Ратные подвиги Древней Руси - Владимир Волков

Успешный опыт создания пехотных солдатских полков московское правительство распространило и на конницу. С середины 1632 г. началось формирование первого рейтарского полка, первоначальная численность которого была определена в 2000 человек.

Служба в кавалерии являлась более привычной и почетной для служилых людей и, в отличии от солдатских полков, в новый рейтарский полк охотно записывались обедневшие дворяне, неспособные собраться в поход собственными силами. К декабрю 1632 г. в нем состоял на довольствии 1721 рядовой рейтар из дворян и детей боярских. Командование решило увеличить численность полка до 2400 человек, сформировав в рейтарской части особую драгунскую роту. Процессу быстрого комплектования полка способствовали два обстоятельства. Привлекательность рейтарской службы объяснялась, помимо вышеуказанной причины, более щедрой ее оплатой — рядовые рейтары получали ежемесячно по 3 рубля денежного жалованья и по 2 рубля на содержание строевых коней.

Рейтарский полк состоял из 14 рот во главе с ротмистрами и полковыми командирами. Во время Смоленской войны правительство сформировало драгунский полк, два солдатских полка и отдельную солдатскую роту. Эти части были укомплектованы даточными людьми, взятыми с монастырей и поместий, владельцы которых сами не могли выступить в поход (отставных дворян и детей боярских, вдов служилых людей, недорослей). На войну брали по одному конному человеку с 300 четвертей земли «добрых и оружных», сроком на один год или до тех пор «пока Смоленск не очистят».

Драгунский полк состоял из 1600 человек (в том числе 1440 рядовых драгун), разделенных на 12 рот, по 120 рядовых в каждой. Драгуны получали из казны лошадей, оружие, денежное довольствие по 4 рубля в год на одежду и седло, и месячный корм. Вооружение драгун состояло из пищали (или мушкета) и пики. Полк имел артиллерию в составе 12 малых пушек с пушкарями и боезапасом 24 ядра на пушку.

Таким образом, за три с половиной года до войны и во время ее правительство сформировало 10 полков нового строя, общей численностью до 17 тыс. человек; из которых к началу войны были готовы 6 солдатских полков (9000 человек). Не довольствуясь первым опытом формирования полков нового строя, московские власти приняли решение использовать в предстоящей войне с Польшей войска, нанятые за границей. Набор 4 полков ландскнехтов был осуществлен уже упоминавшимся выше полковником шведской службы Александром Лесли, направленным в Россию лично Густавом II Адольфом. Получив в русской армии чин «старшего полковника», соответствующий тогда чину генерала, Лесли отправился в протестантские княжества Германии, где набрал около 5 тыс. солдат и переправил их в Россию. Попытка использовать в войне с поляками европейский военный опыт закончилась неудачей. Видимо сказалось обстоятельство, вскрытое А. В. Бородиным, автором рецензии на нашумевшую в свое время монографию Е. Д. Сташевского, посвященную организации и состоянию русской армии в годы Смоленской войны. Исследователь пришел к выводу, что «момент для найма оказался неблагоприятным, так как он совпадал с самым разгаром Тридцатилетней войны, когда спрос на ландскнехтов непрерывно увеличивался, так что Лесли с трудом удалось нанять четыре полка, отличавшихся не только плохими военными качествами навербованных банд, но и своею национальною разношерстностью….». Впрочем, в 1632 г. московское правительство считало сформированные из иноземцев и русских людей части вполне боеспособными. Полагаясь на их выучку и надеясь на поддержку своих военных усилий со стороны Швеции и Турции, оно вступило в решительное вооруженное противоборство с Польско-Литовским государством. Русская военная активность вызвала горячее одобрение у короля Густава. Более реалистично смотрел на состояние московского войска шведский резидент И. Меллер, накануне войны отметивший в своем донесении королю, написанном в июле — августе 1632 г., что Россия к этой войне еще не готова.

* * *

Событием, ускорившим начало военных действий, стала кончина польского короля Сигизмунда III, последовавшая 30 апреля 1632 г. Стремясь использовать сложившуюся ситуацию, русское правительство пошло на демонстративное нарушение условий Деулинского перемирия, заключенного 1 декабря 1618 г. сроком на 14,5 лет. (Формально действие его заканчивалось 1 июня 1633 г.). Решение властей о начале войны с Польшей до истечения перемирных лет поддержал Земский собор, состоявшийся в Москве в июне 1632 г. Военных планов русского правительства не изменило даже произошедшее в те же июньские дни неожиданное нападение крымских татар на южные «украины» Русского государства. Примечательно, что хан Джанибек-Гирей нарушил строжайший запрет своего сюзерена турецкого султана Мурада IV, заинтересованного в сохранении добрососедских и даже союзнических отношений с Россией. Сделанный А. А. Новосельцевым анализ причин этого первого за многие годы большого похода крымцев, не объясняет главного — избранного татарскими и ногайскими мурзами направления своего удара. Исследователь связывал нападение на русские земли с неудачным походом Джанибек-Гирея и Кантемир-мурзы на польские владения на правобережной Украине, состоявшимся в 1629 г. С нашей точки зрения, подобное объяснение лишь запутывает проблему — в условиях разгоравшегося между Москвой и Варшавой конфликта Джанибек-Гирей, наоборот, получил шанс отыграться за упомянутое тяжелое поражение. Тот факт, что вместо польских пределов вся мощь крымских атак обрушилась на русскую границу, ослабленную уходом донских казаков и лучших воинских контингентов в армию М. Б. Шеина, вынуждает более пристально рассмотреть сообщения о происходивших тогда польско-крымских контактах. Ранее считалось, что первое обращение «литовских» властей о помощи против «московитов» было получено (и благосклонно принято) Джанибек-Гиреем лишь ранней осенью 1632 г. Однако в показаниях взятых во время этого набега татарских «языков» содержится любопытное упоминание о том, что еще весной 1632 г. «приехал в Казлев (Гезлев. — В. В.) рекою Днестром в судне из Литвы литвин, да с ним крымский татарин, который был взят в полон тому года с три, а привез де тот литвин к крымскому царю грамоты, а говорят де, что тот литвин прислан из Литвы к царю о мире, а они де, после того литвина приезда в Крым, пошли на Русь в войну месяц спустя».

Татарское нападение задержало выступление главных русских сил к Смоленску. Только 3 августа 1632 г. передовые части армии, верховное командование которой было вручено боярину Михаилу Борисовичу Шеину и окольничему Артемию Васильевичу Измайлову, выступили в поход. Разрядным делопроизводством при больших воеводах ведали дьяки Александр Дуров и Дмитрий Карпов.

9 августа Москву покинули главные силы армии М. Б. Шеина, двинувшиеся к приграничному Можайску, где было продолжено комплектование походного войска. Из-за сохраняющейся военной опасности на южных границах сбор полков затягивался, поэтому воеводы вынуждены были задержаться в Можайске до начала осени. Лишь 10 сентября Шеин получил долгожданный указ с повелением начать военные действия против Польши. Несмотря на осеннее ненастье, задержавшее продвижение обозов и артиллерии, поход русской армии начался успешно. В октябре-декабре 1632 г. русскими войсками были заняты Кричев, Серпейск, Дорогобуж, Белая, Рославль, Трубчевск, Стародуб, Почеп, Новгород-Северский, Батурин, Невель, Себеж, Красный и некоторые другие города.