Танец убийц - Мария Фагиаш

Никто не сдвинулся с места; все испытывали страх перед этим извержением вулкана, который, однако, сильно на них не подействовал.

— Как обстоит дело с королем и королевой? — спросил Апис. — Их уже нашли?

— Еще нет, — вполголоса признался Машин.

В ответ Апис разразился потоком брани и проклятий в адрес стоявшего перед ним полковника, не обращая внимания на его высокое звание.

— Как такое могло случиться? Как Вы могли дать им улизнуть? Вы провалили все дело!

Появился лейтенант, который сообщил, что дом доктора Гашича пуст, врач вместе со своей семьей исчез. Михаил осторожно расстегнул китель раненого, обнажив два пулевых ранения на груди — одно ниже правого соска, другое ниже ключицы. Насколько они опасны, судить было трудно. За врачом отправили другого офицера, а полковник Мишич тем временем отправился, ведя на привязи генерала Петровича, в Новый Конак. Михаил остался подле Аписа.

— Они ушли, — прошептала Драга.

— Мне тоже так кажется, — согласился Александр и прижался губами к ее холодной щеке. Драга, несмотря на удушающую жару, дрожала.

Они стояли в темноте и не могли поверить, что враг отступил. После первого взрыва они соскочили с постели и укрылись в алькове. В этот альков можно было попасть через узкую железную дверцу, затянутую тем же украшенным розами шелком, что и стены, поэтому даже при дневном свете она оставалась незаметной. Дверца не имела никакой ручки, и открывалась и закрывалась только с помощью ключа.

Это было одно из тех бесполезных помещений, которые можно найти в старых домах и которые разными поколениями постоянно перестраивались. Драга распорядилась устроить здесь швейную мастерскую, где бы горничная приводила в порядок и украшала ее платья. В комнатке находились большое зеркало, швейная машинка, гладильная доска и стойка для платьев. И еще крошечное окно.

Король и королева крепко спали — он еще крепче, чем она, — когда прогремел выстрел, убивший сержанта. Драга проснулась и разбудила Александра. Окна спальни выходили в парк, с которым граничило русское посольство, и они решили, что выстрел раздался со стороны фасада здания. Драга напряженно прислушивалась к другим звукам. Когда раздался взрыв, она выпрыгнула из постели.

— Сейчас взорвут дворец и нас вместе с ним! — закричала она.

— Быть может, взорвался электрический щит.

— Нет, это они.

Драге пришло в голову спрятаться в алькове. Она вспомнила, что фрау Вебер вначале с трудом отыскивала дверцу и позднее всегда в шутку говорила «Сезам, откройся», когда хотела войти в комнатку.

Александр бросился ощупью искать свое пенсне, но Драга схватила его за руку, затащила в альков и закрылась ключом изнутри. В этот момент кругом погас свет, и они остались стоять в темноте как вкопанные. Спустя несколько секунд Драга на цыпочках подошла к окошку и чуть-чуть раздвинула гардины. Не считая нескольких огоньков вдали, кругом царил мрак. Напротив угрожающе возвышался силуэт русского посольства.

То, что альков имел толстую, плотно закрытую железную дверь, было чистым спасением, так как сюда не проникал, за исключением выстрелов в вестибюле и Сербском зале, ни один звук.

— Они всех убьют, — прошептала Драга. — Я насчитала не меньше двадцати выстрелов. Бедные, бедные люди.

— Нет, это стреляет дворцовая охрана, — решил Александр. — Я доверяю лейб-гвардии. Разве не доказали они свою преданность в марте, во время этих демонстраций? Нет, на лейб-гвардию всегда можно положиться. Так же, как и на их офицеров.

Когда он, успокаивая ее, обнял за плечи, она заметила, что Александр был голым.

— Ради Бога, Саша, надень что-нибудь, — сказала она.

Несмотря на заверения Александра, она ожидала, что дверь в альков в любой момент может открыться силой. Мысль о том, что король предстанет перед своими противниками голым, встревожила Драгу сильнее, чем сама опасность быть найденными. На самой Драге была только батистовая сорочка, но она, по крайней мере, защищала от наглых взглядов.

Александр хотел уже послушно повернуть ключ, когда она его остановила:

— Ради всего святого, не выходи! Они, наверное, уже в спальне.

— Но ты же говоришь, я должен что-нибудь надеть.

Драга припомнила, что фрау Вебер складывает здесь свежевыглаженные вещи; она на ощупь пробралась в угол к стойке для платьев и протянула ему что-то, как будто сшитое из шелка.

— Возьми, мне кажется, это рубашка.

Александр взял и, проведя рукой по вещи, возмущенно сказал:

— Это вовсе не рубашка! Это твоя блуза.

— Ну и что. Она сшита как мужская рубашка. По крайней мере, прикроет у тебя кое-что. Если эти мерзавцы увидят тебя голым, может случиться, что они отстрелят у тебя самую благородную часть тела.

— Но, Драга! — Он был искренне возмущен.

— А что ты ожидал от потаскухи? — с горечью спросила она.

— Ты королева Сербии.

— Нет, Саша, никакая я не королева. В молодости я верила, что можно всего достичь, если этого сильно хочешь: стать знаменитой артисткой, врачом или даже королевой.

— Но ты и есть королева.

— Нет. Я потаскуха короля. Разве ты не знаешь этого?

Вдалеке, за много комнат, послышались выстрелы. Звук был приглушен толстыми стенами Конака.

— Это стреляют в салоне, — сказала Драга.

— Нет, гораздо дальше. Наверное, в обеденном зале. Их погонят из дворца. Увидишь, это продлится недолго. Кто бы это ни был, они проклянут день, когда родились, — тихо, для себя, прошептал он. — И не пытайся потом замолвить за кого-нибудь словечко, на этот раз бесполезно. Их повесят публично, одного за другим. Этот нарыв нужно выжечь. Раз и навсегда. Я должен был это давно сделать.

— Ты обещал отречься.

— Отречься? Никогда! У меня и мысли не было отрекаться.

— Ты обещал это. Только сегодня вечером ты мне это обещал.

— Только чтобы тебя успокоить. Это была большая ошибка. Надо было арестовать твоего капитана Василовича и передать его Маршитьянину. Если бы Боза его допросил, сидели бы сейчас все его подельники за решеткой. Уж на него-то всегда можно положиться.

— Не говори: твой капитан Василович.

Драга отодвинулась от него, по тону, которым она сказала это, он понял, что обидел ее.

— Он же был твоим любовником, или не так?

— Да, был. Ты всегда знал об этом. Но я хочу тебе кое-что сказать, Саша. И пожалуйста, поверь мне, потому что завтра, наверное, меня убьют, а я не хочу прогневать Бога враньем перед смертью.

— Нет, о смерти не может быть и речи.

Она положила ему ладонь на рот, чтобы не слышать его протестов.

— Послушай меня, пожалуйста. Я никогда не отрицала, что у меня до тебя были мужчины. Но с тех пор, как я переехала в дом на улице Короны…