Короли серости - Артур Темиржанов

и не думали кончаться. Их будто даже становилось больше.

— Так вот почему мне не давали экспериментировать над солдатами, — произнесла с придыханием Эмма. Валентайн вздёрнул брови.

— Не хочешь нам рассказать, о чём ты?

Коннели вздохнула:

— До того, как меня изгнали, я была исследователем, работала над королевским проектом. В университете мне попало в руки тело солдата с Нижних Уровней. Занявшись им, я выяснила, что то, что Медцентр называл заражением, может быть ключом к человеческому бессмертию. Только у меня возникли проблемы с королём, потому что после нескольких лет исследований я отказывалась ставить эксперименты на людях, а военные больше тел не предоставляли. Да и первый раз был ошибкой. В общем, я сделала огромную глупость, из-за которой я теперь здесь.

Она загребла песок в кулак и с ненавистью ударила им по земле:

— Посреди этого грёбаного ничего!

Валентайн очень внимательно посмотрел на неё и произнёс:

— То, что ты называешь ошибкой, было частью плана полковника. Армия не могла рассказать, что находится внизу. Потому и пришлось устроить утечку. И тебе повезло оказаться человеком, сделавшим такое открытие.

— Оно разрушило мою жизнь, — мрачно заключила Коннели. — Значит, всё это время за всем стоял Эймс?

— Я думаю, все мы здесь не просто так, — сказал Валентайн. — Я набирал вас по приказу человека, приближённого к королю. И мне начинается казаться, что выбрали вас не случайно. Все мы здесь, так или иначе, связаны с полковником. Ведь так, Саргий?

Иммигрант мрачно кивнул.

— Да. У меня есть к нему кое-какие счёты.

— А ты, Томми?

— Из-за его приказа я вылетел из армии, — произнёс Марцетти и вдруг ощутил, насколько легче ему стало. Казалось, признание сняло с его плеч груз, тяжести которого он не осознавал. — Да! Я хочу найти его и расквитаться! Разве это плохо?

— Нет, ни в коем случае, — покачал головой Валентайн. — Насиф?

— Вы и так всё знаете, — ответил шаман. — Полковник совратил мой народ, сыграв на их суевериях. Оправдав все худшие их поступки.

Валентайн вздохнул:

— Остаёшься только ты, Ли.

Мальчишка встрепенулся и заулыбался, как идиот:

— Что? Я просто помощник на катере Томми. Ничего более.

«Молчал бы ты, малец, — с сожалением подумал Марцетти. — Увидев тебя в первый раз, я сразу понял, что что-то не так. Просто не хотел смотреть фактам в глаза».

— Ты был в моём досье, — мягко произнёс Валентайн. — То, что ты здесь, совершенно не случайно. А учитывая твои боевые навыки, так и вовсе глупо думать, будто мы тебе поверим.

Ли развёл руками:

— Я не знаю, что сказать, капитан. Что вы ожидаете услышать?

— Мне есть что сказать, — оборвал его Томми. — Хотите правду? Через пару месяцев после начала войны я нашёл его на берегу, уставшим, в грязи, сбившимся с ног. Он бежал изо всех сил через джунгли и добрался до реки, когда я занимался патрулированием. У меня тогда никого не было в команде, потому я взял его без вопросов. Я не поверил его истории, что он дезертир из армии — никто в своём уме не будет бежать, в джунглях одному не выжить. Вот только он выжил. И не раз уходил в одиночку, без всяких объяснений.

— И ты просто держал его рядом? — поинтересовался Валентайн. Томми ощерился:

— А у меня был выбор? Я слишком долго пробыл без людей. Синдикат не выдавал мне команду. Я думал, что сойду с ума.

— Потому приютил неизвестно кого? — подал голос Ли. В нём чувствовалась откровенная враждебность. — Вот значит как? Я просто раненый волчонок, которого ты подобрал и выходил? Лицемерный сукин сын.

— Так расскажи свою версию! — гаркнул Томми. Он так разозлился, что почувствовал, как по всему телу отдаётся бешеный пульс его сердца.

— Хотя бы не плети им, будто мне была нужна помощь, — сказал Ли, дёрнув плечом. — Я чувствовал себя прекрасно. Вот ты, с другой стороны, выглядел так, будто через пару деньков умрёшь. Ни Эдем, ни Синдикат не интересовало, в каких условиях ты находишься. Да когда я набрёл на катер, ты месяц не мылся! Ты даже не патрулировал реку, а встал возле берега и сидел на борту, смотря на солнце, с револьвером в руке.

Томми задрожал. А ведь он действительно забыл, как произошла их первая встреча. А Ли продолжал:

— Давай, скажи, что не помнишь. Если бы я тогда не подошёл и не привлёк к себе внимание, ты бы вышиб себе мозги. И знаешь что? Наверное, стоило дать тебе это сделать и просто угнать катер.

— Это не объясняет, почему ты оказался посреди джунглей, — сказал Валентайн, и Томми почувствовал подобие благодарности за то, что капитан увёл внимание от него к Ли.

— Я дезертир. Давайте, казните меня, — мальчишка состроил кислую мину, огляделся и выдал: — Что, никого?

— Хватит паясничать, — сказал Валентайн. — Мы всё равно не уйдём отсюда, пока не закончим этот разговор.

— Что же, раз так, я бы предпочёл не говорить, — сказал Ли. Саргий поднялся во весь рост и подошёл к мальчишке, хрустнув костяшками пальцев.

— Ты хочешь, чтобы я тебя заставил? — осведомился иммигрант. Ли насмешливо посмотрел на него:

— Хочешь попробовать, здоровяк? Я уложил бы тебя на лопатки в лучший твой день. Драться с тобой сейчас просто негуманно.

— Оставь его, Саргий, — сказал Валентайн. Он подался вперёд и произнёс: — Я подозреваю, откуда ты. Церковь, верно?

Ли застыл на месте, взгляд его стал острее ножа.

— Попал в самую точку. Родители твои либо погибли, либо же попросили не указывать нигде родство с тобой. Тебя взяла к себе церковь — она иногда так делает, когда ей нужны свежие силы. Тебя воспитали уважать и любить всё, что делал Освободитель. Постепенно проталкивали всё более и более радикальные идеи. А потом отпустили на все четыре стороны, сказав, что тебе нужно повидать мир. По твоему лексикону и говору предположу, что ты провёл некоторое время на окраинах. С мелкими бандами, сформированными сбежавшими из Приютов подростками. Может быть, ты даже сколотил собственную, кто знает? Пока тебя не позвали обратно и не сказали: пришло время отплатить Богу за всю благодать, которой он тебя одарил…

— Заткнись, — прошипел Ли, уставившись в землю и качая головой. — Ты ничего обо мне не знаешь.

Томми никогда не видел мальчишку настолько злым. Да, Ли рассказывал, что у него нет никаких сведений о его настоящих родителях, и Марцетти периодически этим пользовался — просто потому, что пацану нужна была периодическая встряска. Без неё он слишком быстро впадал в уныние, мог даже не есть несколько дней подряд. Пребывание на катере слишком сильно