Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее - Мэг Джей

И это серьезная проблема, потому что, хотя многим кажется, что психологически устойчивым людям не нужен никто, кроме них самих, на самом деле социальная поддержка[732] имеет для них огромное значение. Более того, именно она формирирует ключевое различие между счастливыми и несчастными[733] и бывает особенно уместной, когда жизнь наиболее трудна. Одно исследование с участием более семи тысяч взрослых людей, переживших негативный опыт в детском возрасте, показало, что те, кто имел социальную поддержку, с намного меньшей вероятностью страдали впоследствии от тревоги и депрессии[734]. И целый ряд метаанализов, объединивших сотни исследований и тысячи участников, подтверждает, что, как у детей, так и у взрослых, надежным предиктором проблем являются не сами по себе неблагоприятные обстоятельства и не их серьезность, а то, насколько одиноким человек себя чувствует после этого[735]. Таким образом, два самых надежных предиктора того, что по окончании несчастливого детства человек сможет комфортно себя чувствовать во взрослом возрасте — это возможность поделиться с кем-то своими секретами и наличие в жизни людей, способных оказать поддержку[736]. Часто эти два фактора идут рука об руку: общение создает сообщество. Делиться секретами — один из верных способов сделать взаимоотношения более близкими и искренними, и чаще всего мы признаемся в своих несчастьях тем, на кого, как мы чувствуем, можно положиться.

Одно исследование на тему секретов выявило, что те, кто готов их раскрыть, нуждаются в человеке, который не станет об этом болтать, не будет их судить[737] и не отреагирует невежественно; еще лучше, если этот человек сможет обеспечить вам более глубокое понимание проблемы. По этой причине некоторые сверхнормальные люди, такие как Рейчел, обычно раскрывают свои секреты «профессиональным доверенным лицам», психотерапевтам или священнослужителям. Другие находят успокоение в разных анонимных группах поддержки или группах терапии для переживших определенный опыт травмы или хранящих одинаковые секреты; это позволяет им понять, что они далеко не единственные, у кого есть такая проблема[738]. Но чаще всего первыми доверенными лицами, и самыми важными агентами перемен, становятся внимательные друзья или заботливые романтические партнеры, то есть простые люди, которые нас знают и понимают[739].

В мире найдется много людей, которые могут понять сверхнормального человека вроде Рейчел, и это, конечно, не только специалисты. Рейчел, собственно говоря, была частью гораздо более широкого сообщества, чем она осознавала. Она была не только одним из примерно 20 процентов детей, подвергшихся сексуальному насилию[740], но и одной из большинства взрослых, которые, столкнувшись с неблагоприятными обстоятельствами на ранних этапах жизни, хранят это в секрете. Из-за секрета Рейчел мучило чувство изолированности, а между тем она день за днем проживала рядом со многими-многими людьми, которые разделяли с ней если не точно такой же опыт сексуального насилия со стороны родного брата, то опыт жизни с секретами. И важность нахождения таких людей невозможно переоценить.

Учитывая вышесказанное, вам могло показаться, что путь сверхнормальных к здоровью, счастью и сообществу заключается лишь в том, чтобы говорить, говорить и говорить с как можно большим количеством людей, которые согласны их слушать, но, конечно же, все не так просто. Хотя хранить секреты действительно в определенной мере опасно для здоровья, сверхнормальные дети абсолютно правы в своих подозрениях насчет того, что рассказывать о них тоже рискованно[741]. Тех, кто это делает, могут обвинить в происходящем, пристыдить, отвернуться от них или опровергнуть их слова; у них могут навсегда отбить охоту быть честными и откровенными в дальнейшем. Иными словами, поделившись с кем-то секретами, мы можем почувствовать себя более связанными с окружающими или, наоборот, более одинокими, в большей безопасности или подверженными большему риску; все зависит от реакции тех, кому мы доверяемся. В этом суть явления, которое Джеймс Пеннебейкер назвал «жестоким парадоксом» саморазоблачения[742].