Восточный рубеж. ОКДВА против японской армии - Евгений Горбунов

Подобные приказы тут же отправлялись в Москву. И уже на следующий день оттуда было получено телеграфное распоряжение № 105 за подписью наркома. Это распоряжение стоит привести полностью, тем более что об этом инциденте и распоряжении ни слова не говорится даже в секретном докладе штаба армейской группы о компании в районе Халхин-Гола. Распоряжение было адресовано Жукову, так как под приказом об отводе войск стояла его подпись: «Ваш приказ об отводе главных сил с восточного берега Халхин-Гола на западный, как неправильный, отменяю. Приказываю немедленно восстановить прежнее положение, то есть снова занять главными силами пункты, которые были ослаблены отводом большой части войск. Приведение в порядок и отдых войск организуйте на восточном берегу, поскольку противник не активен. Восточный берег должен быть удержан за нами при всех обстоятельствах. Подготовку ведите с учётом этого непременного условия» (36).

Японские войска, обнаружив отвод советских войск на западный берег, тут же начали наступление на оставшиеся на восточном берегу два батальона. Эти части не выдержали натиска и отошли к переправе. И только кадровые части, оборонявшие переправу, спасли положение. В этой обстановке Кулик в своём докладе Ворошилову 14 июля продолжал настаивать на отмене приказа № 105: «Прошу отменить приказ 105, выполнение его равноценно разгрому наших сил и ни к чему не приведёт. Посланные штабом корпуса оперативные и разведывательные сводки, а также сведения о состоянии наших частей, видимо, неправильно Вас ориентировали» (37).

15 июля Ворошилов объявил выговор своему заместителю. В полученной Куликом из Москвы телеграмме говорилось, что правительство объявило ему выговор за самоуправство, выразившееся в отдаче директивы командованию корпуса об отводе главных сил с восточного берега реки. По мнению Ворошилова: «Этот недопустимый с Вашей стороны акт был совершён в момент, когда противник, измотанный нашими войсками, перестал представлять серьёзную силу…» (38). Кулику предписывалось впредь не вмешиваться в оперативные дела корпуса, предоставив заниматься этим командованию корпуса и т. Штерну. Как отмечалось в докладе штаба 1-й Армейской группы, выведенные на западный берег части после короткого отдыха и пополнения были 18 июля возвращены на прежние места. На 23 июля японское командование намечало новое наступление с целью сбросить в реку советские войска, оборонявшиеся на восточном берегу. Но и на этот раз наступление провалилось. Активные бои закончились к исходу дня 25 июля. Главные силы японское командование отвело в восточном и северо-восточном направлении, оставив в непосредственном соприкосновении с нашими частями 4–5 батальонов в первом эшелоне, усилив их артиллерией. После этого на фронте наступило затишье.

* * *

Ожесточённые бои продолжались весь июль и в монгольском небе. С обеих сторон участвовали десятки, а иногда и сотни истребителей и бомбардировщиков. И по своей интенсивности и количеству потерянных машин они были, очевидно, самыми тяжёлыми для советской авиации. Для достижения господства в воздухе обе стороны бросали в бой всё, что имели. Соответствующими были и потери. В июле ВВС корпуса потеряли 39 истребителей И-16, 15 истребителей И-15 и 25 бомбардировщиков СБ. Вместе с 9 машинами, потерянными в катастрофах, это составляло 89 самолётов всех типов (39). И чтобы удержать превосходство в воздухе, нужно было регулярно получать новую материальную часть и опытных лётчиков из ЗабВО и центральных районов страны. Воздушная мясорубка требовала всё новых и новых пополнений.

В последних числах июля обстановка на Востоке, очевидно, обострилась и в Москве решили подстраховаться. 1 августа Штерн и Бирюков получили директиву наркома. В директиве указывалось, что нападение японской авиации на МНР и расположенные там советско-монгольские войска продолжаются и: «По всей вероятности, дело идёт к тому, что мы вынуждены будем начать атаку на врага на всех участках маньчжурской границы». Ворошилов приказал всю авиацию обеих армий и округа привести в полную боевую готовность. Истребительные части нужно было перебазировать на оперативные аэродромы, приняв меры маскировки и установив на всех аэродромах постоянное дежурство истребителей. По этой же директиве в боевую готовность приводились и части ПВО. Зенитные части занимали свои позиции для прикрытия войск с воздуха. В полную боевую готовность приводились и сухопутные войска. Гарнизоны УРов занимали передовые боевые сооружения, приводили их в боевую готовность и подготавливали боеприпасы. Основной приказ в директиве гласил: «Всем войскам быть готовыми по приказу главного командования перейти в наступление на всех участках маньчжурской границы» (40). И, конечно, заключительная фраза о том, что исполнение директивы донести немедленно. К счастью, на этот раз обошлось, и полномасштабной войны на Дальнем Востоке удалось избежать.

