Орудия Ночи. Кн. 4. Жестокие игры богов - Глен Кук

– У вас же нет раба, который бы нашептывал вам на ухо о тщете мирской славы, так что приходится мне напоминать, что вы всего-навсего человек. Пока человек.

– Пока?

– Этот недоумок Асгриммур умудрился как-то вознестись. Не в языческом краю и не в языческие времена. А у вас какие связи – сами подумайте.

Такой судьбы не пожелал бы себе ни Пайпер Хект, ни Элс Тейдж, ни лорд Арнмагил. Он не был язычником, хоть близко сошелся с языческими Орудиями. Прямо сейчас для него вообще не существовало никакого бога, разве что Элспет Идж.

Раздумья Хекта нарушило появление Анны. Она принесла в гостиную чай и легкий обед и казалась такой радостной, что чувство вины в душе у Хекта быстро переросло в презрение к самому себе.

– Сегодня вечером принципат Делари устраивает для нас прием. Титус, прихватите Ною и детей. Девочки тоже будут. Они в ваших мальчишках души не чают. Пайпер, там и повидаешься с Аддамом Хофом. Он ведь может прийти в гости к принципату Делари, не вызвав пересудов.

– Вот опять, Анна, ты мне напомнила, почему на тебя всегда можно положиться. Пока я тут развожу суету и понапрасну трачу время, ты, со свойственным тебе умом и здравомыслием, уже все организовала.

– Делаю, что могу.

Пайпер удивился ее ответу, который прозвучал едва ли не угрюмо.

Титус тоже это заметил.

– Принципат пришлет карету? – спросил он, допивая чай.

– Пришлет, – чуть оживилась Анна. – Приходите к семи, вместе и поедем.

Она смерила Хекта суровым взглядом.

Знает про Элспет?

Нет. Наверное, его настроение подхватила.

– Титус, увидимся вечером.

– Хорошо. Как вы отправите приглашение командору ордена?

– Что-нибудь придумаю.

Титус ушел, а Хект ощутил странную необъяснимую тревогу.

Он все сильнее ненавидел Пайпера Хекта.

Анна убирала со стола остатки обеда.

– У меня такое чувство, что ты мною недовольна. Что я сделал? Или чего не сделал? И как с этим быть?

Анна его удивила: подошла и ласково обняла.

– Пайпер, ты ничего не можешь с этим сделать. Проблема во мне. Мои желания опережают мои ожидания, а те уж и так обогнали самые щедрые причуды судьбы.

Хекту пришлось мысленно признаться себе, что он не имеет ни малейшего понятия, как устроена женская голова.

Возможно, Титус прав и не следовало им появляться в Броте. Может, нужно было расстаться с этой частью жизни.

Но Хект не мог. Бросить Анну значило бы бросить и Лилу с Вэли, порвать с Девятым и Одиннадцатым Неизвестными, порвать с Герис – то есть расстаться с единственной семьей, которая у него когда-либо была.

Герис бы точно велела ему проваливать восвояси, даже если бы остальные отнеслись с пониманием.

– Пайпер?

– Анна, возможно, не нужно мне было сюда возвращаться.

– Пайпер!

– Я уже почти смирился с тем, что мы врозь. А теперь снова эти мучения.

Он знал, что действительно будет скучать по ней. Анна Мозилла была воплощением дома, семейного очага, куда бы он ни отправлялся, он всегда знал, что у него есть надежное убежище, где его всегда ждут. Все-таки он был эгоистом.

– Но я снова с ними справлюсь. Всего лишь год. А потом не будет больше священных походов.

– Так ты что, просто возьмешь и перестанешь быть лордом?

– Титул-то не настоящий. Ну, то есть настоящий, но к нему не прилагаются ни обязанности, ни могущество. Я трачу свои доходы на Кампанию. Если потом не отойду в сторонку, родня Катрин меня, скорее всего, укокошит.

– Ну, пока это еще никому не удалось?

– Достаточно, чтоб удалось один раз. Что думаешь про Аддама Хофа?

– Весьма порядочный и галантный рыцарь. Что для члена Братства необычно. Но к врагам Господним он безжалостен.

В карету Муньеро Делари набилось четверо взрослых и трое детей. Только трое? У Консентов же вроде было еще несколько отпрысков.

Ноя вся сияла. Эта тихая застенчивая женщина никогда не привлекала к себе внимания. Хект поразился, какой она стала красавицей.

– Наведаться в Брот было для Титуса очень правильным решением, – сказал он Анне.

– И для нас тоже. Что бы ты там ни думал.

Слова мудрой богини плодородия Анны Мозиллы. Для Пайпера Хекта она была своего рода Орудием.

– Преклоняюсь перед твоей женской мудростью.

– И нечего издеваться.

– Господин Консент, – повернулся Пайпер к Титусу, – ты у нас старый женатый человек, руки-то можешь не распускать?

Ноя залилась краской, но Титус лишь ответил без всяких следов раскаяния:

– Могу, но зачем время зря терять? Пришлось в два дня втиснуть целый год.

Титус, в общем-то, не так уж и распускал руки, несмотря на шпильку Хекта. Все же в карете с ними ехало трое детей.

Впрочем, трудно было сказать, что они едут в карете: один лишь младенец не торчал по пояс из окна – проносившиеся мимо улицы его пугали.

– Полагаю, именно это на языке солдат и называется отвлекающим маневром, – сказала Анна. – Не волнуйся, Пайпер. Все получилось. Мы уже приехали.

Она была права. Дверь кареты открыл слуга Муньеро Делари Туркин. Он поставил приступку и помог дамам спуститься.

Первой вышла Анна. Она так поглядела на Хекта, что стало понятно: вовсе он не такой умник, как ему самому кажется.

Принципат Делари самолично вышел поприветствовать гостей. Хекту показалось, что дедушка для кого-то разыгрывает представление. Он оглянулся в поисках зрителей. Делари использует его для каких-то политических махинаций?

Герис и Кловен Фебруарен тоже вышли на улицу.

Неожиданно по спине Хекта пробежал холодок. Он повернулся. В небе висела почти полная луна, и в ее свете четко вырисовывался темный силуэт на верхушке одной из древнеимперских триумфальных колонн – их не счесть было в Броте. Почти со всех таких колонн статуи давно посбивали. Вот и с этой тоже.

Фигура расправила пятнадцатифутовые крылья.

– Намек понят.

Жуткие телохранительницы от него не отставали.

Девятый Неизвестный, как отметил про себя Хект, тоже все видел.

Муньеро Делари крепко обнял Анну:

– Дорогая моя, как я рад вас видеть. Вы нас совсем забыли.

– Да, превращаюсь в затворницу, – призналась Анна. – Думаю, всему виной возраст. Чаще всего и из дома-то выходить не хочется.

Хект уловил в ее голосе унылые нотки.

Он хотел было пожать принципату руку, но старик и его обнял. Разомкнув через мгновение объятия, Делари направился к дому – слева Хект, справа Анна.