Мой огненный и снежный зверь - Ева Никольская

– Кто т-ты, добрый человек? – срывающимся голосом воскликнула женщина, прижимавшая к себе грудного ребенка.

– Человек? – Риденхард нарочито медленно повернул к ней голову и, демонстративно сверкнув глазами, спокойно произнес: – Я твой Бог, с-с-смертная. Единый бог для всех миров. – Чем дольше он говорил, тем ярче разгоралось золотистое свечение вокруг его темной фигуры. К концу фразы оно буквально слепило застывших в растерянности людей.

– Если ты и правда Бог, – отчаянно завопила все та же селянка, кинувшись в ноги Риду. – Воскреси дитя… молю тебя, создатель! – обхватив свободной рукой его сапоги, взмолилась женщина. – Верни-и-и-и невинную душу, отнятую злой стихи-и-и-и-ей! – Слова сменились завываниями, а объятия сапог – лобызаниями оных.

Демону очень хотелось пнуть эту свихнувшуюся от горя тетку, но план требовал от него другого поведения. Скрипнув в раздражении зубами, мужчина наклонился и положил ладонь на голову задохнувшегося в дыму ребенка. С момента смерти прошло совсем немного времени, и душа малыша, к радости его убийцы, все еще кружила вокруг оставленного тела и убитой горем матери. Вернуть ее в прежнюю оболочку для демона оказалось проще простого. Когда младенец открыл свои карие глазки и громко заголосил, все неподвижно стоявшие вокруг люди рухнули на колени, вознося благодарность своему Спасителю. Восторг, обожание, удивление и почитание с примесью затаенного страха. Прекрасный набор эмоций… а главное, вкусный!

Насытившись, Риденхард покинул полуразрушенное пожаром селение и, насвистывая веселый мотивчик, пошел обратно в поле. Никто не видел его ухода, для людей, «накормивших» его, «единый бог», как и положено богу, просто растворился в столпе ослепительного света. Подобные спецэффекты при переполненном магическом резерве не требовали особых энергозатрат, зато отлично дурили голову смертным идиотам. Неторопливо шагая по узкой тропке сквозь густые заросли высокой травы, демон уже предвкушал свое триумфальное возвращение в Карнаэл, но вдруг услышал за спиной тихое покашливание.

– Кхе-кхе, куда путь держишь, сынок? – прокряхтел скрипучий старческий голос.

«Маг! – решил Рид, на автомате попытавшись считать эмоции незнакомца, который видел его вопреки отводящим взгляд чарам. – Старый, сильный и… странный», – понял демон, обнаружив полное отсутствие этих самых эмоций. Резко обернувшись, мужчина уставился на сгорбленного старикашку в потрепанном плаще. Глубокий капюшон скрывал верхнюю часть лица незнакомца, оставляя чужому взору острый подбородок и морщинистую шею.

– Кто ты такой? – нахмурился Риденхард, раздумывая над тем, что лучше: убить этого типа на месте или обездвижить и после победы над Эрой изучить в лаборатории?

– Кхе-кхе, – снова прокашлялся дедок. – А ты кем будешь?

– Я единый бог твой, старик, – гордо вздернув подбородок, высокомерно заявил демон. – Создатель этого мира! – не моргнув соврал он.

Маг или не маг? Может, просто выживший из ума человечишка, который в силу своей наивности способен видеть сквозь некоторые чары? Риду было любопытно. По реакции этого загадочного типа он рассчитывал понять, насколько ему интересен данный экземпляр. И понял… но, к сожалению, поздно.

– Кх-х-х-хе, – как-то придушенно кашлянул дед, стягивая с головы капюшон. – Ну это уже наглос-с-сть, сынок, – объявил он, распрямляясь. В неожиданно желтых волосах засверкали золотые искры, а глаза, глядящие сквозь прорези зеленой маски, затопила тьма.

