарионом. О полетах в Равэнну пришлось забыть, слишком дорого обходились билеты на перелет между материками. Одежды хватало надолго, в быту Куна давно привыкла обходиться минимумом. Выдержать можно, а закончив кулинарные курсы, уйти работать в кондитерскую. Примерно так и выглядела её мечта, не хватало только мужчины рядом.