Город воров - Чак Хоган

Дверь захлопнулась. Дуг посмотрел на Фрэнка.

— Ты меня за этим сюда затащил? Чтобы я увидел дом, твою жену, детей.

— Это все не из разряда недостижимого. Главное — чтобы повезло. Эта девушка, Дуг… люди приходят и уходят. На то есть причины. Из них и состоит жизнь. И дело тут вовсе не в тебе.

Дуг покачал головой, не соглашаясь с ним.

— Еще как во мне.

Фрэнк внимательно посмотрел на своего подопечного.

— Так ты съехал от друзей?

Дугу снова показалось, что он задыхается.

— Нет пока.

— Это я уже слышал.

— Фрэнк, слушай, я решился. Там у меня ничего не осталось. Я хочу все так устроить, чтобы пути назад не было. Но сначала надо… мне надо все уладить.

— Не нравится мне все это. Ты пытаешься спасать тех, кто не хочет спасаться.

— Да не в этом дело. Серьезно. Просто я понимаю, что с ними будет, когда я уеду. И пытаюсь помочь им, дать хотя бы последний шанс.

— Шанс на что?

Дуг пожал плечами.

— На жизнь, наверное.

— Ты правда так думаешь? Считаешь, ты один держал их на плаву все эти годы? Единственный непьющий, который всех развозит домой после пьянки?

Дуг задумался.

— Да. Пожалуй, так и есть.

Они пошли к лестнице. В коридоре мимо них пронесся ребенок, размахивавший пластмассовым мечом. Фрэнк поймал его за плечо.

— Мики, где Кев?

— Там, пап, — ответил лохматый мальчик чуть пониже ростом; он стоял на пороге кухни, держа хоккейную клюшку с большим голубым крюком.

— Иди-ка сюда, хоккеист, — позвал Фрэнк и увел детей в столовую, мимо тележки из супермаркета, полной обломков печенья. Он положил одну руку на плечо мальчику с мечом, вторую — на голову малышу. — Майкл, Кевин, это тот дядя, о котором я вам говорил. Дуг Макрей.

Дуг посмотрел на Фрэнка, удивившись, но в то же время начиная понимать. У Фрэнка с самого начала были свои мотивы.

— Быстрее него я защитника за всю жизнь не видел, даже среди профи.

Дуг стоял перед мальчиками так, словно это он был ребенком, а они взрослыми.

— Кеву сегодня исполнилось семь, — пояснил Фрэнк, лохматя сыну волосы. Его переполняли гордость и любовь.

— Вчера, — возмутился Кевин.

— Точно. Извини. День рождения был вчера, а празднуем сегодня.

Темноволосый Майкл посмотрел на Дуга серьезными глазами своей матери.

— Вас «Медведи» перекупили?

— Да, — подтвердил Дуг.

Мальчики пристально смотрели на него — чужого человека, оказавшегося в их столовой, бывшую звезду хоккея, непонятно как ставшую другом их отца.

Именинник пожал плечами.

— И что случилось?

Дуг кивнул, не в силах выдержать их взгляд, и с трудом произнес:

— Я все испортил.

Завтрак у маминого дома, только завтрак без еды. Он уже несколько дней ничего не ел. И, казалось, больше не сможет употреблять пищу.

«Моя мама — это всего-навсего дом».

Зачем он пришел сюда? Чтобы поплакать о ней? Да разве он не для этого приходил сюда все время?

«Моя мама умерла».

Нет. Он приходил сюда оплакивать себя. Себя, лишенного матери.

Исчезли фантазии о том, как бесстрашно она бежит из Города под покровом ночи, чтобы освободиться от отца и начать новую счастливую жизнь где-то в другом мире. Он всегда воображал, что в глубине души у нее останется боль из-за того, что пришлось бросить сына.

Сколько раз он, вылезая из ванны, становился босыми ногами на пол, дрожал и вытирал слезки воды, катившиеся туда, где она лежала в тот день.

Ему хотелось верить, что она больна, что она страдает. Что ужасно мучается. Во что угодно — только не в то, что она была обычной наркоманкой, умершей от передоза.

Той ночью ему приснилось, что вдоль всех улочек Города стоят не дома, а головы; огромные, морщинистые лица старых матерей обращались к нему, когда он бежал мимо них к пустой площадке на Саквилской улице. А рты по обе стороны недовольно цокали языком.

Город хорошо хранил свои секреты, пестовал их, как детей. От мысли об этом в нем поднялась нелепая паника, страх за Кристу и Шайн. Но он его подавил.

Дуг не видел, как человек вышел из дома. Он так углубился в свои размышления, что не заметил хозяина квартиры на первом этаже, который подошел к своему красному «Саабу» с ключами в руке. Темноволосый, стройный, в расстегнутом пиджаке, длинном галстуке и мокасинах с кисточками. Мужчина увидел Дуга и замедлил шаг. У Макрея не было сил даже притвориться, будто он тут по делу, а не просто так сидит на низком кирпичном заборе и пялится на дом чужого человека.

Мужчина бросил портфель на заднее сиденье машины, захлопнул дверцу и подумал, не подойти ли к Дугу и не заговорить ли с ним.

— Здравствуйте, — сказал мужчина, все-таки двинувшись к нему через одностороннюю улицу. — Я заметил, вы тут по утрам сидите. Часто.

— Да? — вяло отреагировал Дуг, не защищаясь. — Просто жду человека.

Мужчина кивнул и остановился у переднего бампера Дугового «Каприса».

— Мы… я вас тут часто вижу. — Он перевел взгляд на постройку. — Вы все время на наш дом смотрите. Если я не…

— Я здесь жил когда-то давно, — ответил Дуг, удивляясь своей прямоте. — Только и всего.

— А. — Мужчина так ничего и не понял.

— Все в порядке, не волнуйтесь. Сегодня я тут в последний раз, больше не появлюсь.

Мужчина кивнул, пытаясь придумать, что бы еще сказать. Потом повернулся и снова пошел к машине. Но на полдороге остановился — ему что-то пришло в голову.

— Послушайте… может, вы хотите внутрь заглянуть? Ну там не знаю, посмотреть напоследок?

Дуг никак не ожидал такой любезности. Он увидел, что из-за занавески за ними наблюдает хозяйка дома. И представил, как они все вместе будут ходить по комнатам: парочка подозрительных яппи будет наблюдать за тем, как чистокровный горожанин пускает слезу в их ванной.

Предложение было заманчивым, но дом — это его мама, а она давно умерла.

— У вас дочка, да? — спросил Дуг.

— Да, — улыбнулся мужчина, но тут же настороженно нахмурился.

— Спит в той угловой комнате?

Мужчина посмотрел на окно, где еще виднелись следы от противопожарной наклейки «Осторожно, ребенок!» — и не понял, что ответить и надо ли вообще отвечать.

— Там занавески с дельфинами, — Дуг поднял указательный палец. — Вы их каждый вечер закрывайте. С улицы машины светят, лучи падают на потолок, кажется, что мимо пролетают приведения. Ребенок, лежащий в комнате один, может испугаться.