Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин

Несмотря на позднее время, Тристис не спал. Карета, сопровождаемая небольшим эскортом, мягко покачивалась на рессорах, неторопливо катясь по Красной дороге. До здания посольства Кордоса в Широтоне оставалось совсем чуть-чуть, но лошади слишком устали за день, чтобы подгонять их. Да и несолидно уважаемому человеку, наделенному большими полномочиями, мчаться галопом. Где-нибудь на тракте – пожалуйста, но не здесь, не в столице чародеев.

Тристис прилип к стеклу, силясь что-нибудь рассмотреть во тьме за окном. Впрочем, фонарей хватало: денег на освещение чародеи не жалели. Давно, в прежней жизни, ему доводилось бывать в Оробосе, причем один раз он проезжал совсем близко от Широтона, но в сам город тогда так и не попал. А хотелось взглянуть: просто так люди не стали бы называть его столицей мира. Терсус, например, так никто не называет, как ни стараются кордосцы перехватить лавры.

Второй пассажир кареты, профессор Искусства Сандалос, спал, свернувшись калачиком, на диване напротив Имагена. Около недели назад во время стычки с чародеями на торговом тракте в Пустошах он перенапрягся, выложившись полностью. С тех пор он все еще до конца не восстановился, отъедаясь и отсыпаясь. Тристис, которому тот бой также дался очень нелегко (правда, по другой причине), пришел в форму гораздо быстрее. Поэтому в пути от самой Тарфеи, куда они вернулись после неудачного вояжа в Пустоши, закончившегося памятным бегством с арфийской заставы, он откровенно скучал.

Вообще жизнь в последние пару месяцев заставила попутешествовать. Когда-то Имаген был не последним человеком в имперском сыске в Терсусе и имел все шансы подняться еще выше. Но однажды он раскрутил дело, которое не стоило трогать. В результате на долгие годы он оказался обычным следователем в Маркине, занимаясь мелкой бытовухой и оплакивая свою загубленную карьеру. Неординарные события в виде побега из тюрьмы, предназначенной для чародеев, нескольких заключенных, а после разрушение комендатуры одним из них дали Тристису второй шанс – его заметили и взяли в штат большие люди из столицы. Вот только эти люди, формально находясь на службе у императора, в первую очередь преследовали свои интересы. Между академиками, незримо управляющими Кордосом из-за спины марионетки на троне, всегда были разногласия. Эти знания, которые Тристис раскопал когда-то, чуть не свели его в могилу, но обошлось. Однако теперь, вооружившись ими, сыщик здраво предполагал, что сейчас работает на оппозицию правящей группы, но так и не узнал, на кого конкретно, лишь примерно догадывался. Это могло очень скверно для него кончиться, но другого выхода подняться на ноги он не видел. Поэтому согласился, и с тех пор занял громкую должность уполномоченного императора по особым расследованиям.

Звучит неплохо, отличное финансирование, вот только работа отнюдь не кабинетная – мотаться по миру приходится, словно какому-нибудь гонцу. Сперва к даймонам, затем в Тарфею, оттуда в Пустоши, теперь вот в Широтон. В последний раз путники только-только вернулись в Тарфею после очень тяжелого вояжа по безлюдным землям; приказ ехать дальше настиг их в тот же день. Маленький отряд провел в гостинице всего одну ночь, и опять дорога, ночевки в тесной каюте, больше похожей на сундук для багажа, чем на жилое помещение, непрекращающиеся приступы морской болезни…

Едва Тристис оказался в Тертоне, миновав по реке опасный участок караванной дороги, как не выдержал – приказал сгружать карету. Да – медленнее, но тряску и лошадиный запах он переносил куда лучше, чем плавные покачивания на волнах. Опять-таки нормальная еда и постель на постоялых дворах дорогого стоили. Все-таки он уже не мальчик, чтобы скакать, точно кузнечик, туда-сюда, терпя лишения! Сыщик грустно улыбнулся: «Жаловался, что засиделся без настоящего дела в сонном городишке? Так держи настоящие дела, да столько, что только успевай руки подставлять!»

Толлеус очнулся в посольстве – он сразу же догадался об этом по искусному светляку под потолком. Наличие вокруг плетений подтвердило его догадку. Впрочем, прежде чем осматриваться по сторонам, он проверил свой жилет – все системы работали, угрозы здоровью нет. Правда, маны в накопителе осталось совсем чуть-чуть – надо при первой же возможности поменять манокристалл.

– Как же так? – вслух удивился старик: манокристалла вообще не было – жилет работал от обычного крохотного накопителя. Такого хватит часов на десять, не больше. В ауре тоже пусто – вся мана словно испарилась.

Поискав взглядом посох и не найдя его, искусник приметил другую интересную деталь: окошко совсем крохотное, дверь обита железом, а по обилию плетений в стенах вообще можно предположить, что это камера для преступников. И, кстати, ведро в углу очень смахивает на нужник… Поднявшись, Толлеус убедился в своей правоте – он если и не в тюрьме, то явно под арестом.

– Как же так? – снова вопросил пустоту големщик и начал колотить пустым ведром в дверь.

Тут же на пороге возник охранник – старик видел его в посольстве и теперь узнал. Тот довольно дружелюбно посоветовал не буянить и пообещал позвать Маркуса, который «все объяснит».

Посол все не появлялся. Толлеус даже успел заскучать, но скандалить не решился. Вместо этого он стал коротать время тем, что начал читать иллюзорную книгу, утащенную из библиотеки. Заняться ею руки так и не дошли, и она все еще хранилась внутри жилета, потребляя ману, которая так внезапно подошла к концу.

Когда стемнело, принесли ужин. Горячую кашу искусник встретил с радостью – живот сводило от голода. Перемолвившись парой слов с охранником, узник узнал, что провалялся без сознания почти сутки, а Маркус отсутствовал и только-только приехал. А на вопрос: «Почему я здесь?» разговорчивый сторож сказал: «Это распоряжение из столицы, а больше – не моего ума дело».

Профессор в компании двух незнакомцев пришел сразу после того, как унесли деревянную миску. Похоже, он сильно вымотался, потому что вид у него был усталый. Отобрав у охранника маленький табурет, Маркус плюхнулся на него и прислонился к стенке. Двое других визитеров остались стоять, однако именно один из них начал разговор:

– Мое имя Тристис Имаген, я из имперского сыска. Вы Толлеус Алициус Хабери Рей, не так ли? – Дождавшись легкого кивка старика, он продолжил: – Вы объявлены в розыск по подозрению в сотрудничестве с Оробосом и в хищении государственной собственности в особо крупных размерах. При обнаружении вас надлежит немедленно арестовать и под охраной доставить в Терсус. Хотите что-нибудь сказать?

В груди у искусника что-то болезненно сжалось, но тут же расслабилось, а разумом завладела какая-то апатия. «Случилось», – промелькнула в голове единственная мысль.

– Вот оно что, – задумчиво протянул он, прикрыв глаза. – Понятно.

Посол пристально посмотрел на своего подчиненного:

– И все? Больше ничего не хочешь добавить?

Тристис предостерегающе поднял руку и сказал, обращаясь к Маркусу:

– С вашего позволения, дознание провожу я. Вы обещали не мешать. – Потом сыщик обратился к големщику: – Обычно люди на вашем месте волнуются, нервничают, начинают заикаться или хотя бы бледнеют. Мне кажется, вы попросту не понимаете всей серьезности вашего положения.