Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Эрих Редер

И наконец, я привлек внимание Гитлера к тому факту, что работы по переделке и приспособлению обычных плавсредств для перевозки войск и припасов стали бы долгой и трудной работой и имели бы своим следствием серьезную приостановку перевозок по водным путям, на которых основывалась наша программа вооружений и национальная экономика. Начинать такую сколько-нибудь основательную подготовку до принятия определенного решения о высадке значило бы принять неверное решение. Гитлер согласился со мной. Он подтвердил, что для такого предприятия абсолютно необходимо не только господство в воздухе, но и строительство субмарин также насущно необходимо.

К моему удивлению, 15 июля военно-морской штаб получил устную информацию, что подготовка к операции должна осуществляться таким образом, чтобы ее можно было начать в любой день после 15 августа. Буквально на следующий день все три вида вооруженных сил получили подписанную Гитлером директиву, которая требовала осуществления широкомасштабной подготовки для вторжения в Англию. В директиве указывалось, что эта операция должна быть предпринята в форме неожиданной высадки войск на широком фронте; неожиданно же ранняя дата такой операции была выбрана явно потому, что Генеральный штаб знал: подходящая для высадки погода вряд ли будет держаться после начала октября.

Встреча с фельдмаршалом фон Браухичем два дня спустя прояснила для меня многое. Я узнал, что первоначальные серьезные опасения Генерального штаба были им же отброшены и теперь возобладало мнение, что возможные трудности довольно незначительны или, во всяком случае, вполне преодолимы.

Я проинформировал главнокомандующего сухопутными силами, что, наоборот, операция чревата сильнейшем риском. Я также упомянул, что в ходе вторжения в Норвегию на кон была поставлена судьба всего германского военно-морского флота, в данном же случае существует серьезная возможность лишиться всех войск, которые будут принимать участие в этой операции. А спустя два дня, 19 июля, военно-морской штаб направил в Верховное командование вооруженных сил подробный меморандум, в котором утверждалось, что задача, которую предполагается возложить на флот, совершенно не соответствует его истинным силам и возможностям, чего нельзя сказать в отношении задач сухопутной армии и ВВС.

Затем меморандум подробно излагал трудности, которые связаны с выполнением данной операции: 1) французские порты, из которых должна начать развиваться операция, сильно разрушены в ходе недавних сражений или непригодны для этой задачи по другим причинам;

2) та часть пролива Ла-Манш, которая избрана для форсирования, представляет большую проблему по причине погодных условий, приливов и сильного волнения;

3) первому эшелону десанта придется высаживаться на открытом побережье Англии, пригодными же для такого десантирования средствами мы не располагаем; 4) акваторию, по которой пойдет переброска войск, невозможно с абсолютной надежностью очистить от вражеских мин; 5) плавсредства, на которых будут перебрасываться войска и их снаряжение, нельзя даже сосредоточить в портах погрузки, пока не будет достигнуто абсолютное господство в воздухе.

Но самым важным разделом меморандума было настойчивое упоминание о том, что вплоть до настоящего времени англичане еще ни разу не бросали в бой все силы своего флота. Германское же вторжение в Англию должно явиться вопросом жизни и смерти для них, а поэтому англичане без колебания пожертвуют своим флотом до последнего корабля и до последнего моряка, бросив их в бой за выживание своей страны. На одни только наши ВВС вряд ли можно было рассчитывать как на надежное прикрытие наших транспортов от атак британского флота, поскольку их операции будут в значительной степени зависеть от погоды или от других причин. Военно-морской флот в лучшем случае сможет поддержать переброску войск посредством прикрытия конвоев да еще постановкой защитных минных полей и проведением диверсионных атак против неприятеля. Однако подобные минные поля не могут считаться абсолютно надежным прикрытием против готового на все противника; и даже если первый эшелон десанта успешно достигнет неприятельского берега и высадится на него, враг все же будет иметь возможность вклиниться в прибрежную полосу и отсечь передовые части от подкрепления.

Мы на флоте имели серьезные сомнения в том, что мы сможем создать сколько-нибудь надежное прикрытие воинских частей во время форсирования ими Ла-Манша. Обстоятельства этой операции были прямо противоположны условиям норвежской кампании. Там самым важным залогом успеха операции была неожиданность, и хотя совершенной неожиданности достичь все же не удалось, размах этой операции и множественность атак на различные порты, захваченные одновременно, не позволили противнику оказать сопротивление.

Но достичь такой же неожиданности в случае с Англией не представлялось возможным. Большая часть транспортных судов, которыми мы располагали, создана для движения в наших внутренних водах и была совершенно непригодна даже для незначительного перехода в открытом море. Говоря откровенно, многие из них не имели и собственной двигательной установки и должны были идти на буксире. К тому же столь интенсивные передвижения не удалось бы скрыть от воздушной разведки неприятеля, не говоря уже о весьма активных агентах разведки, которыми кишела оккупированная территория. Поэтому столь мощный и решительный противник, находящийся всего лишь по другую сторону пролива Ла-Манш, зная, что на карту поставлено само его существование, получил бы заранее не только предупреждение о готовящемся вторжении, но и сумел бы с большой точностью вычислить, где будет производиться высадка, и, следовательно, смог бы встретить нас всей мощью своей обороны.

Не стоило рассчитывать и на то, что наши ВВС хотя бы на краткий период смогут обеспечить наше превосходство в воздухе, а потому перед флотом вставала совершенно невыполнимая задача.

На Гитлера явно произвели впечатление обоснованные доводы военно-морского штаба. В своем заявлении на совещании 21 июля 1940 года с командующими трех видов вооруженных сил он признал, что вторжение в Англию стало бы слишком дерзким предприятием. Он согласился с тем, что мы не смогли бы обеспечить эффект неожиданного вторжения и в этом случае нам пришлось бы иметь дело с отчаянно решительным противником, имеющим полный контроль над водным пространством, которое нам предстояло пересечь. Он также признал, что организовать снабжение сил вторжения численностью примерно в 40 дивизий после их высадки было бы неимоверно трудной задачей, если и вообще выполнимой. Необходимейшей предпосылкой всей операции должно было бы быть абсолютное превосходство в воздухе и действенное прикрытие минными полями обоих флангов сил вторжения во время форсирования пролива плюс заградительный огонь тяжелых орудий, установленных на французском берегу Ла-Манша. А заключил он совещание словами о том, что из-за уже имеющего место промедления вся операция должна быть спешно завершена к 16 сентября, и поэтому если все приготовления не будут окончены к дате начала высадки, 1 сентября, то будут рассматриваться другие варианты.

Из этих слов можно было понять, что Гитлер значительно отступил от своих первоначальных планов. В конце концов он понял, что подготовка к вторжению займет гораздо больше времени, чем это ранее представлялось, и что о внезапности вторжения говорить не приходится. Однако он не был поколеблен в отношении того, что проработки различных вариантов вторжения должны продолжаться с целью поставить Англию на колени.