«Мастер Снов?» – пришла шокирующая догадка и застряла в вязком желе, которое стали напоминать его мысли. Риденхард Хладнокровный так толком и не понял, как потерял всю украденную у Катерины силу вместе с той, которую получил от насыщения человеческими эмоциями. А потом он лишился и тела, воссозданного с помощью магии демона. Душа его… бессильная и растерянная, по-прежнему парила над полем, и с каждым мгновением ею все больше овладевало безразличие.

– Создатель, говоришь? – Голос заметно помолодевшего Мастера, на бесстрастном лице которого теперь красовалась маска бордового цвета, перестал напоминать не только старческий, но и вообще человеческий. Над безлюдными просторами разносились чарующие звуки его речи. Все живое вокруг замирало, засыпая. Даже ветер, казалось, отправился в страну грез, перестав раскачивать деревья. – Ну так послужи Созиданию, глупый любопытный малыш-ш-ш. Украсть тайные знания демиурга не означает получить его дар. – Колдовской шепот окончательно усыпил природу, и вдруг в полной тишине прозвучал оглушительный взрыв демонической души, угодившей в ловушку демиурга. – С-с-суперновая. – Смех Мастера Дэ разнесся звоном колокольчиков по медленно оживающей округе. – Душа одного Высшего за какую-то тысячу человеческих. Хм… Неравноценный обмен. Хотя… дурачок ведь хотел почувствовать себя единым богом, – пожал плечами одетый в шелка мужчина и чуть заметно улыбнулся. – Удивительно, что Карнаэл выбирает себе таких узколобых Хозяев. – Последнюю фразу творец семи миров не произнес вслух. Как только в пятом мире восстановился обычный ход времени, голос его стал неслышим для людей и животных, а силуэт – невидим.

Может быть, там, в каменных стенах живого Дома, Рид и был практически непобедим, но здесь, на одной из созданных по проекту Дэ планет, сравниться с Мастером по силе и могуществу могло единственное существо, но оно, вернее, она в данный момент была слишком занята.

Демиург, привлеченный сильнейшим всплеском демонической магии, напрямую связанной с его Домом, давно вернулся в свой Круг Забвения, а в аккуратных белых домиках с ярко-красными крышами только начали просыпаться люди. Вытирая холодный пот со лба, они кидались искать родных и, встретившись с ними, обнимались и плакали… от счастья. Ведь жуткий, неуправляемый пожар оказался всего лишь кошмарным сном… хотя по каким-то непонятным причинам и общим для всего поселения.

Когда Эра почувствовала неладное, Лу и двое стражей снова спорили. На этот раз камнем преткновения послужила идея перевертыша использовать в качестве приманки для Рида не только Хозяйку половины Карнаэла, но и Арэ Первого Хранителя, которую демон для правдоподобия снова собирался накачать своей силой. И хотя речь шла о временном явлении, не имеющим ничего общего с кровными ритуалами Таосса, Арацельс взбесился. Четэри занял его сторону, а Эра хранила временный нейтралитет, обдумывая плюсы и минусы данной авантюры. Но все мысли демоницы моментально изменили направление, как только она поняла, что Дом в беде. Изображение нейтральной зоны Карнаэла на зеркальной поверхности колодца пошло рябью под ее дрогнувшими пальцами. А облаченная в белое фигура демоницы начала стремительно таять. Так было надежней, безопасней и проще.

– Плевать на твое «ненадолго», – возмущался эйри, нервно дергая бело-рыжую прядь, которая упорно лезла ему в глаза. – Я не позволю рис-с-сковать ее жизнью! Она всего лишь чело…

– Тс-с-с, – зашипела Эра и коснулась его плеча сотканной из тумана рукой. Это был не толчок, не пожатие – всего лишь волна холодного воздуха с неприятным налетом сырости, но для раздраженного мужчины подобное воздействие оказалось самым эффективным. – Что-то происходит, – в повисшей тишине проговорила Хозяйка. – Что-то плохое… Мой Дом…