Империя Зла - Юрий Никитин

Джордан в бессилии огляделся по сторонам. Лица моджахедовбыли суровыми и мрачными. Черные глаза недобро блестели из-под черных бровей.За спиной у каждого «стингеры» новейшей модификации, от которых не уйти ниодному самолету. А в руках короткие автоматы, готовые к бою.

– Ты не понимаешь, – закричал он зло. –Только в том месте самолет пройдет над самыми горами... в досягаемости даже дляпистолетного выстрела! Одной ракетой разнесем в клочья, а у нас их восемь!..Неужели ты не хочешь уничтожить самого главного русского?

– Хочу.

– Но ты этому грязному русскому... этому!.. даешьвозможность спасти русского президента!

Саид сказал высокомерно:

– Ты, получивший образование в США, знаешь ли, что когдаговорит сам Аллах, внимают даже горы и моря, не только люди?

Он смотрел на безобразное тело, распухшее от жары так,словно уже разлагалось, подумал внезапно, что русский и не должен быть красив,они все безобразны, но настоящему мужчине не обязательно быть красивым. Этотвот, к примеру, прекрасен. И десять тысяч гурий уже ждут его очищенную душу всвященной джанне.

А смутное чувство, что этот русский нанес его отрядупоражение гораздо более ощутимое, чем все танковые армии СССР, медленноразрасталось и разрасталось.

Ночь нависла над южным морем черная и глубокая, какой небывает ни в России, ни в США. Даже звезды пылали немыслимо яркие, блистающие.Там, в северных широтах видели только отдельные звезды, здесь их целые звездныерои, блистающие, заливающие водный мир странным нечеловеческим светом.

Угрюмые громады из стали полуметровой толщины застыли втемной воде, подсвеченной только тропическими рыбами, похожие на допотопныегигантские чудовища, увязшие в прозрачном чистом янтаре.

В темном небе загадочно поблескивали звезды. Тихо, слышнобыло, как плещет далеко внизу волна о борт. Корабельные орудия недвижимосмотрели исполинскими жерлами в ту сторону, где находилась американскаяэскадра, а корабельные ракеты время от времени начинали беспокойно двигаться,острые носы отслеживали невидимые глазу истребители в стратосфере, которыенаивно полагали, что находятся вне досягаемости русских ракет.

Под палубой было тихо, только чутье подсказывало, что корабельныемеханизмы не спят, трудятся, часть из них держит корабль в постояннойготовности к бою, а другая отслеживает каждого на палубе американских кораблей,будь он за пультом ракет «земля-воздух» или отправился помочиться с борта. Акомандир корабля, что жутко перекосил рожу и с наслаждением копается то носу,то в ушах, то чешет между большими пальцами ног, уверен, что в темноте его невидит даже штурман в двух шагах, и не подозревает, что у русского наблюдателязудят руки продать эти фото в их же газеты, заработать и получить одновременнонемалое удовольствие.

Командир эсминца «Стерегущий» Анатолий Рыбаков всю ночьнаблюдал за американской эскадрой. Сперва по приборам, наконец, утомившись,вышел на палубу. От необъятных просторов воды веяло грозным покоем.

Он услышал странный звук, вслушался, сердце затрепетало. Дослуха внезапно донесся шелест парусов, настоящих полотняных, которых никогда невидел и не слышал, затем плеск воды о деревянный борт...

Повернулся в ту сторону, отшатнулся, а сердце застучало частои сильно. Вдали неслышно скользил призрачный корабль под всеми парусами! Ввысоком деревянном борту чернеют открытые люки, видны круглые жерла, это жечугунные пушки, которые ядрами!..

Плеск воды становился все слышнее, хлопанье парусов, истранная неземная музыка, от которой запело в груди, глаза защипало, но все жерассмотрел надпись на борту корабля-призрака – «Стерегущiй». Вода за кормойбурлит, красавец фрегат старого флота, возможно, погибший в этих водах сотнилет тому, спешит на помощь своим потомкам!

– Худяков, – сказал он хрипло и не узнал своегояростного голоса, – малый впедед!

– Товарищ командир!

– Самый малый, – распорядился он. – Выдвинькорабль на полкорпуса и застопори машины. А там посмотрим.

Призрачный корабль шел на столкновение с американскимфлотом. Сквозь него просвечивали звезды.

Из машинного отделения голос прозвучал с заминкой, сразупосуровевший:

– Товарищ командир! Вы же знаете, если произойдетсближение хоть на дюйм...

Рыбаков сказал с наигранной веселостью:

– Это если приблизятся они! Но ты ж видишь, они какмухи в патоке.

– И что же?

– Придвинемся ближе.

– Мы нарываемся, чтобы шарахнули?

Рыбаков ответил бесшабашно:

– А шарахнут, так шарахнут. Главное, чтобы мы успевалиответить. А мы успеем пальнуть изо всех орудий и пусковых установок прежде, чемнас накроет... Но сдается мне, что не случится, не случится.

К Стоуну ворвался командир корабля:

– Русский корабль выходит на ударную позицию!

Стоун сорвался с койки, он спал одетым, даже не обругалдурака, какая ударная позиция, она сейчас у всех ударная, бегом поднялсянаверх.

Вдвоем, замерев, они смотрели, как в ночи эсминец русскихмедленно, очень медленно выдвигается вперед, сам пересекая черту, которуюобозначил русский командующий флотом.

– Что он хочет? – спросил командир дрогнувшимголосом.

Стоун посмотрел с ненавистью, словно тот был виноват,стиснул зубы, заставил себя дышать глубоко и ровно, чтобы кровь не била вголову волнами как при шторме.

– Давно он так?

– С середины ночи, – поспешно ответил командир корабля. –Слегка выдвинулся, постоял, снова выдвинулся на треть корпуса. Теперь снова...

Стоун сказал с ненавистью:

– Этот мерзавец, вопреки приказу своего жекомандующего, провоцирует нас на огонь!

– Но, – сказал командир несчастным голосом, –хоть мы и не откроем огонь, но он, оказавшись так близко, сможет нас обвинить,что это мы придвинулись под покровом ночи. Сам ударит мз всех орудий... и –начнется!

Стоун буркнул:

– Что начнется, то скоро кончится. Современный бойдлится всего несколько минут. А то и секунд.

Но сам ощутил, что прозвучало фальшиво. Все-таки там напобережье Флориды его ждет шикарная вилла, приобрел удачно, а у русскогокомандира одни дыры в карманах, терять нечего, со злости только ищет повод!

А когда нет, придумывает.

На тротуарах пламенели свежие пятна крови, но народ ходилгруппками пьяный от счастья, бабахал по окнам. На площади Ногина толпасобралась, как на концерт Мадонны. Массивное здание Политехнического музеяокружили кольцом в несколько тысяч человек. Передние ряды счастливо палили позияющим дырам на месте окон, а остальные поднимали стволы вверх и пуляли всинее безоблачное небо.