Хаос времён года - Эль Косимано

Вставляю ключ Лайона в замок, и железо тихо лязгает в ответ. Петли скрипят, цепочка огней бежит дальше, когда я открываю дверь. Я удивленно ахаю при виде размеров этой комнаты. Когда я жил здесь раньше, запретная секция архива, содержащая книги по истории, которые Майкл не позволял нам читать, была закрыта для Времен года. Кажется, нет конца рядам покрытых пылью руководств и текстов. Также здесь представлены бессчетные полки и витрины с антикварными машинами и древними изобретениями.

Я наклоняю голову, скользя взглядом по корешкам книг, боясь прикоснуться к ним, чтобы не испортить тонкий пергамент. Собрание библиотеки, кажется, упорядочено в хронологическом порядке, и я нахожу фолиант – тот самый, который искал, когда Лайон застукал меня шныряющим между стеллажами в главном помещении Архива.

«История естественного порядка. Том 121» немного выступает вперед относительно других, выделяясь на фоне ряда аккуратных установленных корешков, как будто его поставили на место в спешке. Сняв его с полки, я ловлю выпорхнувшее из него сложенное письмо, и у меня сжимается горло, когда я узнаю знакомые закорючки Лайона.

«Джек,

Надеюсь, тот факт, что ты читаешь сейчас это письмо, означает, что худшее позади и вы с Флёр оправляетесь после всего произошедшего.

Некогда ты искал именно этот том, если память мне не изменяет, но тогда я не мог им с тобой поделиться, поскольку великие лидеры не достигают величия, следуя к нему легкой дорогой. Они выковывают его сами, терпя потери и боль. Но на этом пути встречаются и победы. Ты заслужил свой титул. Я считал честью и привилегией непродолжительное время быть им облеченным – пока ты не оказался готов принять его.

Ты больше не воришка знаний. У тебя есть ключ. Теперь ты владеешь этим знанием, а вместе с ним и властью предоставлять к нему доступ или отказывать. Лидер, который поднимается по ступенькам невежества, никогда не достигнет вершины. Я верю, что ваши с Флёр выборы всегда будут вдумчивыми и взвешенными.

К настоящему времени ты, вероятно, задаешься вопросом, в чем заключается сила Кроноса? Ее сущность кроется не в лезвии косы, но в остроте ума тех, кто ею владеет. Эта сила заключается в дарованной тебе мудрости, не в том, чтобы видеть будущее и находить легкий путь, а в уроках, извлеченных задним числом. Ты один наделен возможностью останавливать время, не затем, чтобы получить контроль над другими, а для того, чтобы научиться контролировать себя. Магия дает тебе время подумать – отстраненно от действий и влияния других, – прежде чем принимать трудные решения, за которые ты отныне несешь ответственность.

Магия Времени может казаться незначительной по сравнению с другими, но она более могущественна, чем представляется на первый взгляд. Ты обладаешь даром жизни, прожитой в данный момент, способностью останавливаться и видеть окружающую красоту и чудеса, чтобы лучше запомнить, кому ты служишь и почему. И в эти застывшие одинокие моменты магия является напоминанием, что даже величайшие из правителей могут по-настоящему двигаться вперед и вносить изменения в мир синхронно с теми, кто нас окружает. С большой радостью наблюдал я, как ты осваиваешь этот урок – урок товарищества и доверия. Это, пожалуй, самый большой подарок, который я мог бы тебе сделать. И именно по этой причине я ощутил готовность передать тебе свой посох через Дуга и перейти к следующему циклу своей жизни. Мы оба лишь превратились из одной формы в другую…

С этим ключом и моим благословением я оставляю тебя в вашем с Флёр королевстве. Пусть ваша совместная служба пойдет ему на пользу.

С гордостью за все, что я видел в тебе – и прошлое, и будущее,

Даниэль Лайон

P.S.: Эта комната долгое время была заброшена и выиграла бы от назначения постоянного куратора. Я полагаю, у тебя уже есть на примете тот, кто как нельзя лучше подходит для этой работы».

