Талисман власти - Личия Троиси

Войска Затонувшего Мира внесли свой огромный вклад, сам Варен достойно проявил себя на поле боя. Он видел, как пали многие его солдаты, но сражался до конца, пока его легкие доспехи не были пробиты вражеским копьем. Однако графу повезло, и он вышел живым из этой незабываемой битвы, хотя получил серьезное ранение в плечо.

Самую высокую цену заплатили территории, захваченные Тиранно. Большую часть повстанцев уничтожили. Из трех тысяч человек, которых удалось собрать Айрес, выжили только триста. Ее саму нашли еще живой под горой трупов. Она долго оплакивала смерть своих людей, но понимала, что эта победа могла быть завоевана только кровью и жертвами и что эти жизни не были отданы напрасно.

Что касается меня, то я был найден скорее мертвым, чем живым, рядом с башней Рока. Но моя жизнь была под угрозой не столько из-за ран на теле, сколько из-за ран душевных. То, что сделал со мной Тиранно, опустошило меня. Мой ум был в смятении, пропало желание бороться. Те, кто лечил меня, спасли меня от смерти и не дали уйти из жизни. Постепенно я возвращался в мир. Когда я очнулся от долгого сна, я был подобен ребенку. Многие думали, что я сошел с ума. Мне пришлось заново учиться жить, заново привыкать к окружающему меня миру. Медленно возвращались ко мне воспоминания о том, кто я, постепенно я оживал.

Мою ногу вылечить не удалось. Она на месте, но я могу ходить только волоча ее. Тем не менее я привык и думаю, что палка придает мне вид старого бойца, умудренного жизнью. Теперь, когда у меня выросла длинная борода, я на самом деле похож на мудрецов из Совета, какими они представлялись в детстве мне и Астеру. Конечно, во всем этом мне помогло то, чего Астер никогда не имел, но всегда желал: любовь.

Когда меня нашли у подножия башни, рядом со мной лежала Ниал. Талисман на ее груди почернел, она не дышала.

Много дней ее считали мертвой. Ее отнесли в оружейный зал Академии, положили рядом с доспехами, на которых блестел белый герб, и мечом, который нашли рядом с развалинами трона Астера. Ей воздали все почести, потому что именно она убила Тиранно и ей был обязан своим спасением Всплывший Мир. Оарф свернулся клубком рядом с ней. Он ждал ее, пока длилась битва, на земле, отважно сражаясь с врагами.

Погребальный костер — почесть, на которую имели право все Всадники, — должен был зажечься через несколько дней, но это событие перенесли, так как вскоре произошло нечто неожиданное и невероятное. На теле Ниал не было никаких признаков разложения, оно оставалось розовым и нетленным, как будто она была еще жива.

— Я прошу вас подождать, — сказала Соана Неглару сквозь слезы, тот хотел, чтобы похоронный обряд совершился как можно быстрее. — Я не могу объяснить почему, но чувствую, что история этого Всадника на земле еще не завершилась.

Присутствующие с состраданием смотрели на нее, но согласились выполнить ее просьбу.

Это произошло, когда над Макратом опускалось солнце. Зал был пуст, если не считать двух стражей, охранявших тело. В этот момент в зале появилось крохотное, совсем хрупкое порхающее существо. Стражи, увидевшие, как оно приближается к Ниал, подумали, что существо также пришло воздать почести героине.

Маленькое создание приблизилось к лицу Ниал и село рядом с ее головой, потом посмотрело на нее грустными глазами.

— Ну же, Ниал, — тихо произнесло оно, — ты сдалась? Ты отказалась от своей мечты? Сеннар лежит на расстоянии в несколько комнат отсюда. Он еще борется и ждет тебя. Тебе не кажется, что ты должна пойти к нему? — Существо улыбнулось. — Ты выстрадала все до конца, ты подарила все, что могла, единственному человеку, которого спасла. Наконец-то ты обрела Последнюю Цель. Новый мир, о котором я говорил тебе, пришел, и ты должна быть в нем.

