Граждане Рима - София Мак-Дугалл

— Откуда ты узнала, что этого человека подослали?

— Иногда я просто знаю о людях такие вещи, — уклончиво ответила Уна. Но Пирра уже жалобно звала дочь, и Делир ушел — многих еще надо было утихомирить.

— Ну ладно, — покорно произнесла Айрис, пожимая узкими, худыми плечами, и снова вернулась к работе.

Позже Делир разыскал Марка на другой стороне ущелья, в домике, где стояли мониторы. С ним была Зи-е, и, хотя они не прикасались друг к другу — более того, казалось, что еще недавно они о чем-то спорили, впервые было явно заметно, что они живут вместе, и Марк, не понимая, чем вызвано такое небрежение к строго хранимой тайне, был удивлен.

— Ты иди, мы понаблюдаем, — сказала Зи-е.

— Все… в порядке?

— Надеюсь, да, — ответила Зи-е, как всегда чуть язвительно, впрочем не имея в виду Марка.

Делир устало подмигнул юноше.

— Зи-е считает, что нам нужно немедленно эвакуироваться.

— Думаю, всем будет легче, если у каждого найдется определенное занятие, — спокойно ответила Зи-е. — Ты слишком устал всех успокаивать. И это правда — деревня слишком близко.

— Простите, что из-за меня такое случилось, — сказал Марк.

— Нет, нет, — Делир сел и уставился на экраны мониторов, где все казалось застывшим — кроме дождя. — Никому не желаю смерти, — негромко сказал он, — но хочу, чтобы ты поскорее стал императором.

Выйдя, Марк остановился. Кругом никого не было. Внизу река, казавшаяся белой в темноте, что-то сердито бормотала, перекатываясь по камням. Ему показалось, что лагерь затаился, вжавшись в землю, как раненая шипящая змея. Он вернулся в свой домик и сочувственно посмотрел на Сулиена растянувшегося на кровати. Вид у него был наполовину довольный, наполовину отчаявшийся.

Он все рассказал Марку и неожиданно спросил:

— У вас с Уной что-то есть?

Марк почувствовал, что его загоняют в угол.

— Нет, — ответил он.

— Ладно. Нет, так будет. Собираешься что-нибудь предпринять?

Какое-то время Марк в нерешительности молчал.

— А ты против? — спросил он наконец.

— Уф, — с горечью произнес Сулиен. — Да, возможно, мне следовало бы тебе запретить. Пожалуй, я предпочел бы, чтобы это был кто-нибудь другой. Да. Держись подальше от моей сестры, извращенец, я не хочу, чтобы ты ее растлил. — На какое-то мгновение Сулиен почувствовал, что не прав перед Делиром, который не сказал ничего подобного, но все равно ему стало легче. Он кисло усмехнулся. По крайней мере, ему удалось заставить Марка невесело рассмеяться. — А если она на тебя заглядывается, — добавил он, — то мне придется от нее отречься и заставить тебя пожалеть, что ты вообще родился. Нет, конечно нет, — спокойно продолжал он. — А неплохая мысль, верно? Я имею в виду: если что-нибудь сделаешь, берегись.

— Непременно, — пробормотал Марк.

— Так-то оно лучше. Я не шучу. — Прежде чем продолжать, Сулиен помолчал. Семь лет, подумал он, а я ведь так и не знаю, где она все это время была. — Потому что… думаю, лучше бы тебе было найти кого-нибудь, кто… Думаю, ей очень нелегко кого-то полюбить. По крайней мере, не теперь и не так.

Марк едва удержался от опасного вопроса: «А как же Дама?».

— Смелей, — не отставал Сулиен. — Считай, что тебе повезло. По крайней мере, ты можешь найти другую. — И Марк опять не знал, что сказать в ответ, он не мог признаться ни Сулиену, ни кому-либо вообще, что это невозможно. Поэтому только сделал вид, что не совсем согласен. — Ничего сложного, — настаивал Сулиен. — Помнишь, что я сказал в Толосе? Как только тебе нечего будет бояться, ты запросто можешь сказать: «Привет, дорогая, я наследник императорского престола». А мне что прикажешь делать? Так и мыкаться до конца жизни?

Оба погрузились в глубокое, беспросветное молчание. Наконец Марк сказал:

— Ты абсолютно уверен, что здесь нельзя напиться?

Назавтра все пошло своим чередом: уроки синоанского, работа на кухне. Но Марк не мог не чувствовать, что люди вокруг него то становятся напряженнее, то снова успокаиваются, это походило на зыбь вокруг лодки.

— Веди себя как раньше, — сказал Сулиен. — Привыкнут, мы же привыкли.

Но весь тот день Делиру приходилось посылать небольшие поисковые группы в леса, чтобы найти Пирру, которая бежала, безутешно рыдая, и пробиралась к испанским горам, таща за собой Айрис. Только к ночи Зи-е вернулась, ведя за руку Айрис, безутешную, проливающую потоки слез. Она возвращалась в колонию за помощью, но не могла точно описать путь, которым шла, и только еще через четыре часа Товий и Тиро привели Пирру домой: когда они нашли ее, она лежала на холодной, сырой земле под грудой белого мусора — пластиковый мешок, старое платье. Она всего лишь оцарапала запястья о колючие ветви и потеряла сознание, скорее от переохлаждения, чем от потери крови. Даже после того как она согрелась и Сулиен определил, что серьезных повреждений нет, она дрожа лежала в постели и только временами что-то лепетала или стучала зубами. Айрис пристроилась рядом с ней в свитом ею из одеял гнезде и три дня пролежала неподвижно, не пуская в комнату никого кроме Сулиена.

Марк нес корзину с грязными тарелками из столовой в посудомойню, когда Делир окликнул его из своей комнаты:

— Брось возиться с этим, Марк, заходи.

Марк поставил корзину рядом с дверью. К собственному удивлению, он увидел внутри Уну, она стояла возле третьей части карты, и за ней поднималась Сина. От волнения она сжала руки в кулаки.

— Я подумал, что нам следует знать, чего опасаться, — сказал Делир.

Он все еще не верил в предсказания Уны, хотя продолжал думать об этом, пока Дама не описал встречу с Тазием. Даже теперь Делир испытывал легкое неудовольствие в связи с этой историей, хотя и понимал, что должен извлечь из этого пользу.

— Уна, ты сможешь сказать, способен ли кто-нибудь рассказать стражникам о Марке?

Делир никогда не считал себя человеком наивным, поэтому он допускал, что у кого-нибудь в лагере может мелькнуть такая мысль, и полагал, что готов услышать от Уны все, что она скажет, но и он был потрясен, когда она прошептала:

— Почти любой.

Уной вновь овладело отчетливое чувство, что она куда-то исчезает. Она взволнованно шагнула вперед.

— На самом деле все не совсем так. Они просто ничего не могут с собой поделать. Это всего лишь… импульсы, они сами приходят людям в голову, и те думают — да ведь я смогу разбогатеть. Потом они думают: «Нет, нет, это ужасно», — Уна прикусила губу и пробормотала: — Но иногда они снова думают об этом.

— Ладно, — Делир откинулся в кресле, испуганный, но быстро взял себя в руки. — Ладно. А кто-нибудь думает об этом всерьез?

— Возможно, Мариний. Возможно, Тиро. Речь только о том, как часто они думают об этом, но я не знаю… я не могу постоянно быть рядом с кем-то, да если б и смогла, кругом слишком много людей, так что ничего нельзя сказать наверняка. Но, конечно, я попробую.