Странник поневоле - Борис Долинго

Конечно, Богдан оказался в сложной ситуации. Он по-прежнему не мог представить, как развернутся события, если шейх и его люди окажутся во дворце, но решил пока не ломать голову. Будет день – будет пища, как говорили древние.

В конце концов, надо только снова оказаться во Дворце. Один серв, оказавшийся поблизости, может решить всё, поскольку Богдан настроил эти универсальных киберов-трансформеров на помощь себе по первому приказу, который можно было отдать и голосом. Главный Компьютер, правда, сообщил, что существовал некий «специальный список», против которого данное приказание Богдана не будет распространяться. Очевидно, в этот список входил кто-то из хозяев дворца, но, безусловно, пришлые арабы с одной из граней туда никак не попадали.

Обсудив ещё разные мелочи, среди которых основными были указания по поведению Богдана в момент, когда нападут люди шейха, аль-Хасим погнал его одеваться к приёму во дворце халифа.

Приём напоминал сказки «Тысячи и одной ночи», но Богдану сейчас было не до сказочного антуража. Если с шейхом и его людьми он немного освоился, что, впрочем, стоило ему изрядного нервного напряжения, то новая обстановка при осознании ситуации, когда твоя жизнь полностью зависит от восточного правителя, вряд ли признающего какие-то пределы своей власти, давила очень сильно. Толпы людей перед дворцом, стража устрашающего вида и грозные воины, стоящие уже в непосредственной близости от трона, где восседал Абд-ар-Раззак, казалось, сломали ту стену спокойствия и уверенности в своих силах, которую Богдан уже вроде бы выстроил для поддержания собственного духа.

Пока они следовали по широким переходам дворца и через внутренние сады по мостками, переброшенным через мраморные бассейны, где плавали лебеди, ему чудилось, что халиф не поверит ни одному слову аль-Хасима, и будет пытать и его, Богдана, чтобы узнать правду. Но бежать было некуда, да и, самое главное, просто невозможно, и он шёл вперёд, навстречу неизвестности, едва поспевая за шейхом, который почти бежал.

Однако когда Богдан предстал перед Абд-ар-Раззаком в тронном зале, страхи не то чтобы развеялись, а начали как-то уменьшаться, съёживаться, словно шагреневая кожа. Страхи вновь уступали место азарту и уверенности, что живёшь один раз, и хоть жизнь теперь долгая, прожить её следует всё равно так, чтобы не было мучительно больно за отсутствие интереса к этой самой жизни.

Халиф оказался смешным человечком ростом едва ли выше метра шестидесяти, восседавшим на громадном кресле, вырезанном из материала, напоминающего слоновую кость. Кресло при этом было украшено множеством каменьев, переливавшихся в лучах солнца, которые падали сквозь стеклянный купол в крыше зала. Кресло было куда как величественным, чего Богдан никак не мог сказать о правителе, его занимавшем.

Непомерно большую голову халифа украшала чалма с огромным изумрудом, которую Богдан здесь увидел впервые – все встреченные им пока арабы носили характерные накидки в виде больших платков. Эта чалма делала голову совершенно непропорциональной по отношению к туловищу. Ручки были слишком коротки, так что землянин стал подозревать, что халиф – какой-то уродец, что, очевидно, могло иметь место и в этом мире, несмотря на дарованную всем здесь более долгую жизнь.

Скрашивали общее убогое впечатление глаза – большие, умные и печальные, говорившие о том, что обладатель их – вряд ли деспот, а, скорее, философ, отрешённо взирающий на мир, совершающий своё непрерывное вращение перед взором мудреца и созерцателя.

Но, несмотря на некоторое наступившее спокойствие, перед Богданом встал вопрос: а поверит ли мудрец россказням о затерянной в предгорьях стане? Впрочем, сейчас уже поздно было гадать – следовало действовать.

Халиф сказал несколько слов, и его речь неожиданно успокоила Богдана ещё больше – Абд-ар-Раззак, несмотря на свою гротескную внешность, не выглядел чудовищем или каким-то самодуром. После того, как халиф выслушал сначала аль-Хасима, рассказавшего вполне правдиво, как его воины захватили Богдана, самому «виновнику торжества» пришлось довольно долго говорить, параллельно отвечая на вопросы правителя. К его великому облегчению, Абд-ар-Раззак не высказал явного недоверия к истории, которую Богдан сочинил, учтя те замечания, которые сделал шейх.

Переглянувшись со своими визирями, стоявшими по обе стороны трона, халиф согласился, что далекая и богатая страна в безлюдной местности будет отличной добавкой к его владениям. Ещё раз внимательно посмотрев на Богдана, он заметил:

– Многие из нас помнят легенды о нашей прародине. Там, согласно этим легендам, жили и люди, похожие лицом на тебя. Много лет мы считали, что Аллах, приведя нас в этот мир, не взял ту породу людей сюда. Твоё появление лишний раз доказывает, что нам не стоит гадать о замыслах Всевышнего: простым людям не охватить всей глубины замыслов Создателя, и если он взял сюда сынов страны, которая, как помнят наши историки, лежала далеко на северо-запад от Святой Мекки, значит, на то был высший промысел. Но скажи мне, чужестранец, каким же образом ты оказался здесь без снаряжения?

Богдан поклонился:

– Как я уже говорил любезному аль-Хасиму, приютившему меня, мои вещи и оружие утонули в Жёлтой реке…

В огромных грустных глазах халифа мелькнули суровые искорки:

– То есть, ты хочешь сказать, что ты пришёл со стороны Новой Поднебесной империи? Но это не вяжется с твоими утверждениями о расположении твоей страны, которую ты называешь Сэсэсэр. Как же ты попал в земли китайцев?

Богдан снова поклонился:

– Я держал путь ко двору самого мудрого, справедливого и могущественного правителя нашего мира. Конечно, я не знал точной дороги, и поэтому заблудился. Оказался в стране жёлтых людей, несколько раз бежал от них, а потом под страхом смерти выведал у пленного китайца, куда идти, чтобы попасть в Дамаскус…

– Куда ты дел своего пленного? Поинтересовался Абд-ар-Раззак.

– Убил! – без колебания ответил Богдан. – Я не мог оставить свидетеля моего путешествия.

Халиф и его придворные переглянулись, и многие удовлетворённо кивнули.

– Какому богу поклоняются в твоей стране? Вы не язычники?

– Что вы, мой повелитель! – воскликнул Богдан, уже совершенно вошедший в роль и теперь придумывавший то, что, по его мнению, могло быть приемлемым для средневековых арабов, заброшенных на Планету Граней волей неизвестных Творцов. – Мой народ поклоняется Высшему Учителю, создавшему Великую Книгу Бытия.

– То есть, вы люди Книги, и верите в единого Всевышнего?

– Конечно! – Богдан даже воздел руки к небесам. – Во всех мирах существует лишь один Творец, и нет бога кроме Аллаха, и только один Пророк – глас его.

– Это хорошо, и мы хотим взять твой народ под свою опеку и защиту. – Халиф был явно удовлетворён, и, завершая беседу, задал вопрос, которого более всего опасались шейх аль-Хасим и, само собой, Богдан:

– Как ты думаешь, твоему правителю будет достаточно обычного посольства, которое я могу направить, или же он хотел бы видеть войско, чтобы убедиться в силе нашего халифата?