Царь без царства - Всеволод Алферов

– И вы нашли, как с ними жить?

– Нет, это мы должны найти. Царство умерло. Я мог выступить с советниками, только его уже ничто не спасет. Может, оно и правильно, а? Как думаешь? Война расставляет всех по местам, открывает настоящие лица. Показывает, что издыхает и уже неспособно жить. Если удастся вышвырнуть иноземцев, мы начнем все заново. Уже по-другому.

Советник протянул Джену фляжку, но тот помотал головой.

– Как? Как вышвырнуть иноземцев?

– Будем пытаться, парень. Что еще осталось? – Жалимар глотнул сам. – Вот у меня были приставлены люди едва не к каждому нагади в посольстве: теперь их осталось всего двое, посол и его помощница. И при каждом мой человек. Надежда есть. Царь ехал в Гиллу Тхан, собирать мечи против советников. Там мы и пригодимся, Джен. Я вельможам, а ты мне.

– Чем? Я бедняк, учивший лавочников.

– Как думаешь, чем первым делом занялись мятежники? – Советник хитро прищурился, и юноша пожал плечами.

– Они вырезали гафиров в обителях, парень. Мне нужен каждый человек. Будь спокоен, тебе найдется дело.

«Еще неделю назад у меня было дело!» – со злостью подумал Джен. Впрочем, слова советника разбередили в нем нечто незнакомое. Что, если он и впрямь сможет кого-то спасти? Если другие девушки останутся жить, и никто, ни шлюха, ни бродяга, не повторит судьбу Сахры?

– Каково это, быть гафиром? – спросил юноша. Советник покачал головой:

– Слишком много вопросов. Ты и так вытянул из меня больше нужного.

На следующий день они вновь молчали, как будто не было ночных откровений, и Жалимар наконец свернул с тракта.

– Где-то здесь проходил караван царя, – пояснил он. – Но они отклонились, к тому самому поместью. Ну а мы скоротим путь вдоль побережья.

Через полдня деревни из глиняного кирпича сменились домами на сваях – для защиты от приливов сезона бурь. Вскоре кривые деревья расступилась, открыв полосу белого песка, за которой лежало море: бескрайнее и синее, как отрез дорогой ткани. Тут и там послеполуденное солнце разбросало по волнам блики. В воздухе резко запахло солью.

Джен никогда не видел моря – даже в столице, разве что издали. Он впился взглядом в бухту и одинокий парус на горизонте. И потому не сразу заметил укрытие из свежесрубленного дерева и бурой ткани.

Путь им преградили пятеро мечников. Декхул оставил стреноженных лошадей и вышел вперед. Задувавший с моря ветер шевелил седые, свесившиеся до ключиц усы.

– Вот так, парень, – сказал он. – Можно сбежать от девчонки и даже достойного, но не от старого Декхула.

– Уйди с дороги, – предупредил советник.

– А не то что? У нас не только мечи, но и луки. Пара выстрелов, и вы уже никуда не сбежите.

Декхул сделал шаг вперед и сложил руки на груди. Солнце высветило пятна на плечах, под кожей бугрились стальные мускулы.

– Среди гафиров… – тихо и угрожающе начал Жалимар. – Псов узурпатора, как говорят колдуны… я был не гончей и не ищейкой. Я был волкодавом.

– Слишком давно, старик, – усмехнулся охотник. – Это было слишком давно.

Люди его зашевелились. Один за другим клинки покидали ножны. Не глядя на советника, Декхул обратился к юноше:

– Вот что, парень. Ты не совсем уж перешел черту. Изменника я должен убить, но что до тебя… еще можно вернуться. Достойный не зверь. Он понимает, что ты испугался, в такой-то кутерьме… Да и я сплоховал: наговорил бес знает чего!

– Изменник? Не тебе это говорить! – выплюнул Жалимар. Он сидел неподвижно, но Джен видел, как побелели костяшки пальцев на поводьях. Старый воин не слушал вельможу. Он прищурился и впился в юношу взглядом.

– Подумай: наш с тобой покровитель стал советником. И ему ой как нужны гафиры!

Джен отвел взгляд, уставившись в луку седла. Он знал: может, нарисованные Жалимаром образы туманны… может, будущее советников куда более осязаемо, но он не сможет жить в их Царстве. Задохнется смрадным воздухом и дымом пожарищ.

Но пятеро против двоих?.. Против одного – потому что парень отродясь не держал меча.

Время на размышление истекало, и неизвестно, чем бы все кончилось, но тут подал голос мечник.

– Эй, хлыст. Погляди-ка!

Парус, который Джен завидел раньше, теперь стал ближе, больше… и не один! За первым показались другие. Пять узких галер медленно разворачивались, выстраивались в шеренгу, нацелив хищные носы прямо на горловину бухты. Три ряда весел у каждого борта вздымали облака пенных брызг.

– Яйца Шеххана! – выдохнул кто-то.

Словно в ответ, над морем загудели рога, выдавливая из медных глоток протяжные ноты. Джен видел не так уж хорошо, но солнце блестело на металле над бортом, и парень сообразил, что это солдаты сгрудились на передних палубах.

– Когда они будут здесь?

– Четверть звона, хлыст. Не больше.

До-о-о-о-о-о-о-о-у! Рог прозвучал еще дважды, пока Декхул принимал решение.

– Убейте этих двоих, – тихо сказал он.

Он не успел договорить. Нечеловечески быстрым движением Жалимар выхватил у парня поводья и с места послал коней в галоп, прямо на замершую пятерку. Джен покачнулся в седле, когда гнедой с размаху толкнул охотника, бросив в песок.

– Пригнись к холке! – крикнул советник. Он заставил лошадей повернуть, сменив направление. Кривые ореховые деревья были уже совсем близко.

Щелчок.

Боль пронзила бедро юноши раскаленной иглой.

– Не шевелись! Не мешай коню! Пригнись ниже!

Роща раскрыла объятия – и они влетели в нее на полном скаку. Жалимар попридержал поводья, но они все еще неслись, петляя меж серых стволов и зарослей можжевельника.

За спиной снова запел рог, и Джен осмелился оглянуться. Их не преследовали. Меж деревьев мелькало море – и паруса, паруса, паруса… Теперь уже совсем близко! На мачтах реяли малиновые вымпелы Высокого города.

– Хватай, парень! Крепче держись.

Юноша поймал брошенные поводья и вцепился в них, словно утопающий. Пронзенное стрелой бедро пекло. Он снова бежал – как и всегда. За две луны Джен привык к бесконечному бегству.

Но никогда по пятам за ним не шла армия.

Южный берег Ишираса, 6-е или 7-е месяца Мисор

Очень долго Зено выплывала из видений к свету – как будто выпутывалась из промокшей от пота постели, одно за другим сбрасывая покрывала.

– …милосердные боги! Очнись. Пожалуйста, Зено! Очнись же.

Кто-то тряс ее за плечо, но все было как в тумане, вязком черном тумане, и тот клубился в голове. Она хотела закричать, но крик так и не родился, остался внутри. Распирал грудь.

– Очнись. Боги, да что…