Жена Тони - Адриана Трижиани

– Понимаю. Мне так жаль, что тебя бросил именно мой сын.

Тони стоял на улице рядом со своим четырехдверным «мерседесом» – салон обит темно-синей кожей, сама машина канареечно-желтая. Он заключил сына в объятия и долго не отпускал.

– Ты настоящий великан, Леоне! Чем ты кормишь мальчика? – спросил он Чичи.

– Макаронами, чем же еще? – ответила Чичи, чмокая Тони в щеку. Все эти годы ей обычно удавалось определять градус их отношений по реакции Тони на ее поцелуй. Судя по его теперешнему поведению, он оставил прошлое позади и они снова добрые друзья.

Леоне, Розария и близнецы разместились на заднем сиденье «мерседеса», а Чичи Тони провел к переднему пассажирскому сиденью и открыл для нее дверцу. Чичи уставилась на его голову, прищурившись.

– Как тебе? – спросил он.

– Новая накладка?

– Ага. Есть тут в Риме одна контора. Они закупают волосы на Сицилии.

– Знаешь, Сав, эта куда лучше американской.

– Мне тоже так кажется! – восторженно воскликнул он. – Хорошо, что ты приехала, Чич.

Чичи сидела за столом на кухне напротив Доры Альфедены. Бывшая жена Тони восхищалась хорошим вкусом нынешней жены. Квартира Тони и Доры была просторная, с высокими лепными потолками и тяжелыми монастырскими дверями. В декоре Дора предпочитала простоту и элегантность: нейтральные цвета, ткани с интересной текстурой, мягкие ковры.

Третья жена Тони обставила квартиру низкими кожаными креслами и мозаичными столиками; вместо стульев вдоль обеденного стола тянулись деревянные скамьи. Полы были собраны из полированной терракотовой плитки, а выкрашенные в цвет розового грейпфрута стены отражали палитру солнца, восходившего и садившегося над сложенными из песчаника стенами Вечного города.

Наделенная классическими римскими чертами миниатюрная брюнетка Дора, с орлиным носом, широко расставленными карими глазами и золотистой кожей, была просто создана для кинокамеры. Ее экранный успех объяснялся в большей степени актерским талантом, нежели внешними данными, но красавицей она была несомненной.

Чичи оценила ее теплое отношение к детям и к Розарии. Наверное, познакомься они не здесь и не сейчас, могли бы стать подругами. Чичи была уверена, что лучшей спутницы жизни Тони выбрать не мог.

– А это что, Кьяра? – спросила Дора, глядя поверх очков на Чичи и указывая на строчку в контракте.

Доре было, как и Чичи, примерно под пятьдесят, и она, в отличие от Тэмми, знала, как мыслят итальянцы. Она понимала Тони Арму и более философски относилась к его натуре, чем некогда Чичи.

– Здесь написано, сколько вы получите, если Тони умрет раньше вас, – объяснила Чичи.

– Это слишком много. – Дора сняла очки и положила их на стол.

– Нет, всего лишь справедливо. Да и вам важно знать, что о вашем будущем позаботились. Я хочу, чтобы вы хорошенько разобрались с его активами, потому что сам он никогда особо этим не интересовался.

– О да. Стоит ему что-то увидеть, сразу покупает. Как дитя малое.

– Об этом не беспокойтесь. У Тони есть вклады, ими занимаюсь я. Из этого ему выплачивается содержание. Деньги принадлежат ему, но они в моих руках. Он сам так пожелал. Но я хочу, чтобы вы поняли – теперь, когда вы его жена, это и ваши деньги тоже. Если вам когда-нибудь что-то понадобится или возникнут вопросы, просто позвоните или напишите мне, и я все объясню.

– А в случае развода я получаю вот столько? – Дора указала пальцем на другую строчку.

– Да.

– Но детей ведь не будет, зачем так много?

– Дора, все это основано на американских законах.

– Неудивительно, что там у вас постоянно разводятся.