Фос погладил Ниал по щеке, как сделал в последний раз, когда они виделись.

— Отец Леса ждет свое сердце. Если я возьму камень, лежащий на твоей груди и отнесу ему, он вернется к жизни. Но будет ли иметь теперь смысл его жизнь? Кого обрадует его существование? Ты послужила многим, в первую очередь Сеннару. Тебе столько еще надо сделать, а мой дорогой Отец Леса, мой дом и мое убежище, мой единственный друг, уже сделал то, что должен был сделать. Вокруг него только выжженная земля, мертвые деревья и опустошение. Его лес, который поддерживал его жизнь, умер. Я говорил тебе об этом, я и Отец Леса — мы остатки старого мира, а предназначение того, кто столько прожил и слишком стар, уйти. — Фоллет снова замолчал, как будто подыскивая нужные слова. — Отец Леса решил: он хочет быть твоим отцом, он хочет отдать тебе свои жизненные соки, чтобы ты могла жить и делать то, что должна. Это будет нелегко. Дар жизни — один из самых прекрасных и ужасных, которые можно получить, потому что это — честь и одновременно тяжелое бремя. Но мы с Отцом Леса знаем, что ты достойна этого дара.

Фос протянул крохотные ручки к Мавасону, камню Земли Ветра, и произнес непонятное заклинание. Камень озарился ярким светом и стал передавать свою энергию всем остальным камням талисмана. Они снова засияли, но не тем светом, которым сияли в день совершения магического обряда, они засветились тихим успокаивающим светом. Одновременно с появлением этого света на щеках Ниал появился румянец, и она ожила.

— Вот, Отец умирает, а Дочь рождается. До тех пор пока на твоей шее будет этот талисман, ты будешь жить. Никогда не теряй его, потому что это будет твоей смертью. — Фос оперся на руки, как будто совсем обессилел. — Теперь тебе остается только пойти навстречу своей мечте и той награде, которая тебя ждет. Используй как следует то, что я и мое Старое Древо дали тебе.

Тихо, как и прилетел, Фос удалился. С тех пор никто никогда его больше не видел.

Ниал ожила. Она не помнила ничего о своей мнимой смерти или о встрече с Фосом, но слова, которые сказал в тот день дух воздуха, запечатлелись в ее памяти, и она всегда носила на шее талисман. Это она помогла мне прийти в себя, вернула меня к жизни. Иногда, когда мы вспоминаем об этом, мы смеемся: я — хромой, а ее жизнь связана с талисманом до конца дней. Может быть, мы — развалины старого мира?

Однако ее рассудок теперь свободен от призраков. Они растаяли, как снег под солнцем.

— Я чувствую себя почти одинокой, когда голосов больше нет. Однако эта тишина прекрасна, она дает мне покой, которого я не знала… — сказала она мне однажды вечером.

Нет больше ни следа того волшебства, которое столько времени ее мучило, потому что и Рейс умерла, став жертвой своего собственного гнева. В день битвы она хотела оставаться среди сражавшихся, чтобы увидеть своими глазами уничтожение своего врага. В тот момент, когда Ниал бежала с одного конца крепости на другой, Рейс кричала так, что ее побелевшие глаза выкатывались из орбит: «Он наконец-то умер! Чудовище уничтожено!»

Со скалы, где она находилась, позади башни Рока, она захотела спуститься на равнину. Бросилась к огромному сооружению, опьянев от нечеловеческой радости, как будто бы ее старость отступила. Она побежала к подножию рушащейся башни и была погребена под ее обломками. Рейс нашли на следующий день, раздавленную глыбой. В ее широко распахнутых глазах еще отражалась вся та ненависть, которая питала ее жизнь. Из всех участников этой истории Рейс — единственная, к которой я не могу испытывать жалость, но только глубокое отвращение.