Улыбкой прогоняю стоящий в горле комок и, достав из кармана телефон, пролистываю список контактов. Звонок Огги переключается на голосовую почту.

– Привет, Огги, это Джек. Позвони мне, когда представится возможность. Есть один проект, в котором мне не помешала бы помощь эксперта.

Давая отбой, я не могу не восхищаться тем, как идеально Лайон всегда продумывал свои планы, в которых находилось место для каждой мельчайшей детали – даже в его отсутствие.

Я засовываю книгу под мышку и оставляю дверь в запретную секцию Архива широко открытой. Свет выключается сам по себе, когда я выхожу из комнаты, и точно так же он снова включится для следующего Времени года, которое придет сюда в поисках ответов.

Флёр

Джек опаздывает на ужин. Кай уверяет, что он уже в пути и прибудет до окончания вечерних увеселений. Как и каждый вечер, обеденный зал полон под завязку: здесь собрались все Времена года, их кураторы и сотрудники, и грохот подносов, звяканье столового серебра и болтовня сливаются в общий оглушительный шум. Над нашим столом пролетает снежок и ударяет в плечо Хулио, доедающего последний кусок чесночного хлеба. Он резко поднимает голову, демонстрируя хмурую физиономию, и тут присутствующие начинают дружно скандировать:

– Ху-ли-о! Ху-ли-о! Ху-ли-о!

Вскоре все в комнате выкрикивают его имя, стуча вилками по столам. Покраснев, он тянется за новой блестящей акустической гитарой, которую Эмбер купила ему через несколько недель после того, как они поселились в Обсерватории.

Слушатели неистовствуют, хлопая в ладоши и скандируя, а сидящая у дальней стенки группа Осеней принимается махать крошечными огоньками над головами. Среди них я узнаю пару, которую Дуг чуть не сбил тогда машиной. Расти одной рукой обнимает Коралл, одетую в синий свитер смеющуюся девушку-Лето, а другой размахивает пламенем над ее головой. Вскоре к Осеням присоединяются несколько Весен, Зимы и Лета с зажигалками. Холли, старейшая и самая любимая служащая столовой Обсерватории, гасит весь верхний свет, кроме одной лампы.

Хулио садится на табурет, стоящий под прожектором, и принимается настраивать струны гитары. Поппи толкает Эмбер локтем в ребра, когда Хулио, поддразнивая, наигрывает начальные аккорды одной из ее любимых песен. Приложив руки ко рту рупором, Мари кричит Хулио, чтобы заканчивал уже чертово шоу, а потом тоже высоко поднимает зажигалку над головой.

Я ежесекундно поглядываю на дверь. Обидно, что Джек пропустит выступление. После долгих дней тяжелой работы – после мозолей и опилок, ноющих мышц и заляпанной краской одежды – мы все с нетерпением ждем времени после ужина. Это урок, который мы семеро усвоили с тех пор, как были в бегах: дружеский смех, пение и горячая еда, разделенная с друзьями, – лучшее лекарство для измученной битвой души.

Забавно, но если бы год назад меня спросили, смогу ли я когда-нибудь представить, что вернусь сюда, я бы ответила, что лучше умру. Теперь же мне трудно вообразить, что буду жить где-то еще. Не из-за того, где мы находимся, а из-за людей, с которыми делю свою новую жизнь. Я чувствую их: каждая душа в этой комнате является частью меня, связана со мной, что-то значит для меня. Все они – часть меня, а я – часть их, и теперь я знаю то, в чем никогда не была полностью уверена, когда принимала решение остаться здесь, – что я отдала бы жизнь за каждого из них. В их лицах находим отражение мы семеро – такими, какими были прежде. Я понимаю, кем им еще предстоит стать, и это предвидение будущего поддерживает меня.