Пятая профессия - Лоренсо Сильва

— Боже мой, — Рэйчел повернулась к нему, — я вот о чем только что подумала: мы все время принимаем как данность то, что именно Хэйли пытается нас остановить, так?..

— Так.

— А что, если все это наоборот? Что, если именно Хэйли старается нас защитить? Что, если команда, сидящая в фургоне, подчинилась тем, кто хотел нас убить, а человек Хэйли прострелил ветровое стекло для того, чтобы мы смогли продолжить поиски?

На какое-то мгновение Сэвэдж ничего не понял, перевертыш оказался слишком тяжел для мгновенного восприятия. И тут же почувствовал давление за ушами. Будто что-то впилось ему прямо в мозг. Зрение замутилось, сознание разрывалось между двумя необоримыми противоречиями. Казалось, ничему нельзя верить. Все стало зыбким, нереальным. Ложным. Жамэ ею боролось с истиной. Но ведь что-то должно быть правдой! Должен быть выход, решение загадки! Он больше не в силах выносить…

Нет! Три недели назад его личная трудность состояла в том, чтобы доказать самому себе, что он не до конца выжат. А теперь?

Полное смятение!

Он пошатнулся.

Рэйчел схватила его под руку. Широко распахнув глаза, она изучала его лицо.

— Ты побледнел.

— Я думал… на какое-то мгновение… я… сейчас все в порядке… нет… несколько туманно…

— Я сама себя чувствую не совсем в своей тарелке. Мы ведь со вчерашнего дня ничего не ели, — она ткнула пальцем. — Вот сюда, в ресторан. Нужно сесть, отдохнуть, что-нибудь закинуть в желудки и постараться прочистить головы.

На сей раз не Сэвэдж вел Рэйчел, а она его. Он чувствовал себя настолько беспомощным, что даже не стал сопротивляться.

Официантка — с набеленным лицом, в кимоно и сандалиях — принесла меню. Открыв его, Сэвэдж снова почувствовал полную дезориентацию. Названия в меню были напечатаны не горизонтально, как на Западе, а вертикально, и этот контраст лишь усилил чувство того, что все извращено, что его мозг не справляется с такой нагрузкой. Но рядом с японскими иероглифами милостиво оказались напечатанными английские переводы. И все-таки Сэвэдж настолько ничего не понимал в японской кухне, в которой не было ничего американского, что едва смог ткнуть пальцем в левую колонку, где было указано, что это рекомендация ресторана обеда на двоих.

— Сакэ? — спросила официантка с поклоном. Сэвэдж покачал гудящей от напряжения головой. Алкоголь был ему сейчас совсем ни к чему.

— Чай? — спросил он, сомневаясь, что удастся добиться ответа.

— Хай. Чай, — спокойно ответила официантка с улыбкой и отошла, часто семеня ногами в узком кимоно, которое вдобавок ко всему подчеркивало форму ее бедер.

На заднем плане, в безумном коктейль-зале ресторана японский певец в стиле “кантри вестерн” исполнял изумительную версию песни Хэнка Уильямса “Я так одинок, что только и плачу”.

Сэвэджу стало интересно: понимает ли певец слова или же просто повторяет заученное.

“Полуночный поезд…”

— Если мы в беде, а думали, что в беде может оказаться лишь Акира… — Сэвэдж покачал головой.

— Знаю. Мне жутко даже представить, что может с ним сегодня случиться или уже случилось. — Рэйчел нагнулась над столом. — Но мы ничем не можем ему помочь, по крайней мере, сейчас. Еще раз говорю тебе — отдохни. Скоро подоспеет заказанное. Ты должен постараться расслабиться.

— Ты хоть понимаешь, насколько все идет шиворот-навыворот?

— Имеешь в виду, что я о тебе забочусь, а не ты обо мне? — переспросила женщина. Сэвэдж кивнул. — А мне так нравится.

— Не нравится мне ощущение…

— Выхода из-под контроля? У тебя будет еще ох как много возможностей обрести его. И делать то, что ты делаешь лучше всего. И очень скоро. Но, слава небесам, не сейчас.

“Слышишь ли ты зааавыыываааниииеее?” Ресторан покачивался в сигаретном дыму, и воздух был насыщен забивающими все запахами острых соусов. Сэвэдж с Рэйчел сидели на подушках перед низеньким столиком с углублением под ним для того, чтобы, не нарушая японских традиций, длинноногие иностранцы могли спокойно вытягивать конечности.

— Камичи… Шираи… Мы должны с ним встретиться, — сказал Сэвэдж. — Мы с Акирой должны выяснить: видели ли мы друг друга мертвыми и видели ли мы мертвым его.

— На его месте, если бы я вела демонстрации к американским военным базам, то обзавелась бы такой охраной, что даже ты не смог бы сквозь нее прорваться, — откликнулась Рэйчел. — С ним будет нелегко встретиться. А так как ты вдобавок ко всему американец, то вряд ли сможешь запросто позвонить ему в офис и назначить встречу.

— Ну, то, что мы с ним поговорим, в этом как раз можешь не сомневаться, — махнул рукой Сэвэдж. — Могу поспорить на что угодно.

Официантка принесла теплые влажные салфетки. Затем подоспели и заказанные блюда: прозрачный бульон с кусочками лука, грибов и заправленный перетертым имбирем; яме в соевом соусе, смешанном со сладким вином; рис с соусом Кэрри; вареная рыба с овощами терияки. Различные соусы очень хорошо оттеняли всевозможные блюда, придавая им неповторимый вкус. Сэвэдж даже не предполагал, что так проголодался. И хотя порции были более, чем достаточны, он съел все с таким аппетитом, что лишь потом сообразил, что был слегка неуклюж с палочками.

Но во время еды его не покидали мысли об Акире и о том, что за восемнадцать часов, которые они провели врозь, все настолько круто переменилось, что теперь все их расписания встреч и возможности войти друг с другом в контакт кажутся совершенно неприменимыми к данному моменту.

— Я не могу ждать до девяти утра, — сказал он наконец. Он одним глотком допил остаток чая, оставил плату, хорошо сдобренную чаевыми, и встал. — Я тут видел в вестибюле телефон.

— Что ты намерен…

— Позвонить Акире.

Телефон находился в углу, вдалеке от входа, рядом с раздевалкой. Наполовину скрытый ширмой с блестящими летними цветами, Сэвэдж кинул в прорезь монетки и набрал номер, который ему написал Акира.

Телефон прозвонил четыре раза.

Сэвэдж ждал, плотно обхватив трубку пальцами.

Пятый гудок.

И тут ответила женщина. Эко. Сэвэдж не мог не узнать ее голос.

— Хай. — Чувствуя, как подгибаются колени от этого резкого, грубого голоса, Сэвэдж понял, что Акира в опасности, и ему следует как можно быстрее улетать из Японии.

Сердце колотилось, как сумасшедшее. Сэвэджу отчаянно хотелось задать женщине несколько вопросов, но Акира в свое время подчеркнул — Эко не знает английского.

“Но я не могу вот так запросто прервать контакт! — думал Сэвэдж. — Мне нужно как-то попытаться связаться с Акирой! Должен же быть хоть какой-нибудь…”

Он услышал шорохи в трубке. И вдруг в ней зазвучал другой голос. Мужской. Он сказал что-то по-японски.