– Ну да, – рассмеялась Чичи. – Какой смысл оставаться замужем?

– А как же вы? – наклонилась к ней Дора. – Есть ли рядом с вами симпатичный мужчина?

– Нет.

– Слишком заняты?

– Работа, дети – кручусь как белка в колесе.

– Лучше замедлить бег, а то потом может быть слишком поздно.

Чичи вынула из сумочки небольшой конверт и передала его Доре.

– Здесь написано, как со мной связаться. Если Леоне, Санни или Рози что-то нужно, позвоните мне. Вы приходитесь Леоне мачехой, и я официально разрешаю вам воспитывать его наряду с Тони и со мной. Я не считаю, что детям надо позволять все, что им вздумается.

– Я с вами согласна, – улыбнулась Дора.

– Если Тони или вам что-нибудь понадобится, я смогу прислать вам денег в течение нескольких часов. И прошу вас, если Розарии что-то требуется, непременно дайте мне знать. Лечение, новое платье, билеты в Венето – не имеет значения. Что бы ей ни требовалось, чего бы она ни хотела, сразу сообщите мне. Она не должна испытывать нужду ни в чем.

Дора кивнула:

– Мама. Понимаю.

Стоя на площади Святого Петра, Чичи покрыла голову кружевной мантильей, натянула черные перчатки и вошла в собор. Эхо шагов по мозаичному полу звонко прокатилось внутри. От одного взгляда на такую высоту у нее едва не закружилась голова. Мимо гуськом тянулись туристы. Она снова посмотрела вверх, затем вокруг, разглядывая великолепные алтари, внушительные арки, сводчатые потолки и инкрустированный купол.

Чичи шла по центральному нефу, и лучи золотистого света пронзали ряды скамей, напоминая ей о церквях, которые она посещала в юности в еще имевшие для нее тогда значение праздники. А теперь ей, разведенной женщине, больше не было места в католическом храме; закончившийся неудачей брак отлучил ее от всего прекрасного, что заключала в себе вера. Чичи честно призналась себе, что ей стыдно. Отойдя на шаг от фресок, изображавших истории святых, она с горечью подумала о тех минутах своей жизни, когда не оправдала ожиданий близких, не сделала для них всего, что было в ее силах. Гладкий мрамор скульптур напомнил ей, что терпение со временем являет миру правду, а в конце концов и красоту. Бронзовая отделка на дверях состояла из многослойной филиграни, и по замыслу художника эти переплетенные витки изображали отрицание Бога человеком. Куда бы Чичи ни взглянула, все твердило ей, что она недотянула и что ей здесь не место.

Замужество Кьяры Донателли оказалось неудачным, а ведь для католички это было не просто личное фиаско, но и духовное. Она могла привести тысячу причин, по которым ее брак распался, и ни одного аргумента в пользу его сохранения. И все же Чичи продолжала посещать мессу, хотя больше не причащалась. Она надеялась найти в церкви ответы – а может быть, и покой.

Одна в главнейшем храме своей религии, без детей, без бывшего мужа и бывшей свекрови, она бродила как чужая по родному дому веры, к которой принадлежала всю свою жизнь. О, как она любила папу Иоанна XXIII! Как американка итальянской крови, она хорошо понимала происхождение этого папы и историю его жизни. Он родился в многодетной семье бедного фермера у подножия итальянских Альп. Когда в 1958 году он стал понтификом, Чичи смогла почувствовать глубокую личную связь с католической церковью, ведь в ее главе теперь встал обычный священник из простых, а не принц благородных кровей. Но ничто из этого больше не имеет значения, думала она, гуляя по собору. Теперь она изгнана из своей церкви, отстранена от таинств, которые так высоко чтила. Когда завершился ее брак, закончились и отношения с верой ее предков. Вот еще одна вещь, которую у нее отнял Тони Арма, – и Чичи предстояло разобраться, почему она ему это позволила.