Огненный бассейн - Джон Кристофер

Кодеин был одним из немногих лекарств, которые они нашли в развалинах аптеки. Мэтью раздавил с полдюжины таблеток и смешал их с водой в пустой консервной банке. Женщине подняли голову, и она снова закричала. К удивлению Мэтью, она, однако, попыталась пить. Инстинктивно, вероятно, а не сознательно: через 36 часов она должна была сильно страдать от жажды. Потом ей дали немного обычной воды, и она жадно выпила. Она перестала кричать, но непрерывно стонала.

Миллер стоял в стороне. Посмотрев на женщину, он сказал:

— Ничего хорошего. И мы зря тратим время. Эштон! — Так звали старика. Седовласый, высокий, склонный к полноте, он жаловался на то, что ему трудно ходить. — Оставайтесь с ней. И время от времени давайте ей глотнуть.

Он достал бутылку с джином — единственную их находку из области напитков. Миллер взял ее в свою собственность. Он протянул бутылку Эштону.

— Это лучше успокоит ее. Но не давайте слишком много и, ради Христа, не пролейте. Мне самому нужно будет глотнуть.

Другого выжившего они нашли в доме вблизи церкви Святого Петра. Этого человека звали Малливант. Если не считать шока и сильного ушиба руки, он казался невредимым. Но из-за его семьи у них возникли затруднения. Жена и две его дочери были под обломками, и он не хотел уходить без них.

Миллер сказал:

— Они мертвы. Вы не один такой. Все мы потеряли семьи. Не глупите. Мы для них ничего не сможем сделать.

— Они могут быть живы.

— Мы сорвали голосовые связки за последние часы.

— Может, без сознания.

— Они мертвы, говорю вам.

Он с отчаянием сказал:

— Я вам не верю. Помогите мне выкопать их.

Миллер несколько мгновений смотрел на него. Потом сказал:

— Идемте.

Тела детей они нашли, откапывая мужчину, и покрыли их одеялами с кроватей. Миллер подвел его к одному телу и откинул одеяло. Это была девочка с сильно изуродованным лицом. Мэтью не знал, забыл ли об этом Миллер, или сознательно поступил так жестоко, чтобы преодолеть шок.

Малливант смотрел, а Миллер спросил:

— Хотите видеть другую?

Малливант покачал головой и, наклонившись, закрыл изуродованное лицо.

Миллер резко сказал:

— Ладно, тогда пошли.

— Моя жена…

— Она тоже мертва.

— Но вы ведь не нашли ее тело?

Миллер смотрел на него раздраженно. Потом с нетерпеливым жестом сказал:

— Если хочется сунуть в это нос, ладно. Мы найдем ее.

Очень скоро они отыскали и ее, молодую рыжеволосую женщину со спокойным неповрежденным лицом, на котором известковая пыль лежала, как белая маска. Малливант, глядя на нее, заплакал; рыдания сотрясали его тело.

Миллер позволил ему поплакать, потом сказал:

— Закройте ее и пойдем. — Когда Малливант не ответил, он потряс его за плечо. — Вам будет лучше, если вы уйдете отсюда.

— Я не пойду, — сказал Малливант.

— Какого дьявола вы останетесь? Они умерли. Вы живы. Нужно прямо смотреть на вещи.

— Идите, — ответил Малливант. Слезы прочертили линии на его грязном лице. — Спасибо за то, что вытащили меня. Теперь все в порядке.

— Вам нужно поесть, — сказал Миллер. — Вы почувствуете себя лучше после еды. И выпивка! Дадим вам немного на обратном пути. Это вас поставит на ноги.

Малливант взглянул на Мэтью, тот пожал плечами. Миллер сказал:

— Ладно. Это ваше дело. Мы наверху, у залива Святых. Знаете как попасть туда? — Малливант кивнул. — Приходите. — Повернувшись к остальным, Миллер продолжал: — Нам пора возвращаться. Пойдем назад севернее, другим путем.

Больше живых они не нашли, но в одном месте тело мужчины лежало в стороне от груды развалин, очевидно, бывших его домом. Мэтью подумал, что мужчину отбросило сюда толчком и убило, но Миллер поправил его.

— Посмотрите на часы, — сказал он.

Это была золотая “Омега”; как заметил теперь Мэтью, пижама на мужчине шелковая. На циферблате часов двигалась секундная стрелка. Миллер снял расстегивающийся браслет с мертвой руки и поднес часы к уху Мэтью.

— Автоматические. Все еще идут, значит, их передвигали в последние 24 часа. И взгляните на его руки, пальцы. Он выбрался из завала и только потом упал. Силен!

— Да, — сказал Мэтью. Человеку было около 50 лет. Должно быть, сердечный приступ. — Прикроем его?

— Какая разница? — Миллер надел часы на руку и с восхищением посмотрел на них. — Время дорого.

Они пришли к месту, где оставили Эштона с женщиной. Эштон сидел на обломке гранита; когда они подошли, он, не вставая, сказал:

— Она умерла.

— Слава Богу, — сказал Миллер. — Давайте сюда бутылку.

Он протянул руку, и Эштон после короткого колебания вернул ему бутылку. Миллер сдвинул крышку и вытер горлышко рукавом. Потом взвесил бутылку в руке, потряс ее, прислушиваясь к звуку жидкости внутри.

— Дьявольщина! Она почти пуста! — Он посмотрел на Эштона и негромко сказал: — Бутылка была почти полная. Что случилось?

— У нее были боли, она все время стонала, — беспомощно говорил Эштон. — Только этим я мог ненадолго успокоить ее. Я просто не мог стоять рядом.

— Когда она умерла? — спросил Миллер.

— Недавно, — ответил Эштон. — Четверть часа, может быть, 20 минут назад.

— Встаньте, — сказал Миллер. — Можете стоять? Давайте я вам помогу. — Он переложил бутылку в левую руку, а правой помог Эштону встать. Они были примерно одного роста. Стоя рядом со стариком, Миллер сказал: — И как давно она умерла, вы говорите?

— С полчаса.

— Лжете, ублюдок! — Голос Миллера по-прежнему звучал спокойно. — Она умерла сразу после нашего ухода. Вы сами выпили джин. Сидели и сосали мой джин.

— Я только однажды глотнул. Когда понял, что она умерла. Я не мог…

— Заткнитесь! От вас несет джином. Вы даже не можете стоять прямо. — Без предупреждения он сильно ударил Эштона в челюсть, и тот, пролетев несколько футов, растянулся на щебне рядом с мертвой женщиной. Миллер подошел к нему. — Вставайте! — Эштон застонал, но не сделал попытки встать. Тогда Миллер яростно пнул его в бок. Пнул еще дважды, потом отвернулся. И сказал Мэтью: — Ничего себе работа! Мужчина, который не может оставить свои трупы, мертвая женщина, и полбутылки джина как не бывало. Пошли домой.

Все послушно пошли за ним. Отойдя на сто ярдов, Мэтью оглянулся. Эштон встал и тащился следом.

К вечеру появились облака, но они были высоко и не угрожали дождем. Ужинали в лагере; пока готовили ужин, Мэтью отошел и постоял на вершине утеса. Глядя вниз, на песок, можно было подумать, что сейчас просто сильный отлив, и глаз продолжал искать знакомый мир волн. И находил только скалы и опустошение — лунный ландшафт. Пролив ушел навсегда.