Ересь внутри - Роберт Хейс

— Что он несет? — Теперь вся компания за соседним столом смотрела на него.

— Третий… О, я помню третьего. Он точно меня преследовал. Я дождался его и…

Несколько мгновений Бетрим тупо таращился на свое пиво.

— Четвертый. Настоящая тварь… Он оставил мне это. — Шип хлопнул рукой по шрамам на лице. — Моя ошибка… Я промахнулся… Никогда не умел нормально стрелять из этих долбаных арбалетов… Ублюдок любил огонь. Сжег дотла целый город, чтобы достать меня. Сотни трупов, и все повесили на меня… В итоге я его утопил… Под водой, оказалось, читать заклинания не так-то просто… Полезно знать.

Пятый… С этим получилось быстро и чисто. Дело в Чаде было. Быстро и чисто. Он меня даже не увидел… Один удар — и готово. Быстро и чисто.

— Кажется, он говорит об убийствах арбитров, — сказал алкаш со сплюснутой рожей и огромным лбом.

— Шестой… шестой…

— Эй, ты говоришь об убитых арбитрах? — окликнул Бетрима мужик с носом картошкой и жирными губами.

В общем зале было мало народу: Торн, четверо за соседним столом, двое в углу, которые старались держаться как можно незаметнее, бармен и толстый коричневый пес, постоянно что-то вычесывающий за ухом. Да и сама таверна, по-хорошему, та еще дыра — Бетрим отыскал ее в беднейшем квартале Сарта, где, как он думал, ему хватит серебряка, чтобы разгуляться. Беда в том, что это был его последний серебряк.

— Эй, старик, заснул?

Бетрим смерил взглядом дерзкую четверку: Жирные Губы, Плоская Рожа, Свиное Рыло и Красавчик. Все они были моложе Шипа, но не настолько, чтобы называть его стариком.

— Нет, мать твою, не заснул. Какого черта надо?

— Ты говоришь об убийствах арбитров? — спросил Жирные Губы, медленно и громко выговаривая каждое слово, будто Бетрим глухой.

Черный Шип изобразил свою самую жуткую ухмылку, какую только позволяло его изуродованное лицо.

— Знаешь, за что я люблю такие таверны? Кружки здесь очень крепкие!

Бетрим со всей силы швырнул свою кружку Жирным Губам в голову. Наградой ему стали смачный хруст, крик и брызги крови. Первым на ноги вскочил Плоская Рожа. Не успел Торн кое-как сам подняться из-за стола, как здоровяк с непомерно большим лбом прописал ему мощный хук.

Второй удар Бетрим сумел отбить рукой и ответил собственным кулаком. Он услышал треск, но так и не понял, что сломалось — один из его пальцев или нос Плоской Рожи.

Свиное Рыло остервенело теребил что-то на поясе, в то время как Красавчик с разбега врезался Бетриму в живот и повалил его на стол. Мощные руки схватили его за горло. Черный Шип понимал, что должен бы уже задыхаться, но вместо этого рассмеялся — довольно странное действие для человека в его положении, но Торн кое-что вспомнил: когда враг пытается тебя задушить, он оставляет открытыми свои яйца.

Черный Шип двинул коленом противнику в пах, и в этот момент стол не выдержал и обрушился под его весом. Рядом Бетрим почуял какое-то копошение. Он, перекатившись, оказался верхом на Красавчике, расплылся в злобной ухмылке и врезал лбом тому в лицо — один раз, второй, третий, четвертый и, для верности, пятый. Когда Торн закончил, он был перепачкан кровью, а прежде смазливая рожа Красавчика стала куда менее привлекательной.

Заметив сбоку тень, Шип отскочил в сторону, но недостаточно быстро — что-то тяжелое ударило его в левое плечо. Вспышка боли пронзила тело, а после по руке разлилось онемение — дурной знак, и пьяному понятно. Обернувшись, Бетрим увидел Свиное Рыло, который замахивался на него чем-то металлическим — вроде как дубинкой, но кто его разберет, когда перед глазами все плывет.

Бетрим метнулся влево, и стул рядом с ним разлетелся в щепки. Присел — и в стене над его головой возникла дыра. Черный Шип рванулся вперед и впечатал локоть в горло Свиного Рыла. Мужчина выронил свое оружие и рухнул на спину, брызжа слюной и заходясь в кашле. Ничто так не помогает разоружить человека и лишить его всякой прыти, как подобный удар, — работает даже лучше, чем по яйцам.

Свиное Рыло перевернулся на пузо и попытался уползти, но Бетрим упер колено ему в спину и обхватил правой рукой за шею. Рыло задергался, пытаясь освободиться. Он был силен, но Бетрим — сильнее. После недолгой борьбы тело обмякло, и Торн отпустил его.

Нетвердо держась на ногах, Бетрим окинул взглядом таверну. Свиное Рыло без сознания. Плоская Рожа забился в угол и хнычет. Красавчик с разбитым лицом валяется в луже собственной крови, но живой. Жирные Губы исчез — очевидно, сбежал. Те двое, что держались в тени и не отсвечивали, стояли на своем месте и боялись издать хоть звук. Хозяин замер с раскрытым от ужаса ртом, а коричневый пес перестал наконец чесаться и лизнул протекающую рядом багровую струйку.

— Вы видели… — Бетрим, споткнувшись, растянулся на столе. — Они первые начали! — заявил он всем присутствующим, пытаясь встать на ноги и используя для опоры стул.

Когда ему это удалось, он доковылял до дверей таверны и вывалился прямо в теплые объятия ночи. От выпитого тело едва слушалось хозяина, но Бетрим все равно упрямо двинул налево.

— Где-то тут должен быть бордель. — Он печально посмотрел на последний оставшийся у него серебряк. — Дешевый бордель.

«Розовые щечки» трудно было обвинить в изысканности. Само здание было построено из того же белого камня, что и почти весь Сарт, но на каждом окне висели вызывающе яркие занавеси, явно предназначенные для того, чтобы скрывать от посторонних глаз происходящее внутри. Даже сидя в укрытии на другой стороне улицы, Джеззет все равно чувствовала въедливый запах духов, пропитавший это место.

Когда Черный Шип устроил сцену и громко хлопнул за собой дверью, Танкуил выложил Джеззет касающуюся ее часть плана, и девушка едва сдержалась, чтобы не выбить арбитру еще парочку зубов.

— Это не простой бордель, — сказал он тогда. — Все женщины здесь благородного происхождения. Сюда богатенькие отцы отправляют дочерей, чтобы…

— Чтобы те как следует научились сексу и знали, как лучше всего соблазнять мужчин, — злобно закончила за него Джеззет. — Согласись, ведь намного приятнее взять в жены женщину, которая мастерски умеет сосать член, чем какую-нибудь неумеху.

Танкуил кивнул:

— Полагаю, что так. Хотя иногда богачи отправляют сюда своих дочерей… когда их слишком много.

— Ну разумеется, вы же все в Сарте такие цивилизованные! Девушке на свадьбу полагается приданое, я права? А если ты не можешь заплатить кому-нибудь, чтобы этот кто-нибудь женился на твоей дочурке, можно просто сослать ее в бордель, где ее будут трахать до конца ее гребаной жизни.

Арбитр вздрогнул.

— Скорее бордель нанимает девушек на работу, а семье платят половину ее выручки.

Джеззет понимала, что Танкуил ни в чем не виноват. Не он писал законы этого города. Черт, он вообще бывал здесь слишком редко! Но ее вся эта ситуация взбесила, а ему просто не повезло оказаться единственным человеком поблизости. И Джез кое-как смирила свой гнев.