После 25 июля на Халхин-Голе наступило затишье, и японские войска перешли к обороне. Высоты и сопки восточнее реки были превращены ими в мощные узлы сопротивления. Были вырыты и построены окопы полного профиля, блиндажи, глубокие ходы сообщения, соединяющие опорные пункты, пулемётные гнёзда и позиции артиллерийских батарей. Все оборонительные позиции были отлично замаскированы, тщательно продуманной была система огня, перекрывавшая подступы к линии японской обороны.

Южнее Хайластын-Гола оборонялись 71-й и 28-й пехотные полки и сводный отряд, равный по численности пехотному полку, севернее — 72, 64 и 26-й пехотные полки и разведотряд 23-й пехотной дивизии, оборонявший высоту Фуи. На маньчжурской территории у границы были расположены резервы японских войск: на северном фланге у озера Яньху — охранный отряд и два кавалерийских полка, в центре у Номон-Хан-Бурд-Обо — мотомеханизированная бригада. От Хайлара к Халхин-Голу двигались полки 14-й пехотной бригады. Фланги оборонительного расположения прикрывались баргутской конницей.

Советско-монгольские войска занимали плацдарм на восточном берегу реки. Глубина его была от 3 до 5 километров. До 18 августа южный фланг плацдарма прикрывали полки 8-й монгольской кавалерийской дивизии. Южнее Хайластын-Гола оборонялась 82-я стрелковая дивизия (без одного полка). Севернее на оборонительных позициях находились два полка 36-й мотострелковой дивизии, 5-я стрелково-пулемётная бригада и 6-я монгольская кавалерийская дивизия. Все остальные части 1-й армейской группы размещались на западном берегу реки.

Для успешного проведения предстоящей операции необходимо было собрать все силы и средства. Главный недостаток ощущался в пехоте, и при наличии тех сил пехоты, которые были на Халхин-Голе, операцию начинать было нельзя. На фронте имелось только два полка 36-й дивизии, стрелково-пулемётные батальоны 7, 8, 9-й мотоброневых и 11-й танковых бригад и 5-я стрелково-пулемётная бригада (41). На таком широком фронте имеющаяся пехота много сделать не могла. Кроме того, после трёх месяцев напряжённых боёв, все части понесли значительные потери и нуждались в пополнении. Пополнение прибывало, но это были в основном бойцы, призванные из запаса, и их надо было обучать и сколачивать из них подразделения.

К этому времени из глубины страны подтягивались 82-я и 57-я стрелковые дивизии, 6-я танковая бригада, зенитный артполк, противотанковые части, тяжёлая артиллерия, войска связи и другие подразделения. Но для их сосредоточения требовалось много времени, так как выгружались они в Соловьёвске (железнодорожный пункт на границе СССР и МНР) за 700 километров от Халхин-Гола. Марши совершались частью на машинах, частью пешком. Прибывшие дивизии имели большой процент призванных из запаса старых годов, многие из них даже не держали в руках винтовок. 82-я дивизия состояла на 100 % из запасников, плохо обученных (42). Поэтому уже 3 августа Штерн и Бирюков, в очередном докладе Ворошилову, просили 5000 человек кадрового пополнения, мотивируя это тем, что: «…японцы воюют в МНР кадровыми войсками, военные действия носят локальный характер и особую роль в данном частном столкновении имеет вопрос чести и престижа нашей армии, а наши приписники, и особенно переменники, к сожалению, плохо обучены». Жуков также просил 12 000 кадрового пополнения и в первую очередь командиров взводов, рот и батальонов (43). И уже 6 августа Военному совету фронтовой группы сообщили, что 5 августа из Москвы в распоряжение Военного совета 1-й Армейской группы был отправлен специальный эшелон с 646 опытными командирами. Среди них было 575 лейтенантов (командиров стрелковых взводов), окончивших военные училища и имевших двухлетний срок службы (44). Было в этом эшелоне и несколько десятков командиров рот и батальонов.