Максимализмы. Характеры и характеристики. Жизнь №1 и Жизнь №2 - Михаил Армалинский

Ведутся нескончаемые научные споры, что называть наслаждением, и как его измерять. Потому в качестве эталона следует выбрать такое наслаждение, которое бесспорно является наслаждением для всех, причём самым сильным и измеряемым. Именно оргазм должен служить эталоном для всех прочих наслаждений, которые по сути и являются его подобием или подражанием ему.

Учёные учуяли, что наслаждение, будь оно сексуальное или интеллектуальное, от наркотиков или от водки, спортивное или гастрономическое, определяется выбросом одних и тех же химикалий (dopamine), производимых мозгом. В этом и состоит общность принципа наслаждения, которое осуществляется с помощью устройства, разработанного богом (или эволюцией – один хуй), единым способом производящим ощущения всевозможных наслаждений. Такой хитрый универсальный метод обеспечения наслаждением даёт бесчисленное разнообразие ощущений, но все они пытаются подладиться тоже под универсальное и единое: под чёткость структуры и ощущений оргазма: начало – пик – конец.

Например, наслаждение, получаемое от прослушивания музыкального произведения уподобляется наслаждению от оргазма, так как структура музыкального произведения уподобляется сексу: прелюдия (foreplay), тема и вариации (наслаждение со сменами позиций и приёмов), крещендо с подходом к оргазму и музыкальный ритмический апофеоз (оргазм) с кодой (расслаблением после оргазма). Продолжая аналогию, музыкант, получающий наслаждение от исполнения музыкального произведения, уподобляется ёбарю, тогда как наслаждение слушателей этого исполнения уподобляется наслаждению от просмотра порнографии[59].

Философы принимались измерять наслаждение, но так ничего и не намерили.

Вот я и решил ввести единицу измерения наслаждения – 1 оргазм. Оргазм бесспорно ощутим всеми, и спутать его со щекоткой или ещё с чем невозможно. Кроме того, он краток во времени, имеет чёткое начало и конец, которые очерчены необратимостью начала и концом спазм.

Сами оргазмы по силе и по продолжительности (особенно у женщин) бывают разные. То есть эталон тоже не шибко эталонистый. Так, наслаждение, которое получает женщина, получив от ёбаря сто долларов, заметно меньше, чем если бы она получила от него же миллион.

Но несмотря на это, точнее единицы измерения наслаждения, чем оргазм, придумать невозможно – их просто не имеется.

Все наслаждения, что слабее оргазма, являются дробями и только они вместе с оргазмом безопасны для испытывающего их. Есть наслаждения, которые превышают оргазм (единицу), например, наслаждение от героина. Они сильнее потому, что человек, использующий героин, предпочитает его оргазму, а значит, наслаждение от героина равно 1,5 или, скажем, 12 оргазмам. Именно в силу того, что они больше единицы, они являются убийственными для человека. То есть за перебор единицы наслаждения человек наказывается урезанием его жизни. Оргазм задуман как наивысшее естественное наслаждение, которое в силу этого и принимается за единицу.

А вот наслаждение музыканта от исполнения написанной им песни и наблюдение за многотысячной аудиторией, восхищающейся его музыкой, может доходить до 0,99 оргазма.

В 80-е годы издательство Ardis продавало маечку с надписью «Russian Literature is Better than Sex»[60]. Они явно хотели заменить героин русской литературой, но увы, не получилось. Так что и здесь видна попытка использовать секс, а по сути оргазм, как единицу измерения наслаждения.

Христианство предстаёт как зеркальное (кривозеркальное) отображение гедонизма. Христианство поменяло у гедонизма плюс и минус местами, поставило всё с ног на голову и получилось следующее: наслаждение – это зло (грех), а боль – это добро (ибо Христос страдал на кресте и нам велел). Поэтому христианам с наслаждением нужно бороться, избегать его, ибо оно от дьявола и является аморальным, а боль – просветляет, приближает к Богу и потому боль – это благо.

Неудивительно, что христиане и прочие перевёртыши гедонизма – это люди, которые ненавидят себя.

Наслаждение объединяет людей, а боль заставляет человека замкнуться в себе и не замечать других. Вот попы и подменяют наслаждение Христом, обещая наслаждение в раю, изображая Христа целителем боли.

Человек хочет, чтобы наслаждение длилось вечно, а боль – лишь мгновенье. Но попы делают всё от них зависящее, чтобы наслаждение длилось мгновенье, а боль – вечно. Христианство торжествует в людях, которым больно. Это в полной мере относится и ко всем коммерческим религиям, поскольку гедонизм для них – злейший враг.

Способность испытывать наслаждение и боль – это характеристика живого мира. Наслаждение – это жизнь и её продолжение. Боль – это жизнь и её завершение.

Чернышевский разглагольствовал о разумном эгоизме, а вот я – Армалинский, – распеваю о разумном гедонизме. У меня получается гораздо красивше, ибо слова и музыка – всенародные. И смысл моего нравственного гедонизма – самый гуманный: ты обязан приносить наслаждение тому, от кого ты его получаешь.

ПРОСМОТРЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1. Pleasure and desire: the case for hedonism reviewed, by Gosling. Clarendon Press, Oxford.1969. 180 p.

2. Pleasures and pains: a theory of qualitative hedonism by Edwards, Rem Blanchard. Cornell University Press, Ithaca and London. 1979. 164 p. ISBN 0-8014-1241-2.

Naked Ambition: An R-Rated Look at an X-Rated Industry. 2009.

Прежде всего следует сказать, что это название фильма уже использовалось для книги, о которой я оповещал:

Naked Ambition. Women Who Are Changing Pornography. 2005.

Небрежность такого плагиата сразу вызывает настороженное отношение к фильму. И оно вполне оправдывается.

Авторы фильма с самого начала выступают с признанием своего поражения от цензуры: они вынесли это признание в заголовок и с неуместной гордостью повторяют его несколько раз в течение фильма, что их задачей было рассказать о порноиндустрии, не демонстрируя порнографии.

С таким же успехом они могли бы снимать гинекологический фильм о родах, гордо не показывая женских половых органов.

Изготовители этого документального фильма затеяли сделать coffee table book, книгу о порнографии с фотографиями её деятелей и деятельниц, которую можно было бы положить на кофейный столик без боязни оскорбить политически корректное американское население. Попутно авторы решили соорудить документальный фильм о том, как они делали фотографии для книги. То есть убить двух зайцев, а точнее, уеть двух плейбоевских зайчих. С зайчихами у них, вполне возможно, всё получилось, а с зайцами – даже на одного сил не хватило.

Фотограф-режиссёр исхитрился получить статус официального фотографа на ежегодной порноярмарке AVN Adult Entertainment Expo в Лас Вегасе и таким образом он заимел доступ к каждой порнопизде, фотографировать которые он сам себе запретил. Так что пришлось обходиться телами с пустыми и прикрытыми отверстиями.